Ищу жену с прицепом - Янка Рам
- Потому что они мудаки. А Тихомиров классный... - мечтательно.
Ловлю себя на ощущении неприязни к Маше. А почему? А потому что... оскверняет персону Светоносного своими грязными мыслишками?
Короче, ревнуешь, Чалкина, да?
О, нет-нет-нет! Чур меня чур! Он просто.... немножечко мной присвоен по нескольким фронтам. Волонтёрим вместе, получается, живу в его квартире, ну и конечно же - душ. Душ это уже личное, я считаю. Я, вот, в свой душ испачканного чужими грязными мыслишками мужика не хочу пускать!
- У Тихомирова такой райдер к жене, что ходить ему в холостяках до скончания времён, - тормозит Зоя. - Не трать время. Ты в райдер уже не вписалась.
- Ну может хоть "подружим", - усмехаясь, выходит Маша. - С таким и просто покуролесить по кайфу.
Хочется сказать ей пару ласковых. Но на каком основании?
Маша выходит.
А Валентине Ивановне основания не нужны.
- Вот шлёндра ты, Мария! - ругает ее вслед Валентина Ивановна.
Маша, хохоча, захлопывает дверь.
- Бестолочь. Ещё ведь горсть нарожает "по кайфу". Лишь бы не работать. Она и у нас крутится только чтобы Тихомирову на глаза попадаться. А до того, как его увидела, то голова, то жопа болела!
Мы стоим у деревянных двухэтажных бараков.
Такие есть почти в любом городе. Люди живут и ждут расселения в новое жилье.
Маша заходит в старенький подъезд.
Место максимально не романтичное для свиданий с Тихомировым, да? То ли дело общий душ...
Да что ж такое?! Наглый какой... Влез в голову!
- Да ладно тебе, тёть Валь, не бухает, работает и ладно, - сдает назад Зоя, выезжая из трущоб. - Нам особо не из кого выбирать. Волонтеры в очереди не стоят. Свет, тебя куда?
Сижу как дура, хлопаю глазами.
- А я адрес-то и не запомнила… Сейчас! На карте в телефоне найду. Города ещё не знаю.
Хватаюсь за плечо, ловя пальцами лямку своего маленького рюкзака.
- Зоя, я такая растяпа. Я забыла рюкзак в Центре. А там и телефон и ключи...
- Черт. А я на сигналку уже поставила. Чего делать-то?.. Возвращаемся?
- А ты не могла бы позвонить Тихомирову? У него наверняка есть второй комплект ключей. А сумку я с утра заберу.
- А без телефона как?
- У меня все мессенджеры на ноутбук выведены. Ничего страшного.
Зоя звонит Светоносному.
- Привет.... Ник, ты что ли?! А что со Светом? Отключили? Ха-ха... Смешно... - усмехается. - Задержан? А за что? Ну ё-моё.... Мы сейчас подъедем.
Разворачивает машину.
- Тихомирова приняли.
- Никогда такого не было, и вот опять... - философски вздыхает Валентина Ивановна. - А потому что - гопник!
- А за что? - начинаю волноваться за него я.
Хотя, ничего удивительного, вообще-то, если битой махать.
- Вот сейчас и узнаем.
Подруливает к участку.
- А я вообще первый раз в полиции, - комментирую, поднимаюсь по крыльцу. - Никогда проблем с законом не было.
Зоя усмехается.
- У волонтеров три любимые инстанции - больница, ментовка, опека. Так что ещё познакомишься.
Внутри мне сразу не нравится. За столом с надписью "дежурный" пусто. Запахи тут какие-то казанные, стальные, машинные, поднимающие волосы дыбом. И такая же энергетика. Мне страшновато здесь. Словно выйти отсюда не так легко, как зайти.
Но Зоя и Валентина Ивановна непоколебимы и бесстрашны. И я, как "ребенок", немного проникаюсь уверенностью "взрослых" в безопасности этого приключения.
Мы проходим в какое-то помещение дальше.
Тихомиров сидит за решеткой, но как барин! На вращающемся кресле, закинув ноги на старую батарею. В руке стакан чая.
Мужчины все какие-то огромные.... Кроме одного, сидящего у стола. Этот тощий, злобный, щеки впавшие. Лицо разбито. Сидит с мотком бумажных салфеток.
А в углу сидит мальчик лет пяти. Испуганный, с огромными глазами. И его лицо тоже немного разбито. На ноздрях запеклась кровь.
Валентина Ивановна сразу идёт к нему.
- Чаю ребенку налейте!
- На столе остывает, - кивает ей Тихомиров второй стакан.
- Это у нас кто? - разворачивается на нас один из ментов.
- Ангелы Чарли, - усмехается второй мент. - Волонтеры Тихомировские.
Улыбаясь, Тихомиров взмахивает нам рукой. Развлекает его это что ли?
Первый мент, возвращается к "пострадавшему".
- Значит, не хотите забрать заявление?
- Не имеете право не принять. А ребенка я не трогал. Споткнулся и упал.
- Здесь неразборчиво. Придется переписать.
- Значит, перепишу!
- Ну пиши.... - кладет перед ним лист и шаблон.
- Саянов, а что происходит? - складывая руки на груди, уточняет Зоя у второго мента помоложе.
- Отчим, пасынок.
Указывает сначала на одного, потом на другого пострадавшего.
- Шли по торговому центру. "В воспитательных целях" отчим отвесил ребенку подзатыльник. Ребенок упал, разбил нос, видишь?
- И "Свет пришел в его жизнь"? - злорадно уточняет Зоя.
- Ага. Отвесил папашке такого же леща. Тот улетел лицом в бетонный пол. И сломал нос.
Зоя, показывает Тихомирову кулак, в стиле, "мы с тобой товарищ, держись".
Я.... не знаю что сказать на это. Где-то глубоко в душе мне радостно, что "Свет пришел в его жизнь". Но я конечно же понимаю, что это "не наши методы"!
- Вот, теперь пострадавший пишет заявление.
- А где мамка твоя? - расспрашивает мальчишку Валентина Ивановна.
- На ваботе.... - шепчет он затравленно.
- Опеку вызывали? - уточняет она у ментов.
- Нет... Зачем? - глядя ей в глаза выразительно прищуриваться мент, который Саянов.
Первый мент читает переписанное заявление.
- А теперь по нанесенным ребенку травмам.
- Не трогал его! Степан... - разворачивается к мальчишке. - Бил я тебя? Или сам упал?
- Н-нет.... - испуганно опускает глаза. - Сам.
И внутри меня все переворачивается так, что сейчас не только Свет, но и Света придет в его жизнь.
Взгляд мой падает на лежащую на столе дубинку.
Мало ему Тихомиров отвесил!
- В торговом центре висят камеры, - подходит к нему Саянов. - Мы с этих камер заберем сейчас видео. И разберемся - были нанесены ребенку побои или он упал случайно. И если были... - с угрозой. - А если от вас заявление не поступит, то и мы... Не будем развивать эту историю.
Недовольно скуксившись, "пострадавший" рвет свое заявление.
- То есть, забираете заявление, да?
Подсовывают ему что-то расписаться.
- Степан, пойдем, - поднимается
