Сломанная кукла - Амо Джонс

Я пожимаю плечами.

– Не кто-то, но и не никто.

Глаза Татум потухают. Она не впечатлена.

– Мэди, нет, это не лучший статус для парней, потому что у них нет ни правил, ни границ. Мужчины – простые существа. Им нужны роли. Понятные роли.

– Ну, роли у нас уже есть, – отвечаю я, приподнимаясь с кровати. Она молчит, и я продолжаю. – Это действительно так. Что бы между нами ни было, это нужно выстраивать медленно. Мы оба слишком взрывоопасны. Если что-то пойдет не так, мы не просто уничтожим друг друга, мы захватим всех вас с собой.

Татум обдумывает то, что я сказала, а затем поворачивается к Нейту. Она кружится.

– Что ж, прекрасно!

– Но… – добавляю я.

Нейт швыряет подушку в другой конец комнаты.

– Я знал это. Я, черт возьми, знал, что это произойдет.

– Да пошел ты, – хихикаю я, прежде чем снова взглянуть на Татум. – Что ты видела?

Она смотрит мне в глаза, потом поворачивается к Нейту, и я напрягаюсь. Я готовлюсь к тому, к чему готовятся все, когда в комнате Нейт, Бишоп или Брантли. Вероятно, это относится и ко всем остальным Королям, но я просто не оказывалась в такой ситуации. Татум откидывает голову назад и хохочет. Саркастический смех – но все же смех. Она хватается за живот, снова переводя взгляд на Нейта.

– Не-а, Нейт, ни тебе, ни твоей волчьей стае я ничего не должна. Я предана Мэдисон.

Она делает паузу и смотрит на меня.

– Если я пропаду, сразу же проверяй их дома.

Затем она обращается к Нейту.

– Она моя лучшая подруга, так что на хрен тебя и на хрен Бишопа.

– На хрен меня? – Нейт усмехается, и я борюсь с желанием схватиться за виски́. – На хрене побывала ты, малышка. Как раз прошлой ночью.

– Боже, какая гадость, прямо в моей палате? Вы серьезно?

Я смотрю на Татум, ожидая от нее оправданий.

Она хихикает.

– Виновата.

Закатив глаза, я поднимаю голову к потолку.

– Ты продолжишь, Тат?

Я готовлюсь к худшему, внутренне утешая себя тем, что Бишоп мне ничего не должен. Татум продолжает:

– Он прижал ее к стене. Он… он…

Мне не нужно, чтобы она заканчивала. Я уже знаю, что она собирается сказать, и, хотя я пытаюсь бороться с этим чувством, мое сердце замирает, и кажется, что с каждым вдохом мои легкие наполняются песком.

– Он ее трахнул, – шепчу я сквозь ком в горле, вытирая скатившуюся по щеке слезу. Почему меня это волнует? Я не имею права переживать. Мы не вместе, мы никогда не встречались по-настоящему. Наверное, поэтому он не хотел, чтобы мы были вместе, ему удобнее трахать всех подряд, а такие, как он, не любят отношения.

Но ведь он рассказывал мне вещи, которые не говорят людям, если они вам безразличны. Меня бросает в жар, когда я начинаю представлять, что они делали, пока я лежала на больничной койке, и как они…

– Мэдисон! – Татум огрызается на меня, щелкая пальцами. – Господи Иисусе, девочка! Что ты точно умеешь, так это витать в облаках. До того как ты грубо меня перебила, – она многозначительно на меня смотрит, – я собиралась сказать, что он прижал ее к стене… за горло.

Я застываю, моргаю и пытаюсь осмыслить то, что она говорит. И что с того? Бишоп душил меня во время секса до потери сознания. Что это меняет?

Она смеется, качая головой.

– Нет, дуреха. Он душил ее так, как будто собирался убить.

Нейт, все это время сидевший в одной позе, поворачивается ко мне:

– Просто на будущее, чтобы ты знала, почему мы тебе ничего не рассказываем. Только что ты чуть не закатила истерику из-за того, что сама же выдумала.

Он натягивает толстовку и застегивает молнию. Затем он подходит ко мне и целует меня в лоб, подцепив пальцем мой подбородок и приподняв мое лицо.

– Я приведу дом в порядок к твоему приезду, хорошо?

Я киваю.

– Спасибо, Нейт.

– Обращайся.

Он мягко улыбается мне, прежде чем посмотреть на Татум.

– Держи язык за зубами, Тат. Следи за тем, что говоришь, если ты еще хочешь дышать.

Она закатывает глаза и садится на кровать. Как только Нейт выходит из комнаты, я вопросительно смотрю на Татум. Она немного расстроена тем, как Нейт вел себя все утро.

– Напомню, – отмечаю я, – что я предупреждала тебя о том, что спать с Нейтом – это не лучшая идея.

Она открывает рот, готовая защищаться, но тут же сникает, принимая свое поражение.

– Мэди, ты даже не представляешь.

На самом деле представляю.

Дверь снова открывается, и в палату входит Бишоп. Рядом с ним суетится медсестра.

– Обычно пациентов выписывает доктор, но сейчас он предоставил это мне. Перед уходом вам нужно будет что-нибудь съесть и подписать документы на стойке регистрации.

Она натягивает неестественную улыбку. Собираясь сказать что-то еще, она открывает рот, но тут в палату входит еще одна медсестра, толкая тележку с едой.

– Спасибо, – бормочу я.

Я ненавижу больничную еду, но могу пережить один бутерброд. Особенно если это вытащит меня отсюда.

Я кусаю сэндвич, уничтожая его в рекордно короткие сроки, прежде чем снова взглянуть на медсестру.

– Спасибо.

Я киваю и перевожу взгляд на Бишопа, который смотрит на меня, стиснув зубы. Отлично. Что я сделала на этот раз?

– Куда подевался Нейт? – Бишоп наконец прерывает неловкую тишину, в то время как медсестра снимает мои капельницы.

Я слегка вздрагиваю.

– Поехал домой, чтобы подготовить мою комнату.

Бишоп улыбается, а затем смотрит на Татум.

– Почему ты с ним не поехала?

Татум прищуривается.

– А почему я должна была с ним ехать?

– Потому что