Джасинда Уайлдер - Стриптизерша (ЛП)

И вот он. Совершенный мужчина. Доказательство прекрасной работы Бога. Я верю в Него, когда смотрю на Доусона. Темные волосы, которые ни каштановые, ни черные и ни светлые. Такого же цвета, как и его глаза, почти угольные, когда мокрые, но сейчас они высыхают и становятся светлее, переходя в коричневатый. Запутанные волосы, растрепанные, без геля, не уложенные и прекрасно несовершенны. Подстриженные, ближе к коже головы сзади и вокруг ушей, но достаточно длинные сверху, чтобы можно было искусно растрепать их и уложить в одну сторону в классическом, утончённом стиле. Изменчивая красота его глаз, технически карих: коричневатых, когда он чувствует доброту и мягкость, почти синие, когда он сердится, а еще выцветшие зеленые, когда он наполнен вожделением, - всегда где-то посередине, никогда не останавливаясь на одном оттенке. Высокие скулы, челюсть, как зазубренный гранит, губы, которые могут искривиться в улыбке или ухмылке, и все еще будут заставлять женщин падать в обморок. Его грудь — это массивные бицепсы с глубокой впадиной на его брюшных мышцах, плоских, как стиральная доска, которые спускаются вниз к его подтянутой талии. Сильные мускулистые руки обвивают меня. У него почти смуглая, темная кожа, тонкая поросль волос в центре груди и дорожка волос, утолщающаяся на его животе.

Мне нужно увидеть его. Я облизываю губы и провожу руками по его груди, и он напрягается, выгибаясь. Мои ладони на его животе, и затем мои пальцы переходят к его ногам. Я скольжу ладонями вниз, к его тазовым костям. Я не смею отвести свой взгляд от его, когда нервно глотаю комок страха и закипаю в океане желания. Шорты свободно держатся на его талии; не завязанный шнурок висит поверх эластичного пояса. Я медленно и слишком аккуратно опускаю ткань вниз. У него перехватывает дыхание, и мои глаза теперь неумолимо обращены на его эрегированный член, в то время как я обнажаю его, сантиметр за сантиметром.

Широкая розовая головка, под ней находится борозда, там, где он был обрезан. Вены и натянутая кожа, коричневатая и тонкая на вид, растянутая на его мужественности. Я не дышу. Мои губы болят, я понимаю, что прикусываю их, и затем перестаю. Но я не останавливаю своих движений, руки стягивают шорты; он освобождает одну ногу, потом другую, и теперь мы оба обнажены. Я в постели голая с мужчиной.

Но я люблю его, и он любит меня.

Так что это нормально.

Верно?

Я не могу и не хочу останавливаться, даже если это не так.

Он переворачивается со мной, упирается руками по обе стороны от моего лица, стоя на коленях рядом со мной, но не захватывает меня. Его губы опускаются к моим, и теперь я не только теряю себя в его поцелуе, но и пылко набрасываюсь на него. Я погружаюсь глубоко, утопаю. Я сосу его губу между зубами и облизываю ее языком, удерживаю его лицо двумя руками, а затем ласкаю его шею и плечи одной рукой, пока другая ищет жесткий выступ его челюсти. Затем мои руки исследуют больше. О, Боже, Боже. Есть столько всего, что можно изучить, узнать в этом мужчине. Он целует меня неторопливо и позволяет мне постичь его.

Мои ладони прослеживают его грудь, его ребра под подмышками и спину. Я колеблюсь, а затем мои ладони двигаются ниже, обхватывая его задницу. Прохладная и сильная, твердая. Я исследую твердость его зада, а затем бедра. Я поглаживаю руками его квадрицепсы, низ его бедра, а затем он перекатывается на бок и на спину.

Теперь моя очередь оседлать его, вес перенесен на одну руку возле его плеча. Мои груди качаются свободно тяжелыми маятниками, а затем его руки ловят их, и я задыхаюсь от жара и силы его прикосновения. Его большие пальцы парят над моими чувствительными сосками, и они становятся твердыми, как бриллианты.

Время пришло.

Я наблюдаю за своей рукой, когда она движется рядом с его эрекцией. Доусон затаил дыхание, его глаза сузились, и он также наблюдает за моей рукой. Мои пальцы осторожно сжимаются в кулак вокруг него. Он выдыхает долгим, медленным, уравновешенным вздохом. Сначала я просто держу его, восхищаясь, как выглядит моя маленькая рука, обернутой вокруг его мужественности. Я люблю чувствовать его в своей руке. Это совсем не так, как мне представлялось. Он твердый и горячий, но при этом мягкий и упругий, головка похожа на железо. Я стараюсь дышать, частично мне это удается, скольжу рукой вниз, чувствуя неровности и вены под своей ладонью, и удерживаю его... я в растерянности от того, какое слово использовать, когда думаю об этой его части... Но они даже мягче, чем его эрекция, сильно натянуты, подстриженные волосы покалывают. Я беру их в руку, удерживаю, прикасаюсь к ним, а затем моя рука возобновляет свой движущийся захват на его длине и скользит вверх. Кончик очаровывает меня. Там есть крошечное отверстие на самом верху, и сразу под ней он расходится в стороны, как грибная шапочка. Она выглядит мягкой и пружинистой, когда я тру эту область своим большим пальцем.

Доусон напрягается всем телом, плечи превращаются в глыбы, а руки ослабевают на моей груди. Я смотрю на него, на взгляд концентрации в его суженных глазах. Я не могу понять его мысли.

— Могу ли я... это нормально? — спросила я. — Я просто... я хочу видеть тебя, чувствовать тебя.

— Конечно, малышка. Все что угодно. Настолько медленно, насколько ты хочешь, — он улыбается мне, на его лице нежное выражение.

Но я вижу, что он борется. С чем, против чего, я не могу знать.

Я глажу его одной рукой, а затем передвигаюсь так, что стою на коленях рядом с ним, вне его досягаемости. Он скрещивает руки под головой и наблюдает за мной, когда я прикасаюсь к нему. Не только к его эрекции, но и к груди, животу и бедрам.

Я все еще хочу попробовать его. Я знаю, женщины делают это с мужчинами, потому что парни в клубе спрашивали меня, сделаю ли я это, иногда предлагая непомерные суммы денег, если я ублажу их. Однако я никогда не думала, что на самом деле сделаю это. Сегодня я сделаю.

Я держу его в одной руке, затем двумя, рука над рукой, охватывая большую часть его длины. Его кончик и длина возвышаются над моей верхней рукой, и я склоняюсь над ним, опустив к нему свой рот. Сначала я целую кончик. Фактический поцелуй, но кажется не совсем правильным, так что я вытягиваю язык и пробую выемку. Она соленая и мягкая. Я обхватываю его своими губами и пробую нечто копченное и соленое на моем языке, а затем убираю верхнюю руку и скольжу своим ртом ниже по нему.

Доусон стонет, и его спина выгибается. Я вбираю больше, думая, что это то, что я должна делать. И, по правде говоря, мне нравится то, как он ощущается, нравится его вкус. Мои губы растягиваются и моя челюсть вынуждена раскрыться шире, когда я беру всю его длину, и теперь его кончик трется о нёбо моего рта и нажимает на заднюю часть моего горла.