А я тебя нет - Хельга Петерсон
Молча. Коротко. Уверенно.
Мышцы рук и спины заметно ходили под тонкой серой тканью, открытые запястья мелькали перед глазами.
Элли не поняла, в какой момент перестала пытаться анализировать, что происходит, и начала просто наблюдать. Даже не наблюдать, а откровенно пялиться. На уверенные, скупые жесты, скорость профессионала и полнейшее спокойствие человека, который знает, что делает. Он взял луковицу и за пару секунд измельчил ее в пыль. Та же судьба постигла пучок зелени. Элли никогда не видела Хита вот таким. То есть, в ресторане он, конечно, ходил как хозяин и смотрелся органично, но здесь, в кухне, сейчас оказался совсем другой человек.
В груди сжалась невидимая пружина.
Она ведь и правда никогда не видела его при таких обстоятельствах. Пусть это и кажется сейчас странным, ведь они два года были парой. Два! Встречались, ходили друг к другу на семейные ужины. Случалось, что, когда все в доме засыпали, Элли втихую впускала Хита, и они проводили вместе ночь на ее узкой кровати, но он всегда успевал уйти до рассвета. И, конечно такое удавалось провернуть нечасто. Элли никогда напрямую не сталкивалась с другой стороной его жизни. Он работал, но все это проходило будто мимо нее.
По телу прошел короткий озноб. Осознание на несколько мгновений обездвижило и выбило воздух из легких. То есть… Элли ведь и так все это знала. Понимала еще тогда, что нужно учиться, работать, зарабатывать, чтобы жить вместе, расти вместе. Но сейчас это открытие будто пришло заново.
У них и в самом деле не было общей территории, своего места, кроме старой машины, которой уже нет. Элли не видела его в простой домашней обстановке, не видела, как он готовит, как двигается, будто на пружинах, когда перемещается по кухне. Как аккуратно моет руки и не разбрызгивает при этом ни единой капли по сторонам…
Хит вытер ладони полотенцем, осторожно повесил его на крючок, накрыл кастрюлю крышкой и развернулся. Привалился спиной к столешнице и скрестил ноги в голенях. Тряхнув головой, смахнул со лба непослушные темные пряди. Элли увязла. Взгляд замер на длинной выразительной брови, рассеченной поперек, и в груди отозвалась тихая тупая боль.
Она всегда думала, что знает Хита Ферреро — хорошего, доброго, улыбчивого мальчишку. Романтичного и мягкого. В восемнадцать этого было достаточно, но… Сейчас в ее кухне оказался спокойный, серьезный, молчаливый человек. Его незнакомая сторона личности с такой же непривычной отметиной на лице. И это оглушило.
Он вдруг негромко хмыкнул. Этот звук заставил вздрогнуть и выйти из ступора. Подняв руку, Хит потер лоб и провел пальцами вдоль всей брови.
— Я считал, что его уже почти не видно, — на выразительных губах появилась легкая ухмылка, рука упала и хлопнула по бедру в джинсах.
Элли опомнилась. Идиотка! Просто идиотка! Сидит и пялится на шрам, как невоспитанная дикарка! Она быстро отвела взгляд, уставилась на тихо бурлящую кастрюлю на плите.
— Извини… — пробормотала она. Как бы это объяснить? — Просто… я ведь помню твое лицо без него, поэтому… В голове не укладывается, — она снова покосилась на Хита и повела плечом.
Однако он только устало отмахнулся и скрестил руки на груди.
— Забей, — в голосе послышалась усмешка. — Я был в том возрасте, когда еще делают импульсивные глупости.
— Но ты ведь сделал это не нарочно.
— Гнал я вполне осознанно. Но семь переломов и разбитое лицо отлично ставят на место мозг: указывают на ценность жизни и напоминают, что она одна, — он развел руками, оторвался от столешницы и сделал шаг к столу. — Нужно ее ценить и постараться прожить хорошо, — подойдя ближе, склонился и потянулся к своей остывшей чашке.
Его серый джемпер вдруг оказался неожиданно близко. Элли затихла. Аромат сандала и шалфея окружил облаком, тепло мужского тела едва ощутимо коснулось кожи. Дыхание на мгновение замерло, Элли широко раскрыла глаза. Хит взял чашку, и его грудь почти коснулась ее плеча, пройдя всего в дюйме от него. С такого расстояния на изученном когда-то вдоль и поперек красивом лице стали видны мелкие возрастные морщинки. Новые и незнакомые.
Дождь за окном завернул кухню в плотный кокон. Элли с трудом сглотнула. Рывком вдохнула облако аромата и задержала в легких. Но… Хит взялся за ушко чашки и начал выпрямляться. Мгновение оборвалось.
— Ну а что ты?
Этот простой вопрос разбил стеклянную паузу. Элли моргнула.
— Что?
Хит так же неспешно вернулся к плите.
— Одиннадцать лет прошло, — удерживая чашку на весу, он свободной рукой снял крышку и перемешал блюдо. — Что интересного было у тебя? — короткий взгляд через плечо.
Ах, это! Теперь они спокойно разговаривают на тему «как прошли твои одиннадцать лет»? В какой момент это стало нормальным? Элли выгнула брови.
— Ты будто не в курсе моих дел, — она недоуменно фыркнула и проследила, как он возвращает крышку назад.
Хит коротко хмыкнул.
— Кристина… Точно, — развернувшись, он снова привалился спиной к столешнице. — Но ты не думай, она трепалась очень поверхностно, — в теплом взгляде мелькнула улыбка. — Сама знаешь, как она прыгает от темы к теме: в один момент говорит о твоем парне-химике, а секунду спустя вспоминает, какие невкусные креветки купила вчера в «Лидл».
Уголки его губ поползли вверх. Он поднял чашку и сделал глоток, пряча ухмылку. Элли открыла рот, чтобы ответить, но тут же его захлопнула. Кристина, мать ее! Она и это рассказывала? Про химика?! Почему нужно было выбрать самые дурацкие отношения из всех?! К щекам прилила кровь.
— Да уж… — Элли рванула руку вверх и прочесала пальцами волосы, откидывая их за спину. — Я просто много училась, работала и, в общем-то, все, — она повела плечом. — Наверное, Кристи пыталась вытянуть из моей биографии максимум интересного, а когда выдыхалась, переключалась на креветок.
— Не обижайся на нее, — Хит снова сделал глоток и отставил чашку. — Она просто болтала без фильтра.
Конечно. Как всегда.
— Мне ли не знать.
Элли прикусила губу и отвернулась, уставившись в стену. Кристина в своем репертуаре: милая дурочка — репутация на всю жизнь. Но она ведь не знала о тяжести разрыва, надо постоянно напоминать себе об этом.
В кухне опять воцарилось молчание. Хит снова отвлекся на кастрюлю, а Элли опустила взгляд на свои колени.
Тогда, давным-давно, вернувшись домой, она просто вошла в гостиную
