Желание на любовь 2 - Галина Колоскова
Вуд ухмыльнулся и повторил слова из «Божественной комедии» на хорошем итальянском:
– Lasciate ogni speranza voi ch 'entrate, – затем оглянулся назад: – Читаешь Данте? Или любимые фразы Гитлера? Готовишься к спуску в ад?
Томас ткнул Мэтта в плечо, прошипев:
– В ад превратится твоё пребывание здесь, дай только узнать про сына шефу полиции Вернеру.
Мэттью не смог сдержать улыбку. Он наконец-то знал фамилию и должность отца наркомана. Агент дружелюбным голосом ответил «источнику» ценной информации:
– Ну, зачем так злиться? – ухмыльнулся агент. – Мне тут уже начинает нравиться, – и сделал шаг за дверь, стараясь не заступить за красную линию.
Бергер мечтал, чтобы Мэтт оказался за запретной чертой. Уж очень ему хотелось применить к мерзавцу силу электричества, а если повезёт, то двинуть в морду или на крайний случай запечатать хороший пинок в поджарый живот.
Кэтлин выпрыгнула из машины и помогла выйти миссис Хоуп. Лилибет не выпускала из рук телефон, ведя бесконечные переговоры с Риджем. Тот без конца звонил, спрашивая о происходящем, отчитываясь о собственных действиях. Никто не обращал внимание на припустивший дождь. Мелкие капли растекались по лицам, охлаждая и постепенно возвращая в действительность.
– Мама, – облегчённо вздохнула Лилит, – Чайтон через час будет в аэропорту «Даллес» и сразу же вылетит к нам.
– Передай ему спасибо. – Обрадовалась Кэтлин за дочь. – Моральная поддержка тебе не помешает.
– Мам, не только моральная. – Девочка осмотрелась вокруг и добавила шёпотом: – Он обзвонил кого нужно. Помощь будет очень действенная, вот увидишь.
Надежд на скорейшее освобождение Мэттью прибавилось.
Брюнетка проследила за направляющимся к их машине детективом и, встретившись с пристальным взглядом голубых глаз, передёрнула плечами, словно от внезапно наступившего холода. У этого человека явно был план. Ничего хорошего в котором для Вуда не отводилось.
Она кивнула Лилибет:
– Думаю, любая помощь нам сейчас не помешает…
Престарелая воительница раскрыла зонт. Коричневая поверхность защитного навеса, превратила невысокую хозяйку в гриб- переросток. Она, вскинув голову, заметила, на кого устремлён взгляд Кэт.
– Не переживай, деточка, правда за нами. – Старушка положила ладонь на руку Кэтлин.
Паркер улыбнулась, накрыв сухонькую ручку миссис Хоуп своей.
– Дай Бог…
– Не бойся этого прощелыгу. Я вижу его насквозь. Карьерист и сволочь немалая. Но меня не запугать! Не таких прохвостов обламывала. – Она повернулась к Хаски и, мило улыбнувшись, задала вопрос:– Детектив, где мне сделать заявление?
Блондин смерил старушку холодным взглядом и, пряча недовольство в глазах, растянул тонкие губы в подобии улыбки.
– Какое заявление, мисс? – Он указал глазами на мокнущих под дождём Кэтлин с дочерью. – Вы желаете дать свидетельские показания против двух женщин, напавших на мистера Коулта?
Миссис Хоуп снова улыбнулась и ледяным тоном ответила:
– Не мисс, а миссис! Нет, дорогуша, я желаю дать свидетельские показания о нападении на малолетнюю леди тем мистером Коултом и попытку похищения девочки, вероятно, с целью изнасилования. А ещё, – она обернулась к брюнетке и положила ладошку на лиф её серого пальто, – дать показания, откуда у этой хрупкой женщины гематома на груди, а в том, что она там есть, я не сомневаюсь.
Теперь уже старушка сверлила взглядом детектива.
– Мистер Коулт с такой силой ударил защищающую дочь мисс Паркер, что та на несколько минут потеряла сознание!
Хаски прокручивал в голове разные комбинации развития событий. Эта «древняя плесень» как чирей на заднице: больно, но нужно подождать, пока созреет, чтобы избавиться. Придётся обыгрывать и её показания.
– Странно, все рассказывают одну и ту же историю совершенно по-разному. – Он указал рукой на коричневое одноэтажное строение:– Прошу всех в участок, там разберёмся.
Лилибет прижалась к боку матери и, замедлив шаг, отстав от полицейского, тихо спросила:
– Мама, как будем себя вести? Чайтон сказал, чтобы мы не давали показания до прихода адвоката.
– То же самое велел делать Бейн.
Девочка вскинула взгляд на бледное лицо Кэт.
– Будем молчать?
Та кивнула, выискивая глазами среди прохожих высокую фигуру Бейна.
– Да, – Паркер перевела взгляд на дочь, понимая, что надо продержаться ближайшие полчаса, – что бы ни случилось, улыбаемся и держим язык за зубами.
Хаски сделал несколько распоряжений на входе и исчез в длинном коридоре с множеством пронумерованных дверей в кабинеты. Женщин отвели, усадили в кресла в небольшой комнате с громоздким письменным столом и водружённым на него не менее старым компьютером.
Лилибет обвела взглядом выкрашенное в тусклый зелёный цвет помещение, остановившись на картине под стеклом. Глиняная, треснутая ваза с торчащим из неё одиноким подсолнухом.
– Такое впечатление, что попали в прошлый век. Старье на столе, обшарпанные стены, нелепая для полицейского участка картина.
Кэтлин усмехнулась словам дочери.
– Наверное, кто-то пытался создать здесь домашнюю обстановку. Подготовить нервных визитёров к допросу.
Миссис Хоуп, до этого молчаливо сидевшая в стареньком кресле, обитом потрескавшейся кожей, вступила в разговор:
– Да, этим дармоедам приходится на всём экономить. Собрали ненужную рухлядь в не вентилируемой комнате – и деньги проели, и свидетелей успокоили.
Она по очереди посмотрела на девушек.
– Я вам так скажу: показания первой давать буду я, а вы дождитесь тех, кому звонили. Не нравится мне этот детектив. Я подлых людей хорошо чувствую, немало повидала их на своём веку. Он что-то задумал, – старушка поправила съехавшую на бок бледно-голубую фетровую шляпку, – но он ещё не знает, голубчик, с кем связался. Повесить на вас преступление ему не удастся!
Брюнетка с недоумением взирала на пожилую женщину.
– Преступление на нас? За что?
– А за что они, голубушка, забрали вашего мужа? И все слова этого рыбьеглазого про мистера Коулта? Вы что, так ничего и не поняли? – теперь уже недоумевала миссис Хоуп. – Они вешают на вас вину тех парней! У них даже машину не проверили, хотя вы говорили о наркотиках. Всё это не просто так! Наверняка те ублюдки – чьи-то сыночки!
Старушка выпрямила плечи и, повесив сложенный ранее зонт на руку, поставила на колени чёрную сумочку.
– Я в конце шестидесятых участвовала с отцом в демонстрациях против войны во Вьетнаме и хорошо знакома с творимым полицией беспределом. А ещё смотрю телевизор! Меня не проведёшь и не запугаешь!
Последние слова женщины услышали двое полицейских, зашедших в комнату. Они улыбнулись пожилой воительнице. Высокий черноволосый мужчина, одетый в гражданскую одежду,
