Aurelia - Ангел мести

”Как сказать 'спасибо'?”

"Arigatou."

"Arigatou, Ецуко". Она улыбается в ответ на мою неловкую попытку поблагодарить её.  Но я искренно пыталась сделать это, и, кажется, оно того стоило.

"Всегда пожалуйста, Кларисса Хьюз".

Я улыбаюсь, отвечая на её улыбку, позволяя отразиться своим собственным эмоциям в моих бледно-зеленых глазах. Довольно долго мы лежим, обращенные лицами друг к другу, в тишине - без слов, впитывая эмоции, плывущие между нами.  Наши глаза говорят сами за себя, и это звучит лучше каких бы то ни было слов. Так  мы и заснули в тишине  дома, держа друг друга за руки.

Глава 3

        Наступило утро, и всё мои мышцы кричат, заявляя протест. Она может и привыкла спать на полу, но я все же предпочту свою любимую мягкую кровать. Смотрю на пустое место возле себя и осознаю, что мне не хватает её. Я пытаюсь подняться - боль простреливает мою затекшую спину, и мне требуются несколько минут, чтобы заставить шевелиться своё измученное тело.

В этом крошечном домике мне потребовалось провести целое расследование, чтобы обнаружить свою женщину-самурая. Дверь, расположенная в задней стороне дома, выводит меня в сад - небольшой, но такой милый в своей изящной простоте. С одной стороны сада находиться маленький пруд с большими рыбами, плавающими в нем, и длинным куском полого дерева, медленно раскачивающегося вперед и назад под действием воды, льющейся в него, что выглядит, словно крошечный водопад. Звук бегущей воды настолько приятный и умиротворяющей, и, как мне кажется, он взывает к моей смятенной душе, утешая её. На углу крыши висит птичья клетка с крошечной канарейкой внутри, насвистывающей свою мелодию небесам. Около двери расположены множество деревянных колокольчиков, слабый ветер своими нежными прикосновениями шевелит их, вызывая тихую убаюкивающую мелодию.

Наконец-то, я вижу её, находящуюся в непрерывном потоке движений, в центре небольшого пяточка земли. В ее руках бамбуковая палка, которую она использует в качестве своеобразного меча. Как я вижу, она выполняет фрагменты движений из серий уклонов и режущих ударов, подобно действиям вчерашних самураев.  Усевшись на ступеньки, ведущие к дому, я слежу за ней - её тело перемещается в экономных и выверенных движениях. Это все равно, что наблюдать за балетом -  наклоны назад и вперед попеременно чередуются вихрями из ударов и кувырков.

Она настолько поглощена своим занятием, что не замечает меня, а я только рада этому и просто продолжаю наблюдать на ней. Что я делаю? Я как будто не могу оторвать взгляд от неё. Как странно, достаточно всего лишь её присутствия рядом со мной, и все мои чувства приходят в смятение.

Наблюдая за ней, за её утренним ритуалом, я осознаю - как же она одинока. Ецуко связана своим кодексом самурая, который не допускает каких-либо отвлечений на её пути по достижению духовного совершенства. Примет ли она меня, как своего друга?

Положив деревянный меч на землю, она усаживается, скрестив ноги, соединив вместе кисти рук и закрыв глаза, медитируя и пытаясь успокоить свою неугомонную душу. Я ничего не могу поделать с собой, кроме как любоваться столь прекрасным телом, которое всего несколько минут назад взрывалось в столь совершенных движениях, а сейчас – медитируя, - покоиться в такой изящной неподвижности. 

Завершив свои повседневные упражнения, она открывает глаза и, наконец, ощущает моё присутствие. Её глаза полны жизни от интенсивной физической нагрузки. Она приближается ко мне, и сейчас я могу разглядеть неуверенность наряду с сомнениями, сквозящими в ее глазах. Может быть - это вызвано учащенным сердцебиением, а, возможно, она видит ответный зов, отраженный в моих глазах.

"Я вернусь через несколько минут после того, как приведу себя в порядок, а затем мы позавтракаем". Ее голос звучал низко и глубоко, она не скрывает своего душевного волнения. Не в состоянии ответить, я молча киваю, позволяя её скрыться в доме. В последний раз я кидаю взгляд на умиротворяющее спокойствие, царившее в саду, прежде чем войти в дом, в сумятицу, которая обитает там.

Я следую в спальню, старательно избегая той самой комнаты, где она сейчас омывается. Проходя мимо, я бросаю взгляд на тонкие бумажные стены, где вижу её прорисованный силуэт, стоящий на коленях перед чашей с водой. И вид очертаний её тела, свободного от одежды, будит во мне что-то потаенное и хорошо сокрытое в моих глубинах. Я внимательно наблюдаю, как она перемещает губку - начиная с шеи - и медленно ведет ею по покрытой потом коже к коленям.  Я не могу отвести своих глаз, прикованных к зрелищу, разыгрывающемуся передо мной за стеной. Что же такое, черт побери, происходит со мной?

**********

За завтраком я сидела подавленная, размышляя над своими чувствами, испытанными мной за последний день. Меня смущают подобные чувства, исходящие из глубин моего тела и сбивающие с толку. Но это было именно то, что я ощущала с тех самых пор, как встретила Ецуко. 

"Ну так как, я возвращаюсь домой сегодня?" Как бы мне хотелось надеяться, что нет.

"Мы сходим туда и посмотрим. И если там безопасно, то да - ты вернешься".

"А если там не безопасно?"

"Тогда мы попытаемся снова в другой день".

Я молюсь про себя, чтобы внутренний двор посольства был полностью - до самых краёв - заполнен бандитами, демонами, самураями и убийцами.

"Только ты не можешь идти туда в своей старой одежде. Нам необходима хитрость, чтобы приблизиться к посольству".

"Почему?"

"Потому что, и я в этом уверенна, те самураи наверняка ожидают твоего возвращения. Ведь так легко будет схватить тебя, как только ты приблизишься к входным воротам".

"У тебя есть план?"

Изящная бровь поднимается, как будто я сказала что-то оскорбительное. Слабая улыбка перечеркивает ее губы и углубляется. Она читает меня, словно открытую книгу, я же застенчиво пожимаю плечами в ответ на её взгляд. Затем длинный палец касается моего носа — она потешается надо мной.

"Пошли.  Для твоего предстоящего возвращения домой, нам следует переодеть тебя соответствующим образом".

Без оглядки, я следую за ней в спальню, где вижу то, что она имеет в виду. Из небольшого шкафчика она достает вещи.

"Раздевайся". Говорит она и улыбается, глядя на мою реакцию, последовавшую за таким заявлением.

Она демонстрирует кимоно неброского цвета, оно, как я полагаю, позволит мне незаметно смешаться с толпой. Я скидываю с себя кимоно и панталоны и остаюсь совершенно голой. Дрожащими руками она накидывает на меня это невзрачное кимоно, обматывает меня поясом и завязывает его. Быстро отступает, как будто обжегшись и пытаясь усмирить свои распоясавшиеся чувства. В смущении, она произносит: ”Почему ты сняла это?” - и указывает на сброшенные панталоны.