Вместе (не) навсегда (СИ) - Элина Витина
Меня начинает тошнить и я едва успеваю добежать до раковины до того как мое тело сотрясается от спазмов.
Я не хочу вспоминать. Не хочу больше подробностей. Но процесс уже запущен и подсознание подсовывает мне мельчайшие детали вчерашнего вечера. Его запах, слишком терпкий и незнакомый, его вкус, слишком сладкий и непривычный, его руки на мне, слишком крепко сжимающие бедра.
Хватит! Я не хочу вспоминать. Я бы много сейчас отдала за потерю памяти. Что там нужно сделать для амнезии? Получить травму головы? С готовностью бы сейчас билась ею о кафельный пол, но это не поможет. Я вообще не уверена, что что-то поможет. Но надо попытаться. Я обязана попытаться.
Садиться за руль я не рискую, но такси ждать долго. Выбегаю на проспект и впервые в жизни ловлю попутку. Когда я называю адрес, водитель говорит, что это слишком далеко и ему не по пути, но я протягиваю несколько банкнот и он соглашается отвезти меня на “Фабрику”.
Первое, что я вижу — битое стекло. Точнее, зеркала. Весь пол усыпан осколками и посреди всего этого, прямо на полу сидит Марат.
Судя по кровавому мессиву в которое превратились его руки, он собственноручно разбил мою импровизированную балетную студию.
— Марат, дай мне объяснить. Пожалуйста, — молю я глядя на его беспристрастное лицо. Он спокоен и это меня пугает гораздо больше, чем если бы он сейчас кричал на меня.
— А ты мне дала объяснить, принцесска? — вкрадчиво интересуется он и не дожидаясь моего ответа продолжает: — Тебе хватило одного фото. Не от меня. Да, согласен, Ленка переступила черту и перегнула палку. И она за это ответит, можешь не сомневаться.
Он говорит это таким тоном, что у меня не возникает ни малейшего сомнения в его словах и наверное, мне должно быть по-человечески жалко Лену, но я сейчас не чувствую ничего. Внутри просто раздирающая пустота. Марат продолжает говорить, и с каждым словом холодная темнота внутри расползается все глубже, заполняя собой все внутреннее пространство, не оставляя после себя ничего светлого, ни единого теплого воспоминания.
— Ты знаешь, я даже не сразу понял что это. Проснулся с бодуна, башка не варит, а рядом в кресле Ленка сидит и смотрит на меня затравленно, будто уже поняла как подло поступила и покорно ждет расплаты. Ничего не было, Алиса, — чеканя каждое слово заявляет он, подтверждая мою догадку. — Мне было хреново вчера и я не придумал ничего лучше как надраться до беспамятства. Даже не помню где Кисилев меня нашел и как привез на ту тусовку. Там я продолжил вливать в себя пойло и когда вырубился прямо на кухне, Слава с Максом оттащили меня в спальню наверху. Проснулся с трещащей башкой и первое, что увидел — это твое фото в телефоне. Сколько ты раздумывала? Пять минут? Три? Не думала вообще?
— Я тоже была пьяна, Марат, — голос предательски дрожит, когда я вспоминаю как пила прямо из горла, когда поняла, что трезвой мне не хватает духу осуществить задуманное. Я напилась первый раз в жизни и сразу же совершила такую чудовищную ошибку. — Мы поссорились, Лена прислала это фото и я… я подумала. что это правда. Я поверила ей.
— И сразу бросилась к Грушевскому? Видимо, у тебя и раньше были мысли о нем, раз ты не долго думала…
— Марат, я была пьяна, — зачем-то повторяю я, но он резко меня перебивает.
— Ты когда шла к нему…, — Он запивается, будто эти слова причиняют ему физическую боль. — Ты когда шла к Грушевскому, ты была пьяна?
— Нет, — произношу одними губами.
— Это все, что я хотел узнать, — холодно заключает он. — Принимала решение ты будучи абсолютно трезвой.
Глава 50 Марат
Кровь стекает по белоснежному покрытию раковины и я отчаянно жалею, что кровоточащее сердце нельзя вот так же промыть. Может, хоть немного бы полегчало. Боли в пальцах я абсолютно не чувствую, хотя вижу, что осколки оставили довольно глубокие порезы, а вот сердце… оно не просто кровоточит, кажется, что с каждой минутой оно все больше сжимается и скоро вместо него останется просто огромная черная дыра.
Обматываю руки бинтами чтобы не пугать окружающих и отправляюсь в похоронную контору. Хорошо хоть любовь официально хоронить не надо, двух похорон в один день я бы точно не выдержал.
Я могу сколько угодно храбриться и пытаться прятаться за черным юмором, но на самом деле я медленно умираю внутри. С того самого момента как открыл ее сообщение.
Она увидела сомнительное фото и этого оказалось достаточно. Она. Изменила. Мне. С. Грушевским. Предала меня.
Снова и снова прокручиваю в голове события той ночи. Самое удивительное то, что я абсолютно не помню свой вечер, не знаю сколько выпил, понятия не имею как оказался в той кровати и самое главное — как там оказалась Ленка.
Зато перед глазами словно кадры из кинофильма — вечер Алисы. Я там не присутствовал, не видел как они целовались, как этот мудак ее лапал… но тем не менее, я не могу вытравить из головы невероятно реалистичную картинку, которую создал мой мозг. Словно я сидел рядом и наблюдал за ними со стороны.
И это невероятно, безумно больно. Глаза жжет словно кто-то налил в них кислоты и сердце сжимается с такой болью, что хочется вырвать его из груди.
Оказывается, с дырой в сердце вполне можно жить. Хотя, может прав был мой отец и у меня его попросту никогда и не было?
Даю себе еще два дня на то чтобы прийти в себя и только после этого появляюсь в универе. Не то чтобы я успел по нему сокучиться, но смысла прогуливать дальше я не вижу. Будет ли мне больнее от того, что увижу Алису? Не факт. Не потому что мне вдруг стало безразлично, а потому что хуже быть уже просто не может…
Хотя, судя по всему сука-судьба считает иначе. Потому что первый кого я вижу в холле — это Грушевский.
Этот ублюдок скалится, словно выйграл, мать его, миллион в гребанной лотерее. Впрочем, о чем это я? Вряд ли он бы даже заметил плюс/минус миллион на своем счете в
