Куплю тебя, девочка - Любовь Попова
— Ты слишком дерзкая для шлюхи.
Это я уже слышала.
— Ты слишком много болтаешь для того, кто хочет трахаться.
Он меняется в лице.
Напряженное, красивое, хищное, оно завораживает так, что остальная часть комнаты превращается в туман.
Вскрикиваю, когда он отталкивает меня и отходит к кровати.
— Раздевайся! — с рыком приказывает и тише: — Танцуй…
Он стягивает с себя футболку и садится на кровать. Я невольно бросаю взгляд на сумку. Надо просто уловить момент.
Раз и нет меня. Можно и голой убежать. Мне не привыкать. Когда тебя грозится изнасиловать свора тварей, можно убежать и голой.
Но Ник не свора. И не тварь. Но его импульсивность пугает. Кто знает, не захочет ли он действительно порезать меня во время своего оргазма? Задушить, пока трахает.
Облизываю пересохшие губы и начинаю медленно двигаться в такт внутренней мелодии. А в комнате звучит лишь наше сбившееся дыхание, лишь взгляды танцуют, рассматривая друг друга.
Я была права. Спорт его второе имя. Подтянутый и складный он производит потрясающее впечатление. И даже мысль мелькает, что для такого можно и станцевать.
Медленно касаюсь края кофты. Поднимаю…. Ник облизывает губы, не сводит взгляда с моих рук. Он словно ребенок, перед которым разворачивают подарок. И это понятно…
Я знаю о соблазнении все.
Я знаю, как, не раздеваясь, довести мужчину до оргазма. Знаю точки на теле, которые при стимуляции позволят не кончать всю ночь. Я даже знаю, как заставить полюбить себя. Имитация оргазма — это отдельное искусство. Хотя настоящий при моей профессии недоступен. Я не испытываю от всего этого удовольствия.
Я и не должна. Это работа. Пора напомнить себе, что Ник — сегодня моя работа.
И я боюсь ее выполнять. До дрожи, до онемевших пальцев.
Его прикосновения кружат голову, словно пары опиума. Его взгляд мешает думать. Даже сейчас во мне теплится желание подойти, погладит тугие мышцы, обтянутые светлой кожей. Прочертить линию татуировки, что от руки по плечу спускается на спину.
Провести ногтями по мужским соскам.
Не ради его наслаждения, а потому что я так хочу.
Мне рассказывали, что многие шлюхи даже могут испытывать оргазм, но мне кажется, это сказки. Для женщин, чтобы заманивать их в браки.
Какой мужчина будет доставлять удовольствие кому-то кроме себя любимого?
Я уже стягиваю кофту, чуть тряхнув крупной грудью. Поворачиваюсь спиной и медленно кручу бедрами, дразню его тем же комплектом, в котором он меня увидел сегодня на сцене. Сценой назвать это сложно, скорее пьедестал с палкой, вокруг которой я должна крутиться. Должна вызывать желание. Только вот в глазах Ника светится настоящая, пугающая до стеснения в груди, жажда.
Он словно сумасшедший, его длинные пальцы сжимают покрывало, его джинсы давно готовы порваться от напряжения. Его кадык постоянно двигается, а голос заставляет теряться в этой жажде и меня.
— Да, детка, покрути своей попкой.
Мне на удивление не противно это слышать, но это самообман. Удовольствия нет. Секс для мужчин. Для женщин страдания.
— Дальше… Господи. Быстрее… — выдыхает он, уже расстегивая ремень. — Просто сними с себя все и дай на тебя посмотреть.
Я киваю, избавляюсь от лифчика, от свободных штанов, даже от трусиков и кидаю все это в сторону двери.
Что-то подобрать успею.
Стоит повернуться к нему лицом, он стягивает с себя джинсы с трусами, оставляя их болтаться на щиколотках. Мне же хочется себя ущипнуть.
Никогда не видела гладко выбритого паха. Ни одного волоска. Говорят, так делают геи, но судя по гордой палке, увитой тонкими прожилками вен и темно-розовой головкой, Ник не гей.
И сейчас он будет мне это доказывать.
И пусть, пусть… Но я должна сделать хотя бы одну попытку. Как обычно…
— Иди сюда. Иди сюда и просто сядь на мой член, — хватается он за него сам, как за рычаг и продолжает жалить взглядом грудь. Она почему-то ноет, словно в ожидании очередных по ней ударов хлыста за побег.
— Ладно, — вздыхаю, делаю шаг, но киваю на ночник. — Включи его, а я пока свет выключу.
— Тебе вроде нечего стесняться, — усмехается Ник и гладит свой ствол. Завораживает, как длинные пальцы обвивают его, ласкают. Я невольно думаю, что не прочь на это смотреть.
Но сейчас важнее другое.
Улыбка. Которая как будто гипнотизирует Ника и мой голос. Глуше. Тише. Мягче.
— Пожалуйста…Ник.
Он морщится, но встает и забавно ковыляет в спущенных штанах.
Вот и все…
Я иду к выключателю, пока в груди барабанит сердце.
Раз… Два…
Ник отворачивается. Я же в пару резких движений выключаю свет до того, как он дотягивается до ночника. Хватаю сумку и хлопаю дверью.
Глухой удар, стон и я фыркаю в кулак.
— Едрить твою за ногу!. Долбанная сука. Шмара охреневшая. Убью тварь!
Мат… Как это по-русски… — ухмыляюсь я и бегу, на ходу надевая кофту и закидывая рюкзак с деньгами на плечи.
Бегу. К свободе.
Глава 5
Пока бегу к лифту слышу ругательства и еще один глухой удар.
Он же в спущенных штанах, в темноте.
Наверное, мне должно быть его жалко, а мне наоборот весело.
Будет ему уроком.
Лифт как назло не едет, а дверь в комнату уже открывается. Голову затуманивает страх, и я очертя голову несусь к лестнице. Теперь придется бежать по улице с почти голой жопой и босиком, но такая сумма того стоит.
А может быть мне повезет, и я смогу угнать машину. Последний раз мне удалось вскрыть тачку, но завести не получилось.
Пробегаю еще пару пролетов, вижу заветную серую дверь, как вдруг меня дезориентирует оглушительный выстрел.
Я слышала их и раньше, но в пространстве коридора эхо бьет по голове как молот по огромному колоколу.
Я торможу, пытаюсь прийти в себя, тяжело дыша. Смотрю на место, где пуля расколола часть стены.
Она пролетела далеко от меня, но кто знает, куда полетит следующая.
Больной ублюдок.
Я сглатываю вязкую слюну, чувствуя, как страх жидким веществом стекает в пятки. Поднимаю голову вверх.
Он стоит на четыре пролета выше и целится в меня.
— Что? Добежать самому третья нога помешала? — спрашиваю громко и делаю маленький шажок в сторону. Главное, не паниковать. Главное, держаться уверенно…
— За комплимент спасибо, — придурок. — Решил, что пуля будет эффективнее. Поднимайся сюда.
Я качаю головой. Ни за что.
— Ты не убьешь меня, — делаю еще шаг в сторону двери. Ну не псих же он. — Ты же не…
Он
