Осколки наших грез - Кэрри Прай
– Александра, – позвал он, не сводя с меня хитрого взора, – я заметил большое количество сорняков на заднем дворе. Буду рад помочь облагородить ваш сад. Едва ли вы дождётесь от Матвея помощи.
Я сжал салфетку в кулаке.
– Ты чертовски добр, но для этого у нас есть садовник. Он позаботится о наших розочках, – сквозь зубы прошипел я, а следом кашлянул: – Мудак.
– Но я настаиваю. У меня куча свободного времени.
Между нами затрещал воздух.
– Я уволила прислугу, – неожиданно заявила мать, поднесся к губам чашку кофе. – Это ужасно, когда ты не можешь быть хозяйкой в собственном доме. И ты немного опоздал, Назар. Я нашла себе новую помощницу. На прошлом банкете я познакомилась с сестрой Авдея – Снежаной, она была очень милой и отличилась любовью к цветам. Мы договорились встречаться каждые выходные. Я ценю твою заботу, но так соскучилась по девичьим сплетням, что не смогу ей отказать.
– Что? – изумился я, в то время как Назар поперхнулся смешком. – Хочешь сказать, что теперь мелкая Лебедева будет расхаживать по нашему дому? Нет!
– А что здесь такого? – возмутилась мать. – Она приятная девушка и ещё не испорченная нынешними нравами. Мы явно подружимся.
– Сомневаюсь, что её помыслы благородные.
На лице матери застыло недоумение. Назар поспешил объясниться:
– Матвей переживает, что юная девица не даст ему продыху. Она колготки не умела натягивать, но уже пылала к нему чувствами. И всё бы ничего, но методы, которыми она завоёвывала его сердце, были не только смешными, но и крайне изощрёнными. Однажды она выстригла ему клок волос и только богу известно, как их использовала. Я благодарен небесам, что не стал её объектом вожделения.
– Ерунда, – отмахнулась мать, – Снежана давно выросла, она умна и не станет обращать внимание на такого негодяя, как Матвей.
– Спасибо, мам, – натянул я улыбку. – Я тоже тебя люблю.
– Но это правда. Вы продолжаете вести себя, как озабоченные подростки. Ни одна уважающая себя девушка не приемлет такого поведения. И если вам нравится общество легкодоступных девиц, то продолжайте строить из себя дураков.
– А я-то дурак?!
– Едва ли на дне виски или под трусами девиц прописаны мудрости.
Аппетит моментально пропал. Я встал из-за стола и зашвырнул тарелку в раковину вместе с её содержимым.
– Ты живёшь в прошлом веке. И к тому же, так ли ты была умна и разборчива, когда закрутила интрижку с отцом? Он ведь тоже слыл негодяем, правда?
Мать тут же оскорбилась и наградила меня крепкой пощечиной.
– Как у тебя только язык повернулся?
Почуяв неладное, Назар поспешил извиниться и выскользнул на улицу.
Александра отошла к окну и закурила тонкую сигарету, наверняка скрывая слёзы. Мне стало совестно за непозволительную дерзость. Я подкрался к ней сзади и заключил в крепчайшие объятья. Она мне показалась очень хрупкой.
– Прости, мам. Ты права, я негодяй. Но поверь, настанет день и ты будешь мной гордиться. Я никогда не буду таким, как отец.
Закинув руку, она нащупала моё лицо и провела пальцами по щеке.
– Все нормально, сынок. Непросто быть хорошим, живя в уродливом царстве. Я каждый день жалею, что привезла нас сюда. И уже ничего не могу изменить, видя, как ты любишь своих друзей и такую странную жизнь. Я так боюсь, что купаясь в океане грёз ты окончательно потонешь. Пожалуйста, будь аккуратен. Не дай соблазнам поглотить тебя и сохрани человечность.
– Разве я имею право ослушаться?
Уже вечером, нарядные и с умными лицами, мы вышагивали по двору Сотниковых, держа под руки прыщавых пианисток. Назара пробивало смехом от дешёвого притворства, а я не мог нормально вздохнуть, когда заядлая недотрога превращалась в искусницу и запускала острые когти под рубашку. Пороки, они сжирали всех без остатка. И попадись мне поистине чистая девушка, я ни за что её не упущу.
– Добрый вечер, – с ехидным видом поклонился Давид. В его спутнице я узнал официантку, что так часто обслуживала нас в центральном кафе. Теперь вместо фартука на ней блестело шикарное платье, а поднос сменился на бокал игристого. – Не сочтите за грубость, дамы, но я бы хотел обсудить важное дело с друзьями, – недвусмысленно сказал друг, чем сильно нам услужил.
Девушки понятливо удалились рассматривать двор, а мы расслабили галстуки.
– Пока всё по плану, – ухмыльнулся Давид, протягивая стаканы с бурбоном. – Отец бесконечно доволен. Кажется, он купился.
– Ещё бы! – воскликнул Назар. – Ты видел мою подружку? Это не брекеты освещают ей дорогу, а свет от нимба. Безупречная материя.
– Действительно? – хмыкнул я. – Моя вот-вот вонзится мне в шею. Не знаю, что творится в её светлой голове, но ангелов там точно не имеется.
Давид посмеялся.
– Разве это проблема?
– Лично мне не хочется стать Кеном в кукольном домике извращенки. От неё пахнет конфетами и детским шампунем. Она предложила мне посчитать звёзды.
– Она хочет тебя, – поумничал Назар.
– Знаю. Это меня и пугает. Скорей бы этот вечер закончился.
Моё желание прозвучало как тост, и парни подняли бокалы. Обжигающая жидкость провалилась в желудок, даря мышцам немедленное расслабление. Мне никогда не нравились подобные мероприятия, особенно, если они сопровождались некими обязательствами. Однако нервозность моментально вернулась, когда на горизонте появился Авдей и его призрачная девушка.
– Приветствую, – оскалился он, заметив ступор на наших лицах. – Познакомитесь, это Надя. Надя, это мои друзья. Давид, Назар и Матвей…
– Привет, – робко кивнула она, и моё горло взяло спазмом.
Я был покорён её красотой и, даю зуб, что парни разделяли это чувство. Длинные русые волосы, сплетённые в косу и огромные сверкающие глаза, поражающие своей глубиной. Я не заметил косметики и присущего здешним девушкам пафоса. Такая лёгкая и неземная, будто сошла со страниц фантастического романа. Она по-детски накручивала прядь на палец и скромно улыбалась.
Магия разбилась в одночасье, когда рука Авдея легла на её талию.
– Не нужно стеснений, дорогуша. Мои друзья – твои друзья. Уверен, они тебе понравятся, – он гордо задрал подбородок. – Правда, парни?
Глава#4
Впервые на банкете Сотниковых мне не хватало воздуха, не находилось места. Я мечтал вернуться домой, забраться в душ и смыть с себя отпечатки высокомерных взглядов и тень фальшивого вечера. Однако я оставался
