Чувства навыворот - Людмила Сладкова

— И я спать собиралась, но…

— Но?

— Тебя увидела и решила спуститься, поблагодарить за помощь!

— Будем считать, что благодарности приняты, — отчеканил он сурово, нервно передергивая плечами. — А теперь иди! Пожалуйста, иди!

Будучи растерянной и сбитой с толку его нелогичным поведением, Ирина тоже встала со скамейки. Упрямо вздернула подбородок.

— И пойду! Но сначала усажу тебя в такси и отправлю домой!

— Нет, пучеглазая! Это я тебя усажу, — Слава уставился на нее, буквально пожирая поплывшим взглядом. — Только не в такси, а на свой член! Так что либо включай мозги и скорее вали отсюда…

— Либо?

— Либо ноги раздвигай! Трахать буду!

Глава 29

Воздух одним махом вышибло из легких. Скулы ошпарило болезненным румянцем. И голове стало пусто. Совсем. Ни единой здравой мысли.

Ошарашенно уставившись на бывшего одноклассника, Ирина уточнила на случай внезапной, до ужаса странной слуховой галлюцинации:

— Ты… что со мной будешь… делать?

Ответом ей послужил лишь короткий мучительный стон и пронзительный болезненно-лихорадочный взгляд. Взгляд, от которого у нее в ту же секунду внутренности комком сжались да безумно колени задрожали — чудом вообще равновесие удержала. Было в парне сейчас нечто дикое. Пугающее. Примитивное. Поза (от взбугрившихся мышц до играющих желваков) выдавала крайнюю степень напряжения. Как и его частое рваное дыхание.

«Он прав… мне лучше уйти!»

Только вот собственная ярость, мгновенно отравляющая разум, взяла верх над инстинктом самосохранения. Обида душила. Стиснув ладони в кулаки до онемения пальцев, Синицына воинственно вскинула подбородок и уверенно распрямила спину, стараясь казаться хоть чуточку выше ростом.

В душе бушевал ураган. Самое настоящее дьявольское цунами.

Тем не менее ей удалось не впасть в истерику. Напротив.

Почти спокойно, со скучающим выражением лица Ирина скрестила руки на груди и поинтересовалась дежурным тоном:

— А ты хорош в этом деле?

Кажется, смысл ее слов дошел до Красницкого далеко не сразу.

Но как только это случилось, брови парня (медленно и верно) поползли на лоб, в дичайшем изумлении. Нахмурившись и слегка склонив голову набок, он заявил, словно не веря собственным ушам:

— Не понял!

Как же сильно ей захотелось спрятать в похолодевших ладонях свои пылающие щеки. Но нет. Непозволительная роскошь.

Не здесь. И не сейчас. Вместо этого, всячески игнорируя собственное смущение и стыд, Ира твердо выдержала его потемневший от гнева взгляд.

— Трахаешь, говорю, хорошо? — протараторила на одном дыхании. — Качественно? Или так… на троечку?

У него задергался левый глаз. Сильно.

Стиснув зубы, Вячеслав угрожающе зашипел:

— А ты, случаем, не попуталась, пучеглазая?

Сердце ухнуло в бездонную пропасть и надрывно заколотилось в груди, так и норовя выпрыгнуть наружу. Волнение накатывало все сильнее.

— Ничего я не попуталась! — отозвалась она, нервно прикусывая щеку изнутри. — Ты сам потрахаться предложил. А я… имею право знать, стоит ли соглашаться! Потому что «абы как» и «на троечку» мне не нужно! Мне нужно…

— Замолчи!

— …на «отлично»! Сможешь или нет?

— Сука! — ругнулся Славик, обессиленно роняя голову на грудь.

Он стоял неподвижно, точно застывшая каменная глыба. Впрочем, не так уж и неподвижно, как показалось на первый взгляд. Его трясло. Колотило, будто в сильнейшей лихорадке. И черт знает, от ярости или… от чего-то другого.

— Ты отвечать мне собираешься? — не унималась девушка, окончательно расхрабрившись под действием адреналина, бушующего в крови.

— Нет! — рявкнул он нетерпеливо. — Я собираюсь тупо свернуть тебе шею!

— Угу, — протянула с напускной задумчивостью, — значит, все же «на троечку». Какая жалость!

Красницкого перекосило, словно от приличного увесистого удара в челюсть.

— Ты что-то слишком расчирикалась, Синичка! Какая нахрен, «троечка»? От меня без оргазмов еще никто не уходил! Усекла своим птичьим мозгом?

Усекла. И внезапно замолчала. Воздух в легких закончился.

А делать новый вздох она не спешила, несмотря на неприятное жжение за ребрами. Его откровение причинило ей весьма сильную и неожиданную боль.

«Выходит, их и правда было много! Целый легион перетрахал, козел!»

В глазах защипало. Незнакомое доселе чувство, совладать с которым она оказалась не в состоянии, выворачивало ее наизнанку. Разрывало на части. Превращало кровь, бегущую по венам, в голимый кипяток.

Ирина часто заморгала, пытаясь загнать обратно непрошенные слезы.

Получилось. Фальшиво улыбаясь, девушка холодно выдала:

— Ну, это же все меняет, Славик! Тогда я согласна!

Таким растерянным она наблюдала Красницкого впервые.

Напряженным и сомневающимся.

— Че? — прохрипел он заторможенно. С затаенным трепетом в голосе.

— Куда и как мне встать? — оценивающим взглядом Ира прошлась по ближайшим окрестностям. — Или лечь? Где мне для тебя ноги раздвинуть, Слав? Прямо на лавочке? На качелях? Или в песочнице, быть может?

— Послушай…

— Не стой — раздевайся! — пробормотала глухо, срывающимся от волнения голосом.

— Бл*дь, Ирина! Не провоцируй меня!

— Ладно, — судорожный всхлип, — первая разденусь! Чего ты там не видел, да?

Подтверждая свои намерения, она окатила парня холодным презрительным взглядом и потянулась к бретелям на своем сарафане, пытаясь развязать незамысловатые «бантики» дрожащими пальцами. С первого раза не получилось. Пришлось дергать сильнее и вновь безрезультатно.

Слезы, стоящие перед глазами плотной пеленой, лишь усложняли задачу.

— Ирина?

— Сейчас… сейчас все будет!

— ИРИНА!

— ДА ЧТО?

Красный оказался рядом в два шага. Железной хваткой вцепился горячими ладонями в плечи, фактически мешая осуществить задуманное.

И хорошенько встряхнул ее, словно куклу тряпичную, приводя в чувства.