Как целует хулиган - Стася Андриевская
Ночью проснулась от того, что нос совсем не дышит и дерёт горло. Пошла на кухню за спреем, щелкнула свет и вздрогнула от неожиданности: там, в полной темноте и тишине сидели в обнимку папа с Оксаной. Она уютно устроилась у него на коленях, он положил голову ей на плечо... Идиллия.
– Извините! – смутилась Маринка и, щёлкнув выключателем, поспешила уйти, но папа остановил:
– Марин, погоди! Иди сюда. Мы с Оксаной решили пожениться.
Пауза. Маринка дёрнула плечами:
– Ну... Давно пора.
Снова пауза, словно папа ожидал какой-то другой реакции.
– Ладно. Иди. Погоди, а ты чего хотела-то?
– Пить, – плеснула воды в стакан и сбежала.
На самом деле она была очень за них рада. Очень! Но на фоне этой радости в груди разлилась вдруг такая тоска, что хоть вой. Обняла подушку и заревела. На душе было так пусто, словно из неё что-то забрали – что-то очень большое и важное.
Глава 32
Да манало оно всё, бля-я-ядь! На хер!!! Клин клином вышибают!
Заскочил домой – переобуться и натянуть первую попавшуюся футболку, и рванул в Удачу.
Народу было меньше чем обычно – будний день, да плюс дождь, но всё равно много. Приткнулся у барной стойки и, выпивая стопки одну за другой, за раз уговорил больше полбутылки водки.
Развернулся к танцполу, побежал взглядом по тёлкам. Беспонтовые какие-то. Присмотрелся к компашке за столиком неподалёку – пацаны, девчонки. Шумные, весёлые, уже хорошенько подогретые. Внимание привлекла блондинка на коленях у парня: короткие блестящие шортики, длинные волосы, маечка на тонких лямках. Без лифчика. Сиськи большие, тяжёлые, призывно колышутся, так и норовят выскочить. Парниша периодически недовольно скользит рукой по её плечу и поправляет край выреза. Девчонка хохочет, провоцирующе наклоняется.
Намахнул ещё водки, устроился поудобнее, не сводя с девчонки пристальный взгляд. Она почувствовала, завертелась, заметила Данилу. Демонстративно задрав нос проигнорировала. Но уже через пару мгновений снова глянула. Он тоже смотрел – нагло, с вызовом. Предельно понятно.
Девчонка сначала нервничала, но потом, один хрен, начала украдкой строить ему глазки.
Очередная сука. Блядь.
Усмехнулся, намахнул водки.
Ну и всё, замётано. Её.
По венам густой душной волной пополз адреналин. Парень? Усмехнулся, допил водку. «А мы ему не скажем...»
При первых аккордах «Владимирского централа» на танцпол повалили парочки. Данила склонился к уху пацана:
– Слышь, зём, можно с девчонкой твоей потанцевать?
Тот глянул на неё, взглядом спрашивая, хочет или нет. Она закатила глаза и, скорчив недовольную рожу, поднялась с его колен. Можно подумать. С-сука.
Сразу же оттеснил её на задний план, за толпу танцующих. Руки, внаглую, на задницу... Девчонка слегка напряглась, но даже не дёрнулась, как будто всё ништяк. Данила кивнул на столики:
– Парень твой или так?
– Парень. А что?
– Давно вместе?
– Почти год, а что?
Музыка орала, говорить приходилось прямо в ухо. Прижиматься теснее, щека к щеке. Откровенно заглядывать в глаза.
– Да так, просто. А почему с ним не танцуешь?
Пожала плечами.
– Он не любит, а мне что теперь, сидеть что ли? – Игриво стрельнула глазками. – А ты почему один?
– А я не один, я с тобой. – И не тратя больше времени, сунул руку под майку. Сиська была прохладная, крепкая, с трудом умещалась в ладонь. Поднял взгляд – девчонка смотрела на него с испуганной пьяной похотью.
Поволок в холл. Она семенила следом на высоченных каблучищах и делал вид, что не понимает, что происходит. А когда он пихнул её в темную тесную подсобку, в кучу тряпок, швабр и вёдер – всё-таки заверещала, пытаясь вывернуться.
– Ты что... Идиот ты... Да я...
Данила не слушал – задрал майку, вжимая девчонку в дверцу без замка, зло прикусил сосок, одновременно расстёгивая свои джинсы.
– Ты охренел? – шипела она, отпихивая, а когда он рывком развернул её спиной и дёрнул молнию на шортиках, забилась не на шутку: – Стой, да стой ты! Дебил, стой!
Данила замер. Насиловать не собирался. Не интересно.
Девчонка выдернула из его захвата руки, завозилась. Показалось – суетливо застёгивает шорты, но она вдруг сунула ему в ладонь что-то квадратное, шуршащее:
– Только по-быстрому давай!
...Когда всё закончилось, даже не дал ей толком привести себя в порядок. Схватил за запястье и потащил в зал. Девчонка сначала не поняла, а потом начала упираться и даже отчаянно драть его кисть когтями, вырываясь. Но Данила доволок её до столика, грубо пихнул на колени парню. Тот едва не рухнул вместе со стулом назад. Тут же забычил, вскакивая.
– На хуй её гони, братан! – схватив его за затылок, проорал Данила в стремительно багровеющее лицо и сунул в ладонь завязанный на узел презерватив. – Сука она у тебя!
...
Вот только, где его взять-то – такой клин, чтобы наверняка вышибло?
...
Пьяно пялился в тёмный, с отсветами уличного фонаря потолок. Под ухом мурчал Барс, распухшая губа пульсировала, сбитые костяшки на кулаках противно саднило. А на душе такая тоска, что хоть вой...
«А Киру мы просто не скажем...» – зачем она это сказала? Уронила едва слышно, будто случайно, а получилось – как с ноги по яйцам влупила. А ведь она тоже могла бы вывернуть всё против него и в предательстве братана обвинить. Серьёзно, было ведь за что! А она...
Не мог стереть из памяти её сжавшуюся фигурку и закрытое дрожащими ладонями лицо. Что может быть херовее её слёз?
А он ведь просто испугался, как последний лошара, поэтому и психанул. Да, вот так банально – очнулся в последний момент и дико испугался своих слетевших тормозов... Ну и чем тогда он лучше неё? И чем она виноватее?
«А Киру мы просто не скажем...»
Нет, она, конечно, тоже хороша – и нашим, и вашим подмахивать, но...
Дрожала от желания в его руках, а сама при этом думала о другом – и это резало теперь по живому. Он хотел её всю, единолично и безраздельно! Но в то же время понимал, что двинулся на ней настолько, что за возможность оказаться на месте Кирея, даже согласился бы смотреть сквозь пальцы на её измены.
Мандец, блядь. Как это?!
Вот только он не на месте Кирея. А Маринка, какой бы она там ни была – девчонка братана, и его всё устраивает. А значит, она табу. Без вариантов, без разговоров. Без
