Утонуть в тебе - Хармони Уэст
— У меня такое чувство, что дальше будет только хуже.
Я ослепительно улыбаюсь.
— Эй, по крайней мере, они меня не убили, верно?
Моя лучшая подруга хмурится.
— Что сказала твоя мама?
— О, она планирует отправить меня в университет в другой стране.
Мама совсем вышла из себя, когда Джульет привезла меня домой, и отвезла прямо в отделение неотложной помощи. Я слушала, пока медсёстры и врач осматривали меня, делая мысленные заметки, как буду делать в будущем, когда наконец закончу общеобразовательные курсы и начну клиническую практику.
Прогноз хороший. Много видимых синяков и ушибленных ребер, но никаких переломов, трещин или сотрясений. Чудо.
Но чудо бывает только одно, и, если Маркус и его приспешники доберутся до меня во второй раз, я не уверена, что уйду живой.
— Честно говоря, это неплохая идея. По крайней мере, пока драма не утихнет. — Джульет возвращает мою косметику на верхнюю полку комода.
Я фыркаю.
— Если таковы условия, я могу с таким же успехом планировать никогда не возвращаться. Этот город будет ненавидеть меня вечно. — Я беру ее за руку и сжимаю. — Прости, что я все испортила между тобой и Маркусом.
Джульет вырывает свою руку из моей хватки и шлепает меня по плечу.
— В последний раз говорю, перестань извиняться. Он был просто интрижкой, и ты сделала то, что должна была сделать. Ты поступила как хорошая подруга. Так что если твоя мама отправит тебя в университет в Лондоне, я поеду с тобой.
— А что, если она отправит меня в Австралию?
Она поджимает губы.
— С гигантскими пауками и кенгуру-убийцами? Черт возьми, нет, ты сама по себе.
Рядом со мной на кровати жужжит мой телефон. Меня охватывает ужас. Мой отец пишет мне уже несколько месяцев, принося бесконечные извинения за то, что ему следовало быть лучшим отцом для меня и лучшим мужем для моей мамы. Как ему следовало приложить больше усилий для общения со мной в течение десяти лет после их развода, а не сводить наши отношения к звонкам на дни рождения и открыткам на праздники.
Очевидно, мама рассказала ему, что случилось с Маркусом. Теперь он снова хочет быть отцом. Защитить свою маленькую девочку, хотя его не было рядом, чтобы делать это в течение многих лет.
Часть меня хочет найти способ простить его — та часть, которая хочет угодить людям, которая хочет сделать всех счастливыми и избежать конфликтов. Другая часть меня не хочет снова поддерживать с ним отношения. Но я также не могу заставить себя сказать ему “нет”. Поэтому я вообще ничего не говорю, оставляя все его сообщения без ответа. Но даже спустя несколько месяцев он не сдается.
— Это твой донор спермы? — Джульет поджимает губы, глядя на мой телефон, как будто устройство вызывает у нее отвращение.
Она с самого начала настаивала на том, что я должна заблокировать его. Даже Десятый, потерявший отца много лет назад, не настаивал на том, чтобы я наладила отношения. Никаких уговоров, никаких глупостей типа “если-бы-мой-отец-был-жив”. Даже когда я спросила его, что мне делать, он не дал мне прямого ответа.
Какие бы отношения ты с ним ни поддерживала, они должны быть на твоих условиях.
Когда я смотрю на экран телефона, мои плечи расслабляются. Это не мой отец — это Десятый.
Я прикусываю губу, когда читаю его сообщение, чтобы Джульет не заметила, как я ухмыляюсь в телефон, как идиотка.
Десятый
Угадай, кто сегодня купил одноразовый фотоаппарат? Ты оказываешь плохое влияние.
Я не рассказала ему о том, что случилось в парке. Он даже не знает об инциденте с Маркусом, с которого началась вся эта неразбериха. Я напечатала и удалила столько сообщений, объясняющих ситуацию, но в итоге не смогла заставить себя отправить ни одного из них. Десятый — спортсмен, хоккеист, стремящийся попасть в НХЛ. Что бы он подумал, если бы узнал, что я сделала? Я бы не вынесла, если бы его мнение обо мне изменилось. Кроме мамы и Джульет, он — единственный человек, который у меня остался.
Проколотый нос Джульет едва не сталкивается с моим телефоном.
— О, Десятый. Твой мужчина в маске!
Прежде чем я успеваю остановить ее, она выхватывает у меня телефон. Я бросаюсь к ней, но она уже встала с кровати. — Засранка! Отдай!
Ухмылка Джульет стала откровенно лукавой.
— Предложи ему прислать тебе фото в маске из “Судной ночи”. Мне она нравится больше всего.
В ответ на мой протест раздается рингтон. У Джульет открывается рот, словно она ожидает, что это Десятый звонит мне. Но мы никогда не разговаривали по телефону и не общались в видеочате. Мы ограничиваемся переписками в личке в социальных сетях и смс, как обычные двадцатилетние, хотя иногда я надеюсь, что он позвонит мне ни с того ни с сего, потому что наконец-то захочет услышать мой голос и захочет, чтобы я услышала его. Что он позвонит с предложением: Давай встретимся.
Но когда Джульет прищуривается, глядя на экран, я понимаю, что это не Десятый.
— Кто там?
Она поворачивает экран ко мне.
— Донор спермы.
— Боже мой. — Мой отец звонит мне? Он должен был понять, — по десяткам проигнорированных сообщений, — что я не хочу с ним разговаривать. Мой желудок уже скручивается в узел. — Сбрось.
Вместо этого Джульет проводит пальцем по экрану.
— Джульет, нет! — Я пытаюсь схватить телефон, но она держит его вне пределов досягаемости. Я убью ее.
— Мистер Картер. Чем я могу вам помочь? — Она игнорирует два поднятых мной средних пальца.
Неуверенный голос папы из динамика кажется одновременно чужим и знакомым.
— Эм, здравствуйте. С кем я говорю?
Она протягивает мне телефон. Я отключаю звук и шиплю:
— Какого черта ты делаешь?
— Тебе нужно сказать ему, чтобы он отвалил. Скажи ему, чтобы он перестал тебя доставать и оставил в покое.
Может, она и способна это сделать, но прекрасно знает, что я не могу. Я делаю долгий, глубокий вдох, пытаясь успокоить свое колотящееся сердце. Я снова нажимаю кнопку отключения звука и натягиваю на лицо улыбку.
— Привет, пап.
— Сиенна! — Радость в его голосе удивляет меня. Отец, которого я помню, был тихим, сдержанным, напряженным. Может быть, он просто испытывает облегчение, что не имеет дело с Джульет. Я люблю ее, но не могу винить его. Если не считать Маркуса и его дружков, она самый страшный человек, которого я знаю. — Как ты себя чувствуешь?
— Эм. Я в порядке. — Каждая частичка моего тела болит от ударов ногами и руками, а в мозгу роятся ужасные воспоминания о том,
