Покори меня - Мишель Валентайн
Ох, черт.
— Подожди-ка. Это тот самый парень? Это он будет проверять трек для инвестора?
Адонис улыбается еще шире, протягивая ко мне свою татуированную руку.
— Точно, сладкие си… — Парень резко поворачивает голову в сторону моего отца и быстро откашливается, понимая, что чуть не отпустил неподобающий комментарий перед папой. — Я Трип Дуглас. Полагаю, мы подружимся, пока ты будешь показывать мне всю специфику этого места.
Я смотрю на его протянутую руку. Тьфу. Это происходит не со мной. Наш семейный бизнес катится в тартарары, и чтобы вытащить его из дыры, нам придется полагаться на парня, который думает своим членом? Может, инвестор сможет послать кого-то другого? Кого-нибудь еще! Не может же какой-то богатый старый чувак полагаться исключительно на суждения Трипа об этом месте, чтобы взять на себя огромные финансовые обязательства? Этому парню нельзя доверять что-то настолько важное. Он не может оставаться с одной и той же женщиной в течение пяти минут, не говоря уже о том, чтобы довести до конца такую важную деловую сделку.
Трип шевелит пальцами.
— Да ладно тебе. Я не кусаюсь.
Папе нужно это партнерство в интересах трека. На прошлой неделе он сказал, как важно для бизнеса получить вливания. Если этого не произойдет, у нас будут большие неприятности.
Я неохотно пожимаю предложенную руку. Она теплая и шершавая на ощупь, и когда пару раз быстро трясу ее, трудно не вспомнить о том, как его руки ощущались на моей коже прошлой ночью.
— Холли Пирсон.
Трип выводит большим пальцем по тыльной стороне моей ладони медленные, неторопливые круги, и мне не нравится, что это маленькое движение может подразумевать. С меня довольно его медленных поглаживаний. Сейчас мне это неинтересно, особенно после того, как поняла, что была для него случайной цыпочкой.
Парень улыбается.
— Было не так уж трудно, правда?
Я закатываю глаза и отдергиваю руку, пытаясь избавиться от покалывания, оставшегося после его прикосновения.
— Так и что тебе нужно? Время на треке? — быстро спрашиваю я.
Трип не отвечает — его мозг явно перегружен от постоянной фиксации на моей груди — поэтому я откашливаюсь и складываю руки на груди, закрывая ему обзор.
— Холли, мистер Дуглас не платный клиент. Если он будет кататься, то совершенно бесплатно, — говорит папа.
Трип трясет головой, как будто выходя из оцепенения. Даже не знала, что моя грудь может быть такой чертовски завораживающей.
— Знаете, мистер Пирсон, я хотел бы начать с просмотра бумаг. Тест трека может денек подождать. Хорошо бы узнать, в каком финансовом состоянии находится это место. Все остальное поправимо.
— Вообще-то у нас все в порядке, — огрызаюсь я; мне не нравится мысль о том, что какой-то странный человек вторгается в наш семейный бизнес — особенно тот, с которым мне совершенно неуютно находиться рядом в течение любого периода времени. Жаль, что мне так чертовски понравилось то, что он делал со мной прошлой ночью. — Кроме того, сомневаюсь, что ты сможешь их прочесть. Ты ведь понимаешь, что там нет картинок, верно?
Парень наклоняется и упирается руками в столешницу напротив меня, с холодной улыбкой на губах.
— Не позволяй татуировкам одурачить тебя, сладкая. За этой привлекательной внешностью скрывается блестящий ум. — Трип склоняет голову набок, бросая на меня взгляд, который наверняка заставляет девушек делать все, что он хочет. — Ты скоро поймешь, что я могу использовать мозг как никто другой. И поэтому я здесь… чтобы покопаться в твоем.
Я рычу и крепко сжимаю стойку, чтобы не перепрыгнуть через нее и не стереть эту прекрасную улыбку с его лица. Самодовольный ублюдок. Терпеть не могу таких, как он. От того, что он ведет себя так, будто не знает, кто я, — еще хуже.
— Можешь проваливать. Мне не нужно, чтобы ты копался в моих мозгах или в чем-то еще, связанном со мной или бизнесом моей семьи!
— Холли! — предупреждает отец так громко, что я подпрыгиваю. — Сейчас же в мой кабинет!
Быстрый взгляд на лицо отца говорит мне, что он не шутит. Прищурившись, он указывает длинным костлявым пальцем на дверь. Даже вена на его лбу под темно-каштановыми волосами вздулась. Этот маленький знак крайнего раздражения обычно проявляется, когда я действительно по уши в дерьме.
Я смотрю на папу и киваю.
Тяжело сглатываю и смотрю на стойку, мгновенно чувствуя себя виноватой за то, что расстроила отца. Мне не нравится разочаровывать его. У него и так достаточно забот и переживаний из-за краха бизнеса, а тут еще непослушная двадцатилетняя дочь.
Прежде чем опустить голову, я бросаю взгляд на Трипа, и он хмурится. Я должна извиниться, это будет правильно, но с такими парнями, как он, просто не могу заставить себя сделать это. Эгоистичные красавчики думают, что извинение — это приглашение в мои штаны, а я ни в коем случае не хочу произвести на него такое впечатление. Вчера вечером у него был шанс, и он его упустил. Другого не получит.
Выпрямляю спину, расправляю плечи и иду в кабинет отца, даже не взглянув на Трипа Дугласа.
В прошлом году, пытаясь получить дополнительный доход, мой отец превратил свой офис в склад для клиентов, которым нужно было место для хранения велосипедов и оборудования. Тесное помещение, бывшее когда-то кладовкой для метел, теперь превратилось в то, что мой отец называет кабинетом. Маленький металлический стол стоит в центре и поглощает каждый дюйм пространства — и большую часть кислорода — в комнате. Для некоторых людей пространство могло бы вызвать приступ клаустрофобии. Место совсем не способствует расслаблению. Черт возьми, здесь даже нет окна, но мне нравится. Это мое убежище, если мне необходимо собраться с мыслями, когда день становится слишком сумасшедшим.
Гладкие белые стены увешаны фотографиями моего улыбающегося отца: фотографии со спонсорами мотокросса, профессиональными спортсменами, мной, Джексоном и даже Грейс, моей так называемой матерью. Не позволяйте имени обмануть вас, нет ничего приятного в женщине, которая является не более чем донором яйцеклеток. Она — одна из причин, по которой этот бизнес терпит крах и почему моя жизнь медленно идет ко дну. Фотографии — постоянное напоминание о том, что моя когда-то счастливая жизнь теперь не существует, и это чертовски угнетает. Если подумать, в следующий раз, когда мой отец скроется из виду, я сниму ее фотографии и сожгу. Ненавижу, когда мне напоминают о ней. Достаточно того, что я внешне похожа на нее.
Папа следует за мной и закрывает дверь. Протиснувшись мимо меня, плюхается в свое скрипучее
