Светлана Полякова - Лестница на небеса
Кинг пожал плечами.
— Смотри, — сказал он. — Я привел ангела… Познакомьтесь. Это Ирина. А это…
Он обернулся, только сейчас сообразив, что даже не знает, как ее зовут. Просто ангел…
— Мышка, — сказала девочка.
— Очень приятно, — кивнула девушка. — Хотя на месте ангелов я бы поостереглась разговаривать с такими типами…
Она взглянула в сторону «типа», точно молнией полыхнула, и исчезла с долгожданным пакетом.
— Проходи же, — сказал Кинг. — По-моему, ты уже поняла, что тут некого бояться, кроме меня. А я сегодня настроен миролюбиво…
Мышка прошла в большую светлую комнату — и остановилась.
Из огромного катушечного магнитофона лилась такая красивая музыка, что она невольно задохнулась, потрясенная тем, как мог кто-то, совершенно незнакомый ей, так точно выразить ее, Мышкину, боль, ее надежду, ее душу…
— Что это?
— «Лестница на небеса», — объяснил Кинг. — Нравится? Она даже не знала, как это сказать. Слово «нравится» тут было бы слишком маленьким. Она просто опустилась на пол напротив магнитофона и смотрела на него, точно пыталась увидеть эти звуки наяву, впустить в себя и оставить там навечно.
Наверное, это все-таки невежливо, подумала она, не отвечать на вопрос… И обернулась, все еще пытаясь найти слово, более подходящее тому, что творилось сейчас у нее в душе.
Никаких слов и не надо, мгновенно сообразила она. Он и так все понял… Она слегка улыбнулась, он же остался серьезным и смотрел на нее внимательно, немного удивленно и нежно…
Впрочем, она догадалась, что ему хватило и этой слабенькой улыбки.
* * *Она не сразу поняла, что в комнате они не одни. И невольно вздрогнула, услышав за спиной голос:
— Это «Цеппелины»…
Обернувшись, она увидела, что в углу сидит парень с такими же длинными волосами, только на носу у него торчали круглые очки. Такие же носила Мышкина бабушка.
— Вам же этот тип не удосужился объяснить, кто поет, — объяснил этот парень и добавил: — Он считает, что люди должны до всего доходить сами. Например, даже нас не познакомил. Меня зовут Майк.
— А я Мышка, — сказала она. — Вы тоже здесь живете?
— Изредка. На самом деле я живу со своими предками… Но когда мне становится невыносимо тяжко объяснять им сложные побудительные мотивы моих поступков, я предпочитаю прятаться здесь… Добро пожаловать на нашу «площадь Дам», Мышка.
Сказав это, он снова уткнулся в книгу.
Мышке стало неудобно сидеть на полу, и мелодия сменилась другой. Она поднялась и сделала это вовремя.
— Кофе наконец-то готов, — сообщила Ирина. — Конечно, я могла бы варить его часа три-четыре, в отместку, но так уж и быть…
Мышке казалось, что она попала в другое измерение или вообще спит, — ей даже захотелось ущипнуть себя, но она так боялась проснуться, что не стала этого делать. Если в твоем сне так тепло, уютно и хорошо, зачем просыпаться раньше времени?
Все равно никуда не деться от завтрашнего дня, никуда не спрятаться от неизбежного…
Она чувствовала себя тут хорошо. То, о чем они разговаривали, было ей не совсем понятно — то и дело вспыхивали в их разговоре незнакомые ей слова, она жадно впитывала их, стараясь запомнить, чтобы потом узнать, что они значат. Ей нравилась Ирина. Она подумала, что Ирина эта безумно красива и совсем не похожа на «школьных красавиц», потому что ее красота такая нежная и естественная, и какая жалость, что Мышке не дана такая же красота… Ей нравился немногословный, насмешливый Майк. Но больше всех все-таки нравился… Впрочем, это слово не подходило ему так же, как «Лестнице на небеса».
Оно невольно умаляло его, ставило в один ряд с этими, пусть милыми и симпатичными, людьми. А он был больше. Он просто не помещался в это слово, и надо было подобрать другое, а пока Мышка просто смотрела на него, пытаясь определить, какого цвета его глаза. Серые? Зеленые? Или — серо-зеленые? И что такое странное живет в этих глазах, без чего Мышке теперь будет трудно обойтись?
Он тоже смотрел на нее, и хотя участвовал в разговоре, Мышке казалось, что на самом деле он молчит — вместе с ней, или просто они так разговаривают, пока еще не научившись понимать друг друга без слов, но уже делая первые попытки.
За окном начинало темнеть. Сон кончался. «Если я задержусь, — подумала Мышка, — родители начнут сходить с ума…»
Она нехотя поднялась.
— Мне пора…
Мышка не надеялась, что это когда-нибудь повторится. Кинг тоже поднялся.
— Я тебя провожу…
— Не надо.
Он не слушал ее.
Она снова надела ненавистное пальто — и ее крылья сложились тоскливо, становясь грузом почти непосильным. Какое-то время они шли по улице молча.
— Если тебе будет плохо, ты знаешь теперь, куда можно прийти, — сказал он, дотрагиваясь до ее руки.
Они уже стояли возле ее дома.
— Спасибо, — сказала Мышка и вдруг, сама удивившись собственной дерзости, поднялась на цыпочки и легко поцеловала его в краешек губ.
Потом быстро повернулась и вбежала в подъезд. Ее щеки отчаянно горели, и сердце стучало так, что, казалось, этот оглушительный стук слышат сейчас все соседи — и он тоже слышит, там, внизу…
«Боже, что я наделала? — подумала она, открывая дверь в свою квартиру. — Теперь я не смогу прийти на „площадь Дам“… Я никогда теперь больше его не увижу!»
И где-то, очень далеко, встревоженно гудел поезд, как будто предупреждая ее о чем-то, от чего Мышке уже было не спастись!
* * *Открыв дверь, Мышка на минуту замерла, закрыв глаза и затаив дыхание. Ей казалось, что сейчас она стоит на границе Двух миров, и нельзя нарушать волшебство неловким движением… Пока она сдерживает свое дыхание — она может еще расслышать его…
И почему-то ей это было очень важно. Она и сама не могла Дать ответа, зачем, зачем — чужой вздох где-то там, далеко, но… надо было закрыть дверь, вернувшись в реальность… Все слова и доводы тем не менее действовали слабо — разум оказывался слабее чувств. Ей просто хотелось еще немного, совсем чуть-чуть, побыть рядом… «Я же не приду туда снова, — убеждала она саму себя. — И никогда его больше не увижу. Ни-ког-да…»
Стало так больно и обидно, что даже дышать не хотелось. Лучше исчезнуть, раствориться немедленно и исчезнуть.
Она оглянулась в проем двери, в пустоту подъезда — и закрыла дверь.
Теперь ее окружала привычная атмосфера — мамин голос, где-то еще далеко, и все же… «Да что ты, неужели?» — говорила она по телефону с наигранным удивлением, и Мышка подумала: ей же совсем не интересно, зачем же тогда?..
Потом она снова подумала о нем, и ей показалось, что все это похоже на ее очередную фантазию, — может быть, она все это просто придумала, как когда-то в далеком детстве придумывала самой себе подруг и друзей, окружая себя фантомами? Может быть, это просто сон?
