Нам нельзя - Лана Мейер
Даже не успеваю понять, как это все происходит, словно я на катке шайбой проехалась и угодила точно в ворота. Это и неважно, мне главное — отвоевать свой чемодан и успеть зарегистрироваться на рейс. Время поджимает.
— Простите, но вы забрали мой чемодан, — раздраженно обвиняю незнакомца и запрокидываю голову.
Меня словно током бьет, слова в голове путаются. Мой взгляд находит его глаза, и на мгновение весь шум и движение аэропорта переходят в «slowmo» режим.
Боже, он такой высокий, что у меня дух захватывает. Мне приходится конкретно задрать голову, чтобы разглядеть виновника моего конфуза. И увиденным я остаюсь очень удовлетворена, даже дыхание спирает. Какой горячий парень, я давно таких не видела. Или до этого дня я не замечала вокруг себя никого, кроме мужа?
Молодой человек, несмотря на холодную погоду, одет в серый спортивный костюм. Из багажа у него так же сноуборд, а в наушниках играет американский хип-хоп, поэтому я могу предположить, что он точно моложе меня.
Темно-русые волосы, легкая щетина, обрамляющая полные губы с четким контуром. Он выглядит, как модель для рекламы дорогих швейцарских часов, еще и по той причине, что у него сильные руки с ярко-выраженными на них проступающими венами. Но спортивная фигура все же не главное, что привлекает и цепляет внимание многих женщин. Его глаза явно являются контрольным выстрелом в его образе.
Глубокие, серо-синие, яркие, наполненные необузданной энергией и уверенностью в себе… В нем словно горит неукротимый огонь и немое обещание чего-то важного и соблазнительного для каждой женщины, которая в них смотрит.
— Вряд ли, потому что я уверен в том, что это мой, — слегка улыбнувшись, отвечает молодой человек. — Но вы очень оригинально оправдываете свою неловкость. За это вам все можно простить. Даже мои оттоптанные ноги.
— Мою неловкость? — фыркаю я.
— А так же полную растерянность и отсутствие грации, — добавляет он в тот момент, когда к нам подходит еще один случайный прохожий.
— Девушка, а я за вами бегу. Вы чемодан на ленте забыли.
Нервно моргаю, осознавая, что у нас с парнем два абсолютно одинаковых чемодана. Фирма, размер, цвет. Мне Анжелика его подарила, еще лет пять назад. Вот так совпадение. Как глупо получилось.
— Спасибо, — успеваю бросить доставщику чемодана. Надеюсь, мне ничего туда не подложили.
— А вы меня уже за вора приняли, — играя бровями, замечает молодой человек.
— Честно говоря, промелькнула такая мысль.
— Но воришка здесь вы.
— Почему это?
— Потому что выглядите так, словно планируете украсть чье-то сердце.
Я млею, впадая в ступор от такого странного, немного детского флирта. Давно не слышала ничего подобного, как и комплиментов от таких юных красавчиков. Я из дома то мало куда выхожу, где мне их взять?
— Это фразочка из книги по пикапу? — ворчу я.
Быстро отлипаю от парня и делаю вид, что набираю номер в телефоне. Подходит его очередь к стойке, а через несколько секунд соседнее окно освобождается и для меня.
— У вас перевес, — строгим голосом ставит меня в известность сотрудница аэропорта. Вот вредная дама попалась. Канун нового года, а она лишнюю пару килограмм простить не может. Чтоб она их за новогодние праздники набрала!
На лице у женщины отражается неприкрытая ненависть по отношению ко всему этому миру. А особенно к отдыхающим, кто летят в теплые места на Новый год, а не работают в ночную смену, взвешивая отпускные чемоданы.
— Можно как-то решить эту проблему?
— Доплатите десять тысяч рублей за каждый килограмм лишнего веса.
— В этом нет необходимости, у меня есть дополнительный багаж, — в наш разговор вдруг встревает синеглазый красавчик.
Не мешаю ему. В конце концов, платить тридцать тысяч с карты Олега я не хочу — он начнет звонить, выяснять, по какому такому поводу деньги списываются в аэропорту и куда намылилась его примерная жена, а наличку я снять не успела.
Синеглазый ставит мой чемодан на багажную ленту и игриво подмигивает:
— Вы зачем такие тяжести таскаете?
— Хотите помочь мне и потаскать их после перелета? — парирую я.
— Я хочу, но очевидно, вы кусаетесь, — буравит оценивающим взглядом, от которого по спине бежит лютый холод, а затем меня словно толкают в сердце самого пекла.
— Еще как кусаюсь, — бурчу я, стараясь держать себя в руках и снова не флиртовать с ним. А хочется, блин, чертовски хочется… пофлиртовать.
— Насколько сильно? — откровенно заигрывает парень, и я понимаю, что с этим всем срочно нужно завязывать.
— А с какой целью интересуетесь? — его глаза темнеют, завораживая меня и утягивая в свой обещающий омут.
— Мои цели вам могут не понравиться, — загадано отвечает он. — Но, если вы так настаиваете, я могу озвучить их за чашкой кофе перед полетом.
— Думаю, у нас нет на это времени. Нам бы на самолет успеть, — отрезаю я, буквально запрещая себе продолжать этот разговор.
Аккуратно кивнув на прощание синеглазому пикаперу, я удаляюсь в уборную. Специально, чтобы мы потерялись в аэропорту и не пересекались до самого Сочи. Прохожу все зоны досмотра словно в тумане, еще не осознавая, куда и зачем лечу и какой год вот-вот наступит.
Две тысячи двадцать четвертый. Осознание того, что со времен ковида прошло четыре года, бросает в дрожь. Как быстро летит время, словно кто-то ускорил ход событий. А у меня так ничего и не меняется…
При посадке вглядываюсь в номер кресла и еще с большим удивлением понимаю, что лечу в бизнес-классе. Такое случается, когда в экономе продают больше билетов, чем существует мест. Это сродни выигрышу в лотерею.
Еще больше я удивляюсь тому факту, что моим соседом оказывается не кто иной, как победитель в конкурсе «Мистер самые загадочные глаза в мире». Боже, теперь меня уже распирает от желания наконец-то узнать его имя. И еще больше хочется выяснить, что за череда неслучайных случайностей преследует нас двоих?
— Какое знакомое лицо, — иронизирую я и опускаюсь на место у окна, всей кожей ощущая, как парень внимательно изучает мою задницу, когда мне приходится пройти мимо.
— Вы меня преследуете, — самоуверенно заявляет наглец, пока я пристегиваюсь и располагаюсь на месте.
— Это кто еще кого преследует? — возмущаюсь я, небрежно взмахнув волосами.
— Допустим, что все-таки я тебя, — он сокращает дистанцию и переходит на «ты». — И что? Запрещено? — он протягивает мне руку, и дополняет фразу: — Я — Максим.
Мне хочется ответить резко, даже нагрубить, чтобы отвалил и не клеился. Ни
