Брюки не требуются - Ким Карр

Практически вприпрыжку направляясь к ним, я вскакиваю и присоединяюсь. Двигая бедрами, щелкая пальцами, хлопая в ладоши, я без труда выкрикиваю эту мелодию до конца.

— Хлопай в такт, если чувствуешь, что… — я заканчиваю песню на высокой ноте, сложив руки вместе и чувствуя, что сама перерождаюсь.

То, что я наблюдала в той отдельной комнате, заставляет меня понять, что у каждого есть проблемы, и у каждого есть способ справиться с ними — умолять, плакать, злиться, говорить вещи, которые причиняют боль, сворачиваться в клубок и даже заниматься сексом. Как бы вы ни поступали, по крайней мере, вы справляетесь, и я сделала свою справедливую долю всего этого.

С меня хватит.

Я готова к завтрашнему дню.

Готова начать все заново.

Стану воздушным шаром, как поется в песне.

Через несколько минут после нашего грандиозного финала я пьяно обнимаю своих подруг на прощание.

— Не забывай звонить нам! — кричат они, когда я сажусь в такси.

— Не забуду, — отвечаю я, закрывая окно и поворачиваясь, чтобы помахать на прощание, пока такси отъезжает.

Привалившись к двери, я осознаю реальность. Меньше чем через двадцать четыре часа я полечу на самолете в округ Ориндж.

Не могу в это поверить.

Я действительно сделаю это.

Новый старт.

Новая жизнь.

Новая я.

Калифорния, я еду.

Глава 2. Прими позу

Камден

Искушение — это нечто большее, чем склонность к греху.

Это уговаривание, манипулирование, побуждение, причем повсюду. Бывают моменты, когда я отказываю себе в этом. Временами я поддаюсь, становлюсь его жертвой. Иногда я ищу его. Черт, бывает и такое, что искушение мне просто нужно, чтобы почувствовать себя живым.

Однако в этот раз все по-другому. Из-за него. И хотя я знаю, что не должен следовать за искушением, я ловлю себя на том, что гоняюсь за ним. Искушение слишком велико, чтобы устоять. Я иду, куда бы он ни направил меня, без вопросов, но, как всегда, когда открывается одна дверь, открывается и другая, и еще одна, и еще одна.

Бесконечные двери без ответов.

Никогда не закрываются.

Я, бл*дь, не могу этого вынести.

Когда распахивается очередная дверь, мне хочется захлопнуть ее и запереть на миллион ключей, но на этот раз это не сон.

Это ощущение реально.

Поток ледяной воды, попадающий мне на лицо, пробуждает меня от кошмара, от которого я, кажется, никогда не смогу избавиться.

Моргая, я открываю глаза и заслоняюсь от солнечного света рукой.

— Какого хрена, Амелия?

Моя младшая сестра стоит надо мной с ухмылкой на лице и открытой бутылкой воды в руке.

— Я думала, ты уезжаешь сегодня днем?

Быстро принимая сидячее положение на ее маленьком диванчике, я оглядываюсь в поисках своего телефона.

— Так и есть. Который сейчас час?

— Время твоего вылета давно прошло, братишка. Похоже, ты остаешься.

— Почему ты меня не разбудила?

Бросив свой рюкзак на пол, она переводит взгляд на меня.

— Я не твой личный будильник. У меня были выпускные экзамены, помнишь? Я только что вернулась домой.

Понимая, что облажался, я расслабляюсь и решаю успеть на более поздний рейс.

— Верно. Как думаешь, ты сдала?

— Сдала, как всегда. Похоже, в конце месяца я получу степень магистра делового администрирования.

Ненавидя, что она делает то, что на самом деле не хочет, то, чего требует наш отец, я бросаю на нее сочувственный взгляд и говорю единственное, что могу.

— Это здорово.

Взгляд, который она бросает на меня, предупреждает, что надвигаются неприятности, и, прежде чем я успеваю остановить ее, она выливает остатки воды мне на голову.

Я вытираю капли с лица, а затем свирепо смотрю на нее.

— Серьезно, Амелия, когда ты собираешься повзрослеть?

Пожав плечами, она подходит к столу, чтобы взять свою камеру, а затем возится с настройками.

— Ты меня об этом спрашиваешь? Разве это не ты ввалился сюда в стельку пьяный прошлой ночью?

Моя раскалывающаяся голова — единственное напоминание, которое мне нужно о вчерашней пьянке. Наклонив голову, я почесываю заднюю часть шеи.

— Насчет этого. Прости, если я тебя разбудил.

Камера, направленная в мою сторону, — это то, к чему я привык, когда нахожусь в компании своей сестры.

Щелк. Щелк. Щелк.

Если это ужасное предчувствие, которое у меня есть, окажется правдой, если она действительно пойдет работать к моему отцу в «Уотерс Групп», она попрощается со своей страстью к фотографии. Хотя, кто знает, может быть, она передумает работать на него. А он мог бы просто снять ее со своего крючка, хотя и не хочет делать этого из-за меня и моего брата. Тот факт, что я осматриваю ее милую однокомнатную квартиру в Виллидж, за которую платит мой отец, хотя он ненавидит, что она здесь живет, это начало того, что Амелия стала той, кем она хочет быть, а не той, кем он хочет ее видеть.

По словам нашего отца, она должна была жить в Морнингсайд-Хайтс, потому что там гораздо безопаснее, и, в конце концов, именно там жил он, где прежде жил его отец и где жили мы с братом, когда учились в Колумбийской школе бизнеса.

Как и все Уотерс с начала времен.

Все же я горжусь своей сестрой за то, что она противостоит отцу и живет там, где хочет она, а не там, где хочет он, чтобы она жила, и не так, как ему удобно.

Я поднимаю руку вверх.

— Не сейчас, пожалуйста, звук затвора слишком громкий.

Щелк. Щелк. Щелк.

— Амелия, я сказал пожалуйста.

Это заставило ее прекратить. Когда она отводит объектив от лица, в ее серых глазах появляется необычное выражение сочувствия.

— В любом случае это не ты меня разбудил. Это была Ванесса, которая не прекращала звонить.

Я снова потираю заднюю часть шеи.

— О чем ты говоришь?

Она указывает на мою спортивную сумку.

— Она хотела поговорить с тобой. И решила оставить тебе подарок.

— Ты позволила ей подняться?

— У меня не было выбора. Она собиралась разбудить всех соседей. К счастью для тебя, ты был в отключке. Хотя, должна признать, было довольно забавно наблюдать, как она пытается тебя разбудить. Чем лучше она старалась, тем больше злилась. Она перепробовала все ругательства. Я не знаю, что ты сделал, но ты реально ее разозлил.

Мне так сильно хотелось ее сфотографировать, а затем опубликовать снимок во всех социальных сетях с подписью «Ледяная королева терпит неудачу».

Качая головой, я не могу сдержать смех.

— Она никогда тебе не нравилась.

— Что в ней могло нравиться? Она всегда