Виктория Клейтон - Дом подруги
Глава 2
Вечеринка с танцами у Софи Джонсон была назначена на Пасху. Это был второй год нашего пребывания в Оксфорде — 1954 год. Уже девять лет, как закончилась война, но мы до сих пор жили как в тумане. Не так-то легко прийти в себя после того, как годами приходилось ограничивать себя во всем. И когда двери Фокскомб-Мэнора снова распахнулись передо мной, я почувствовала себя так, будто попала в рай. Начать с того, что в доме было тепло и это приятное тепло прямо с порога мягко обволакивало тебя, так что хотелось поскорее сбросить с себя шарф, пальто и теплые перчатки. И потом — сам дом был удивительно красив, что внутри, что снаружи. Тут не было и намека на ту ужасную лягушачье-зеленую или мутно-желтую краску, которой в годы войны изуродовали всю старушку Англию. Мне захотелось спокойно обойти все комнаты, проверить, не изменилось ли тут что за эти годы, но молодой симпатичный дворецкий перехватил меня в дверях и мигом препроводил в студию.
— Ну, вот и она! — вскричала миссис Стадли-Хедлэм.
В ее голосе явственно чувствовалось нетерпение — словно они уже бог знает сколько времени сидели тут, дожидаясь моего приезда и изнемогая от беспокойства. Но я прекрасно знала, что мой поезд прибыл минута в минуту, а огромный дорогой автомобиль, который прислали за мной на станцию, мчался с такой скоростью, что у меня порой перехватывало дыхание.
— Знакомьтесь, пожалуйста. Мисс Фэйрфакс. Это Каролина Протеро — Майкл Протеро… Хью Анстей.
— Диана, — пробормотала я, пожав всем по очереди руку. Каролина оказалась плоскогрудой особой, зубы у которой выпирали, точно у лошади. И головой она встряхивала в точности как нервная, породистая лошадь, как будто извинялась за то, что так уродлива. Изящно и дорого одетая, она тем не менее осталась бы незамеченной, если бы не роскошные медно-красные волосы — с ними явно поработал хороший парикмахер.
Муж ее оказался довольно привлекательным — правда, на свой, особый лад. Лицо его, гладко выбритое, с правильными, хотя и маловыразительными чертами показалось бы ничем не примечательным, если бы не острые хищные зубы, неестественно белые на фоне загорелой кожи. Маленького роста, он старался держаться прямо, словно аршин проглотил. Я решила, что он бывший поенный, скорее всего, женившийся на Каролине из-за денег. Она не отрывала от него взгляда ни на минуту, взирала на мужа с каким-то молитвенным восхищением, будто до сих пор не в силах была поверить своему счастью. А он, в свою очередь, смотрел на меня — в точности как собака, виляющая хвостом, чтобы ее погладили. Гладковыбритые щеки его покрылись темным румянцем, заученным жестом он пригладил волосы, и на лице его появилось такое выражение, какое бывает у человека, когда он обнаружит, что вместо смертельной скуки его ожидает нечто весьма интересное.
— К обеду будут всего несколько человек, — объявила миссис Стадли-Хедлэм, протягивая мне чашку чая с тонким, почти прозрачным ломтиком лимона. Она даже не потрудилась спросить, как я пью чай — с лимоном или без. — Лео вернется поздно… такая досада! Придется как-нибудь повеселиться без него.
Она произнесла это так, словно никогда не могла позволить себе ничего подобного, разве что в роли хозяйки дома, да и тогда это было скорее тягостной обязанностью, чем развлечением.
Миссис С-Х казалась тонкой как спичка, но было заметно, что эта потрясающая худоба стоила ей немалых усилий. Светлые, мягкие волосы ее были коротко подстрижены, изящный костюм из болотно-зеленого твида поражал элегантностью, а ее жемчужно-серый пуловер, вне всякого сомнения, был из дорогого кашемира. Даже шелковые чулки ее были баснословно дорогими — их мягкий блеск сразу же бросался в глаза. Это была та самая тщательно продуманная «деревенская простота», как ее понимают светские дамы, чудесная имитация облика английской аристократки довоенного времени. Только жесткий блеск голубых, как арктический лед, глаз выдавал ее нетерпение.
— Вы ведь учились в одной школе с Софи Джонсон, не так ли, Диана? — осведомилась она, и придирчивый ее взгляд обежал мою обувь, юбку, жемчуга и вновь воткнулся мне в лицо.
— Да.
В школе нам вечно твердили, что невежливо отвечать на вопросы лишь «да» или «нет». Поэтому, спохватившись, я добавила:
— Но мы не очень близко знакомы, ведь мы с Софи учились в разных классах и даже жили в разных зданиях.
— Так я и думала, — отозвалась миссис С-Х. — Леди Бартоломью упоминала, что вы сейчас учитесь в Оксфорде вместе с ее дочерью. Софи, конечно, очаровательна, но звезд с неба не хватает — Оксфорд ей явно не по зубам.
Она рассмеялась — довольно-таки неприятным смехом, должна заметить. Я неловко отвела глаза в сторону, решив, что это не очень-то красиво по отношению к Софи, ведь на фоне моих успехов ее собственные выглядели довольно жалко.
— И что же вы изучаете в своем Оксфорде?
— Английскую литературу. В этом семестре проходим средневековую, как раз начали Чосера.
Я почувствовала, что краснею, словно школьница у доски. Миссис С-Х выразительно вскинула брови, потом перевела взгляд на Майкла и слегка пожала плечами, давая понять, что с лихвой выполнила свой долг хозяйки дома и теперь готова спихнуть на него необходимость развлекать такую скучную особу, как я. Я только краснела и обливалась потом от смущения. Но Майкл тут же с готовностью ринулся мне на помощь.
— Похотливый, старый развратник этот Чосер, верно? — подмигнув, бросил он мне.
— Что вы, вовсе нет. Вероятно, вы случайно спутали его с Боккаччо. — От смущения я вложила в эти слова больше презрения, чем мне хотелось бы.
Миссис С-Х засмеялась пренебрежительным смехом. Хотя я так и не поняла, кому, собственно говоря, был адресован этот смех.
— Не строй из себя интеллектуала, Майкл! Ты давно забыл все то, чему тебя учили. Диана без труда заткнет тебя за пояс. Да и нас в придачу.
Выставив меня занудой и «синим чулком», она с улыбкой повернулась к Хью:
— Вы должны непременно рассказать нам о своих полетах. Вы ведь летчик. Да? Леди Бартоломью только и говорит, что о ваших одиночных перелетах с благотворительной целью.
— С удовольствием, — улыбнулся Хью, непринужденно кивнув в ответ. — Вы не будете возражать, если я закурю? Понимаете, беда в том, что перелеты обходятся обалденно дорого. А у папахена есть чертовски неприятная привычка в самый неподходящий момент перекрывать деньгопровод. Ну, а у меня сейчас как раз слабовато насчет монеты.
Я вытаращила на него глаза, не в силах поверить своим ушам! Чтобы Мин опустилась до мальчишки, изъясняющегося на подобном жаргоне, пусть он даже красив, как греческий бог?! А вот миссис С-Х, как я заметила, была в полном восторге. Вероятно, именно так, по-мальчишески грубовато, в ее представлении должен был изъясняться современный англичанин. И тут мне пришло в голову, что Хью попросту делает то, чего от него ждут.
