Чашка кофе на двоих - Юлия Бузакина
На пороге в длинном дутом пальто серого цвета стояла тетя Лена. За ее спиной, засунув руки в карманы короткой норковой шубки, маячила миниатюрная женщина средних лет. Классические джинсы и черные сапожки на шпильках подчеркивали ее стройность. Светлые кудри, собранные в аккуратный короткий хвостик, выдавали сходство с Лизой, а в глазах цвета спелого миндаля плескалась тревога.
– Лиза! Как хорошо, что ты дома! Мы боялись, что не застанем тебя! – наигранно радостно воскликнула тетя и, распахнув широкие объятия, двинулась на девушку.
Лиза чуть ли не впервые в жизни позволила родственнице себя обнять и скользнула взглядом по стоящей позади широкой тетушкиной спины гостье. Сердце бешено заколотилось в груди. Она узнала ее в один миг, хоть никогда до этого и не видела. Но именно сейчас, когда ожили детские чаяния и надежды, ей захотелось убежать в дом и закрыться в спальне.
– Знаешь, я сказала твоей маме, что ты приходила, – неловко переминаясь с ноги на ногу и с трудом подбирая слова, начала разговор тетя Лена. – И она очень захотела увидеть тебя.
С этими словами тетя отошла в сторону. Лиза оказалась напротив собственной матери. Теперь их больше ничего не разделяло, но девушка не спешила радоваться. Сердце колотилось где-то в горле, а глаза наполнились слезами.
– Лиза, ты… прости меня, пожалуйста, – еле слышно проговорила мать и вдруг всхлипнула.
Лиза посмотрела на эту совершенно незнакомую ей женщину и ощутила, как по лицу против воли катятся крупные горячие слезы.
– Почему же ты… бросила меня, мама? – заглянув в глаза матери, тихо спросила она.
– Я не знаю! – плача, отвечала та. – Я была слишком юной и совсем глупой! А понимать что-то я начала только несколько лет спустя, когда тебя уже воспитывала бабушка. Иногда я тайком приходила в школу, чтобы издали посмотреть, как она ведет тебя домой…
– Я же… искала тебя везде! – резко перебила ее Лиза. – Я пыталась узнать, где ты живешь с того самого момента, как начала осознавать себя! С того момента, как поняла, что со мной не все в порядке, раз у меня нет мамы и папы! А ты… была все это время рядом и даже ни разу не пришла ко мне на день рождения!
– Лиза, детка, послушай! – взяла ее за руки мать. – Лично мне вход в вашу жизнь раз и навсегда был закрыт. Меня бы никогда не приняли и не позволили вернуться. Твоя бабушка была слишком сурова на этот счет, а я совершила много непоправимых ошибок для того, чтобы иметь право воспитывать тебя.
– Ладно, допустим! – вырвала свои руки девушка. – Предположим, все так и было. А потом? Когда я стала взрослой? Когда бабушка умерла?
– Потом мне было страшно. Я думала, что у тебя своя жизнь и что ты не нуждаешься в напоминаниях о том, что у тебя есть мать.
– То есть, если бы я не набралась смелости и не пришла к тете Лене, мы и не встретились бы?!
– Я не знаю… Но это не значит, что я никогда не думала о тебе! Я раскаялась слишком поздно, Лиза. Прошло больше семи лет, прежде чем я начала понимать, что там, в родильном отделении, совершила непоправимую ошибку.
– А если бы бабушка не оформила опекунство?! Ты хоть представляешь, что со мной, новорожденной, могло тогда произойти?! – почти кричала Лиза. От напряжения она дрожала, как осиновый лист, а по лицу нескончаемым потоком катились горькие слезы. Ей казалось, обида и горечь, тщательно подавляемые все эти годы, вдруг решили в одно мгновение вырваться наружу.
– Да! Теперь очень хорошо себе представляю! – дрожащими губами произнесла мать и умоляюще протянула к ней руки. По ее лицу тоже текли слезы.
Лиза все же позволила взять себя за руки. Она всегда ждала этой встречи. Она думала, что разговор с матерью сделает ее счастливой. Но сейчас никакого счастья Лиза не ощущала. Она чувствовала себя опустошенной и разбитой. Как после финальной битвы, в которой нет победителей и побежденных.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Миша с клетчатым пледом в сильно исцарапанных руках.
– Лиза, милая, давай я куплю тебе другого кота? – жалобно попросил он, но взглянув на девушку, поменялся в лице. – А что здесь происходит? Я что-то пропустил? Почему вы втроем плачете?
Лиза сглотнула слезы и только тут заметила, что тетя Лена тоже тихо всхлипывает в сторонке.
– Миш, моя мама нашлась, – повернувшись к своему любимому мужчине, срывающимся голосом произнесла она.
– О, надо же, – на мгновение растерялся он. – Очень приятно. Я Михаил. Да вы, может, в дом пройдете? Чайник вскипел как раз…
– Да, конечно, – закивала Лиза, и быстро вытерла мокрое лицо. – Что же мы стоим…
В кухне – единственном уютном месте, сохранившем свою целостность в канун переезда, Миша ловко орудовал ножом, нарезая сыр и ветчину. Лиза полезла в сервант за сервизными кружками, которые не успела упаковать в коробку. Гостьи прошли к большому круглому столу. Тетя Лена неловко села и достала смятый носовой платок. Мать Лизы подошла к старинному буфету и осторожно коснулась его.
–Надо же… – еле слышно произнесла она. – А здесь ничего не поменялось. Даже запах у дома остался прежний.
Она поникла.
– Лен, а мамы-то нет уже… А, кажется, сейчас скрипнет дверь спальни, и она войдет. Как будто не двадцать шесть лет прошло, а всего пара часов.
Тетя Лена шумно всхлипнула и закрыла лицо платком. Ее плечи вздрагивали.
– Это невыносимо! Почему все плачут?! – удивленно развернулся Миша к гостям. – Лиза, у тебя есть что-нибудь покрепче чая? А то, еще немного, и мы все здесь утонем в слезах!
Лиза согласно кивнула и вышла в кладовку. Там она обнаружила последнюю бутылку водки с поминок бабушки.
– Не хочу никого огорчать, но у меня осталась только водка. Когда бабушку поминали, покупали. Эта бутылка последняя.
– Нас ждала, Дашка, точно тебе говорю, – всхлипнула тетя Лена, уткнулась в платок и заплакала еще горше.
Мать вся сжалась и медленно подошла к столу.
– Ну, значит, так тому и быть, – еле слышно шепнула она и развернулась лицом к дочери. – Лиза, подай стопки. Там, наверху, есть хрустальные на тонкой ножке. Бабушка их больше всего любила и ставила на стол только в особых случаях. Сейчас, мне кажется, как раз именно такой случай.
Лиза быстро нырнула в буфет и выудила четыре
