Джудит Майкл - Обманы
— Где ты купил его, Гарт? — спросил Нат.
— В Стокгольме, когда был там, на конференции по генетике два года назад.
Сабрина задумалась. Почему Стефания два года не носила подарок мужа? Все смотрели на Сабрину, ожидая объяснений.
— Я не подозревала, что ожерелье так прекрасно, — сказала она, — но сегодня утром оно выглядело как застывшие кусочки осеннего солнца, которые так красиво переливались на свету. Я почувствовала себя такой счастливой…
И решила надеть его…В глазах Гарта была невыразимая теплота и благодарность, когда он смотрел на нее. Сабрина отвернулась. Долорес и Линда стали убирать со стола, Сабрина отодвинула стул и уже хотела встать, но Долорес сказала:
— Нет, не надо. Сегодня твой день рождения.
Все вместе они пропели «С днем рождения» и подарили Сабрине овощерезку.
— Пользуйся ею очень осторожно, — посоветовала Линда, — или все превратится в кашу. Видела бы ты, что у меня произошло с луком, когда я в первый раз включила такую машину.
— Намерение было очень простое — нарезать лук, — объяснил Мартин. — Через две секунды все было готово. Еще одна — и лук стал напоминать кучку мизерных кубиков. Не успели мы и глазом моргнуть, как эти кусочки превратились в ужасное луковое пюре. Острый запах распространился по всему дому. Мы потом целую неделю ходили с полными слез глазами.
Он и Линда рассмеялись вместе со всеми, было ясно, что их ссора улеглась. Сабрина разрезала торт, Долорес разлила всем кофе, и разговор переключился на борьбу, развернувшуюся среди жителей близлежащих районов за установку возле школы светофора.
Сабрина обвела взглядом всех присутствующих. Тихий вечер с простой едой; друзья не только делятся своими новостями, но и переживают и пытаются помочь в разрешении семейной ссоры. Ничего необычного. Ни у кого — ни у мужа, ни у четырех ближайших друзей — не возникает никаких подозрений в том, что перед ними не Стефания Андерсен. Как такое могло произойти? Она говорила нелепые вещи, сделала много оплошностей, не могла ответить на некоторые вопросы. Но почему никто не заметил неладного?
Потому что люди видят то, что они хотят видеть. Ни у кого нет причин думать, что я не Стефания. Что бы я ни сделала, они найдут этому объяснение или просто не обратят внимания на мои странные поступки. Иначе непонятно или бессмысленно. Когда люди уверены в том, что это, правда, они будут делать все, чтобы это действительно казалось правдой.
— Ты мало говорила за столом, — заметил Гарт, когда они возвращались домой, — что-то беспокоило тебя?
— О нет. Мне просто было хорошо. Замечательный вечер.
Он внимательно посмотрел на нее, но больше не произнес ни слова. У входной двери он взял ее за руку:
— Я хотел сказать тебе… Она вздрогнула, и он немедленно отпустил ее руку, но Сабрина успела почувствовать силу его желания, заключенную в еще не произнесенных словах.
— Извини, — сказала она, — я никак не освоюсь. Через несколько дней…
Он дотронулся до ее ожерелья:
— Для меня имело большое значение, что ты надела это ожерелье сегодня вечером. Стефания, я хочу понять тебя, понять, что ты пытаешься что-то изменить в нашей жизни. Если ты не хочешь говорить сейчас, я могу подождать до тех пор, пока ты сможешь. Не хочу торопить. Я не буду спать в нашей кровати только, сколько тебе нужно. Но нам все равно когда-нибудь придется поговорить о наших отношениях и о дальнейшей жизни. Слишком много вопросов и нерешенных проблем накопилось за это время… Что случилось? Почему ты плачешь?
— Я не плачу. — Но в ее глазах стояли слезы. — Извини, — сказала опять Сабрина, — пожалуйста, дай мне еще несколько дней…
Он поцеловал ее в лоб:
— Я постою здесь немного, подышу свежим воздухом. А ты иди ложись спать. Я запру дверь. Она кивнула.
— Спокойной ночи, Гарт. — Она слегка коснулась его руки. — Спасибо за прекрасный день рождения.
Следующим утром, в четверг, Сабрина поднялась на третий этаж. Там было три комнаты с куполообразными потолками. В одной была кладовая, в другой, просто обставленной, с двумя кроватями и туалетным столиком, могли оставаться на ночь знакомые или жить служанка. Но третья комната привлекла ее внимание, и Сабрина задержалась там.
Это было мрачноватое помещение, почти пустое, за исключением стола, стула, стоявших рядом, и нескольких картонных коробок, покрытых слоем пыли. Сабрина села за стол и открыла верхний ящик. Там лежали аккуратные стопки бумаг, каждая из которых была помечена названием округа Северного Побережья; дальше следовали детальные записи всех торговых сделок Стефании по делам о продаже поместий, которые она вела на протяжении двух последних лет. В них содержалась перечисленная по пунктам опись внутренней обстановки домов ее клиентов. Все, начиная от ножей и кончая кроватями. Возле каждого указанного предмета интерьера стояла его первоначальная цена, затем цена, которую дали на аукционе, и комиссионные, получаемые Стефанией.
В следующем ящике Сабрина обнаружила сделанные Стефанией цветные фотографии домов ее клиентов, их внутреннего и внешнего вида, снимки редких и очень драгоценных серебряных предметов, хрусталя, антиквариата — все, что выставлялось на аукционы. Рассматривая фотографии, Сабрина думала, что она наверняка могла бы найти покупателей практически на все эти вещи среди своих клиентов в Англии и в Европе. Как замечательно они могли бы работать вдвоем со Стефанией! Но когда однажды Сабрина предложила ей сотрудничество, Стефания уклонилась от прямого ответа и перевела разговор на другую тему. Возможно, она знала, что ее бизнес приходит в упадок.
Сабрина провела пальцами по бумагам. Она почувствовала ту нежность и любовь, с которой сестра разложила все бумаги по стопкам и поставила их в ряд.
А ведь в это же время период ее неудач уже подходил к концу. Почему Стефания ничего не сказала ей? Они бы могли работать вместе и спасли бы ее бизнес.
Кто-то позвонил в дверь. Сабрина вскочила со стула и вдруг осознала, что плакала. Она вытерла слезы и побежала вниз. Когда она открыла дверь, Долорес Голднер вошла в дом и сразу направилась на кухню. Сабрина последовала за ней, удивленная таким бесцеремонным вторжением. Но Долорес, должно быть, поступала так всегда, так же, как, видимо, и Стефания.
В Англии даже самые близкие друзья ждут, пока их пригласят войти в дом. В Америке, где даже незнакомые люди зовут друг друга по имени, друзья входят в дом без приглашений.
— Нам нужно поговорить о Линде, — сказала Долорес, присаживаясь к столу и внимательно оглядываясь.
— Я собиралась приготовить чай, — произнесла Сабрина.
— Китайцы приучили тебя к чаепитиям? Поэтому я и не вижу кофейника у тебя на кухне. Сабрина чуть не забыла об утреннем кофе. Она повернулась, чтобы налить в чайник воды, и ее губы искривились в легкой усмешке.
