Подчиненная с приветом - Лина Эрали

— Ты не посмеешь так меня унизить. Приглашения уже разосланы, я прошла семь кругов ада организовывая идеальную свадьбу, мы с девочками выбрали два платья. Ты представляешь, какой позор меня ждет?

— Я, я, я! А ты своей головенкой хоть задумайся на минутку, как опозорен был я, когда ты устроила скандал на том вечере, как унизила меня перед партнерами, когда накинулась с кулаками на жену Штольца из-за ревности.

— А разве у меня не было повода? Она же вешалась на тебя, как портовая шлюха на моряка, — завопила истерично, я аж вздрогнула от ультразвука, на который она перешла. Это уже был далекооо не тот голос божьего одуванчика, что был в начале.

— Пздц! — устало произнес мужчина. — Все, Лена. Закончили разговор. Не могу я так. Я жить хочу понимаешь? Нормально жить. Чтобы жена меня уважала, чтобы в доме уют создавала, чтобы я ею не только любоваться, но и гордиться мог, а не держать булки в напряжении, в ожидании очередной дичи. Не получается у нас. Если тебе станет легче, то говори всем, что это ты меня бросила, что в ногах у тебя валялся, а ты гордая и красивая меня послала далеко и надолго. А я буду со страдальческим лицом подтверждать всем, что ты так и было. Только скройся с глаз, ради бога прошу, — в его голосе было столько мольбы и отчаяния, что даже мне стало его жаль. Судя по разговору невеста у него и впрямь того. Может погорячилась я с рубашками то, может карма и так имеет его и в хвост и в гриву?

Но заняться самобичеванием я не успела, так как череду женских всхлипов прервало громкое завывание известной песни, которая стоит у меня на звонке. А мне резко захотелось убиться головой об стену.

— Что это? — послышался недовольный голос девушки. Я сбросила вызов, и молилась богу о спасении.

Когда двери шкафа открылись яркий свет ударил в глаза, даже несмотря на то, что я жмурилась и упорно не разлепляла веки.

— Кто это такая, Кир? — истошно проорала девушка. — И ты смеешь мне говорить, что это я ненормальная и жизни тебе не даю?! Всего четыре дня прошло, как мы расстались, а ты уже трахаешь всякую шваль? Ты наверняка все это время мне изменял. Я же знала и чувствовала это! И вот на это ты меня променял? А знаешь, что? Я тебя действительно бросаю! Довольствуйся дешевым масс-маркетом! — еще громче завопила она и судя по хлопку двери удалилась оставив меня наедине с Киром.

4

Я до последнего не открывала глаза, было до жути страшно. Вероятность оказаться в греческой тюрьме пугала до чертиков.

— Выходи! — как-то отрешенно прозвучал приказ. Озёрский сидел на кровати и просто пялился в пустоту перед собой. Видимо разборки с бывшей невестой не прошли для него бесследно.

Делаю осторожный шаг из шкафа, неуверенно ступая на пол, словно он может провалиться подо мной. Но даже не представляю, как мне себя вести.

Искренне извиняться и молить о пощаде или прибегнуть к тактике «лучшая защита — это нападение»? Просто сбежать не получится, мои данные есть у отеля, к тому же родителям еще 7 дней отдыхать.

— Ну, и что ты тут делаешь?

О, так сразу и не ответишь. Дядя Кир видимо еще не понял, что я сотворила с его люксовой одеждой.

— Мне кажется я ясно дал понять, что дешевые шлюхи меня не интересуют.

— А я не шлюха, — мое положение довольно шаткое и тем не менее возмущение от его очередных нападок выносить не в силах.

— Тогда… — мужчина наконец устало повернул голову в мою сторону и его взгляд зацепился за тот хаос, что творился в шкафу. От его безразличия не осталось и следа. Он медленно поднялся, грудь вздымалась и опускалась, как у спринтера.

— Вы заслужили это, — пискнула я, бросаясь на безопасное расстояние, но он даже не взглянул в мою сторону. Провел рукой по искромсанным рубашкам и лишь после этого перевел свирепый взгляд на меня. — Вы выбросили мои сабо, хотя прекрасно знали, что они мои. А они между прочим не дешевые были.

— Ты как в номер пробралась, болезная?

На всякий случай завела руки за спину, хватаясь за ножницы. Господи, ну зачем я это все затеяла? Сидела бы сейчас себе спокойно возле бассейна, попивала бы коктейльчик перед самолетом.

— Я… перелезла через перила. У нас соседние номера, — пришлось сознаваться, Озерский так офигел, что даже завис на несколько секунд. Быстрым шагом рванул к террасе, оценил расстояние между балконами и обернулся ко мне неверяще.

— Да, ты совсем ебанутая! — прохрипел ошалело. — Похер, не мои проблемы. Пусть отель и полиция разбираются. Хотя по тебе скорее психушка плачет, — Озерский решительно направился к прикроватной тумбе, на которой был стационарный телефон отеля.

— А вы докажите, что это сделала я, — крикнула кидаясь в сторону террасы, но успела лишь перекинуть одну ногу через перила, как меня стальной хваткой крепких рук затянуло обратно.

Я царапалась, как кошка, брыкалась и изворачивалась, а ему хоть бы хны. В какой-то момент он просто прижал меня к стене, попутно испепеляя взглядом.

— Пздц тебе, девочка! — прорычал дядя Кир.

— Ладно, мы оба были не правы, — отдышавшись, проговорила спокойно. — Но согласитесь, вы вели себя, как последняя сволочь. То что вы весь из себя такой красивый и с кучей бабла не дает вам право называть меня шлюхой, высмеивать мою внешность, выкидывать мою обувь. Да, даже, если бы я была шлюхой, то не сделала ничего такого, чтобы со мной так обращаться. Я просто хотела, чтобы справедливость восторжествовала.

— Справедливость говоришь? — прорычал в лицо. Наматывая на кулак собранные в хвост волосы, навалился всем телом, и, ого, я почувствовала нечто очень твердое. Кажется, он не только зол, но и возбужден. Одной рукой ухватил меня за зад и больно сжал ягодицу.

Я вновь начала отчаянно вырываться. Но куда мне с моими пятьюдесятью килограммами и метром шестьдесят пять сантиметров против почти метр девяносто и бог его знает каким весом. Эта груда мышц кажется весит тонну. Озерский без труда развернул меня лицом к стене, продолжая удерживать за волосы.

— Только попробуй, — прошипела я. — За порченную одежку мне максимум административка светит, а тебе за изнасилование — реальный срок.

— Не льсти себе, рыжая, — усмехнулся он. Достал из моего кармана ножницы. Вот тут я от страха, чуть в обморок не упала. Но почему-то в голову пришла совершенно идиотская мысль — мой