Несудьба из дома напротив - Валери Фрост
Алексей проснулся в бодром расположении духа, наскоро ополоснулся в душе и полез на крышу. Сам того не осознавая, мужчина изменил своей привычке прятаться в доме, когда все соседи трудятся на огородах или в садах. Отсюда был отлично виден двор Маши: бегающий карапуз в одних трусах и босиком, измеряющая что-то мама, огромные зонтики распылителей по всему газону и разлетающиеся капли, от которых малышу не увернуться. Да он и не старался. Визжал от восторга, когда искусственный дождик догонял хулигана.
Кроме всего прочего, Алексея заинтересовала музыка, звучащая где-то в недрах соседского дома. Такой подборки не услышишь ни на одном радио. Да и отсутствие рекламы доказывало тот факт, что играла именно подборка, никак не радиоволна. За цельный час работы Алексей прослушал великое множество образцов разнообразия стилей, жанров, прочувствовал насыщенность и опустошенность музыки.
Странные вкусы у девушки. А руки, судя по всему, золотые. Потому как за целый день работы, Маша успела семьдесят семь раз отмерить, и много раз отрезать, потом скрутить некое подобие каркаса для сидения и даже расставить изделия в видимом только ей порядке. А к вечеру начал стягиваться городской народ. Наступил очередной летний уик-энд.
Как бы не любила Маша своих родителей и чудо-чадо, а все же день, проведенный без младшего и старшего поколения, мог показаться самым счастливым днем в жизни. С самого утра субботы скорые сборы на корабельную прогулку, погрузка в машину и долгожданная тишина. Двух послеобеденных и регулярных часов тишины, пока Виталик спит, явно не хватает расшатанным нервам мамы. А вот половина суток – это почти то, что надо.
Книгу в руки, подушку на садовые качели и ноги повыше. Вот оно – седьмое небо.
Когда полкниги уже было проглочено, почти идеальную деревенскую тишину разбил вдребезги звонок мобильно.
– Машенька, мы уже скоро будем. Тебе купить чего-нибудь?
– Ага, купи себе квартиру и живи отдельно.
Все дружно и вежливо посмеялись над старым анекдотом и отключились.
– Кончилось беззаботное детство Шарика, началась тяжелая собачья жизнь.
Маша процитировала какое-то кинопроизведение, поднимаясь с насиженного места и отправляясь в дом. Папа, как обычно, будет голоден, как волк, потому что сочетание длительной прогулки на яхте и сырных канапе никогда не уложится ни в мужском разуме, ни тем более, в желудке.
Маша решила не распространяться о недавнем происшествии. Мама и так уже косо поглядывала на обновленную террасу старого дома, прикидывая в уме, какой же работящий и умелый этот новый сосед. И какой же из него зять будет славный.
Воскресный вечер прошел как обычно, в соплях и слюнях по поводу отъезда любимых прародителей. С каждым разом все труднее становилось отцепить малявку от деда, все сложнее было успокоить малыша и уложить спать после столь бурных прощаний.
Успокоительное бордовой струей лилось в пузатый бокал, ноутбук традиционно исполнял роль домашнего кинотеатра, а ноги удобно укладывались на перила террасы. С завтрашнего дня, наконец, можно будет перебазироваться в законченный марокканский уголок.
Два смешных диванчика из обтесанных и покрашенных в малиновый и оранжевый цвета пеноблоков стояли теперь под деревянной террасой, манили уютом и наполняли непонятной солнечной радостью. Завтра можно будет кинуть на них декоративные подушки и покрывала, разложить на прозрачной столешнице салфетки из бамбука, расставить китайский сервиз и выпить первую чашку горячего крепкого чая под журчание маленького водопадика.
А пока вернемся к коктебелевскому лекарству под названием "Мерло" и просмотру "Дома у озера". Сегодня тянуло на романтику и сопли.
Утро понедельника встретило хмурым небом и моросящим дождем. Соседская собака гулко бухала на проезжающие мимо машины – запоздалые отъезды городских жителей. Вместе с дождем пришла духота, вчерашний бокал красного давил на мозги не меньше атмосферного давления. Виталик, удобно усевшись на диване, оккупировал рабочее место мамы и отказывался переходить к телевизору. Думал, что таким образом наказывает родительницу за то, что та не заказала в небесной канцелярии солнышко, и ему, несчастному, приходится сидеть в доме, вместо того, чтобы полноценно плескаться в огромном надувном бассейне. В гости к соседским детям идти было еще рановато, Маше приходилось мириться с выбрыками малыша. Зато, как только малявки проснутся, их мама с удовольствием примет гостей: грядки с огурцами-помидорами требовали не намного меньше внимания, чем дети. А когда команда из четырех сорви-голов собиралась вместе, можно было надолго забыть про заботу о детях – они справлялись сами. Старший всегда находил работу младшим, а те с преогромной охотой хватались за любые задания. Так и день проходил: все были при деле, и все отдавались работе с максимальной пользой для дела.
К моменту, когда зазвонил телефон, высвечивая номер соседки, дождевые тучи уплыли за поля, оставив после себя лишь неаккуратные лужи, словно нашкодившая собачка Соня, спрятались от недовольных людей.
Виталик благополучно отбыл к друзьям, а Маша вернулась к своей профессиональной деятельности и к делам, оставленным на верную подругу. Незаметно для трудяг подтянулся обед, потом время послеобеденного сна, и снова гости и снова работа. Маша обновила новое место отдыха, временно служившее и рабочим местом, осталась довольна проделанной работой, как в офисных делах, так и дачных. Дети все никак не желали прощаться, а посему их просто уложили рядком перед телевизором. В положенное время все четверо крепко спали, убаюканные мультфильмами. Маше пришлось забирать Вика из гостей спящего и недовольно ворчащего во сне.
Пришло время испытать марокканский уголок: одно дело, пообедать за столиком, поработать с ноутом на коленях. И совсем другое, расслабиться и созерцать мерцание первых звезд на небосклоне, ждать волшебного зеленого луча уходящего солнца. В общем, провести испытание объекта в максимально приближенных к эйфории полевых условиях. Маша даже не стала включать привычные огни на заборе. Лишь слабый рассеянный свет торшера кротко выглядывал из-за задернутых шторами окна.
Маша плыла по волнам, голова была пуста, но какой-то вязкой пустотой. Воздух превратился в клей, вдыхая его, казалось, что он течет по трахее, испаряя увеселительный газ, от чего хотелось смеяться или просто улыбаться. Подсмотри сейчас кто-то за Машей, не преминул бы помянуть эффект от дурман-травы недобрым словом.
Солнечный диск давно уж закатился, небо на горизонте подсвечивалось огнями далекого города, а Маша все сидела и сидела, время от
