Моё тайное увлечение - Наталья Семенова
– Нет, конечно. Только нафига прятаться, как мышь?
– Знаешь что? – прищуриваюсь я, с силой сжимая пальцы на деревянной балке лавочки.
– Удиви, – пренебрежительно усмехается он.
– Есть люди, которые умеют стесняться! Понятно? Мне было неловко, после того как я вмешалась в ваши разборки. Теперь ты доволен?
– Нет. А знаешь почему? Ты продолжаешь нагло врать.
– Надо же! – подскакиваю я с лавки. – Какие мы проницательные. Всё-то мы знаем. Делай что хочешь, – бросаю напоследок и иду мимо него, но он неожиданно обхватывает своими шершавыми от застарелых мозолей пальцами моё предплечье, останавливая меня.
– Прекращай подглядывать, мышка, – напряжённо произносит он над моей головой. – Иначе…
– Иначе мне жизнь мёдом не покажется или что-то в этом духе, да? – нахожу я смелости усмехнуться, а затем выдёргиваю свою руку: – Я тебя услышала.
Быстро иду по направлению домой, но через несколько шагов понимаю, что сказала не всё, потому, развернувшись, произношу на ходу:
– Мы несколько лет учились в одном классе, но если ты забыл, напомню: меня зовут не мышка, а…
– Ксения. На память не жалуюсь, – почему-то улыбается он. И эта его улыбка… Слишком наглая, слишком открытая. Словно обещает что-то, а что, ведает лишь её хозяин…
Губы сами дёргаются в ответной улыбке, и я быстро отворачиваюсь, спеша уйти как можно дальше.
Странный вышел разговор. Неоднозначный. Интересно, получится ли когда-нибудь его повторить?..
Сцена четвёртая
В понедельник я просыпаюсь по будильнику. Очень рано. Азарт разгоняет мою кровь, делая сознание ясным, несмотря на то что вчера я легла достаточно поздно. Но я хотела убедиться в том, что Рома вновь будет ночевать в заброшенном «дет-садике», и убедилась, а сегодня планирую выяснить, насколько серьёзно он там обитает. Как только он оттуда уйдёт.
Дожидаюсь, когда захлопнется дверь за родителями, ушедшими на работу, чтобы не настораживать их ранним пробуждением, и покидаю свой наблюдательный пост у окна, чтобы сварить себе чашку крепкого кофе. Я опасаюсь, что пропущу появление Ромы, потому, включив кофеварку, бегу обратно. А потом так же быстро возвращаюсь за кофе.
Рома, кстати, после нашего разговора на лавку под моими окнами не вернулся. И в «Беседка-баре» появился позже остальных. Вообще их вчера собралось там не так много, как обычно. Я не следила! Честно. Просто не затыкать же мне себе уши, когда я нахожусь в собственной комнате и читаю книгу?
В районе десяти часов я начинаю переживать о том, что всё же упустила момент, когда Рома покинул здание, но ещё через двадцать минут он всё же появляется из окна, в которое проник вчера ночью. Нужно заметить, выглядит он паршиво…
Парень-загадка, поправив на плече рюкзак, осторожно осматривает местность, а затем смотрит прямо на мой балкон. Моё сердце запинается, но не от страха быть замеченной – помимо окон балкона и комнаты, меня скрывает ещё и тюль – а от радости. Он хочет меня увидеть? Ещё раз поговорить? Думает обо мне?
Или подозревает меня в том, что я торчу на балконе круглые сутки?..
Во всяком случае, смотрит он недолго и уже через мгновение быстро покидает территорию, словно не хочет быть здесь застигнутым. Удаляется он очень удачно для моего рискованного замысла, в противоположную от моего же дома сторону.
Я уже готова, потому, как только он скрывается за далёкой пятиэтажкой, бегу в коридор и быстро зашнуровываю на своих ногах кеды.
В крови бушуют волнение и адреналин, поэтому я почти не замечаю, как оказываюсь у того самого окна… Вот тут волнение чувствуется острей, и я делаю несколько глубоких вдохов и выдохов перед тем, как поставить ногу на подоконник, а через полминуты спрыгнуть с него с другой стороны. Под подошвами хрустит разбитое стекло, когда я делаю несколько шагов в глубь комнаты с облупившейся синей краской на стенах. Смотрю на гуляющую в столбах света пыль и осторожно продвигаюсь к проёму без двери. Попадаю в длинный коридор, где на деревянном полу валяется разнообразный мусор и хлам стройматериалов, и озадаченно останавливаюсь.
Ну и в какой из комнат он ночует? Мне тут всё здание обойти придётся, что ли? Здесь же есть ещё и второй этаж!
Издаю стон разочарования и досады, который, впрочем, не отменяет поглощающего меня азарта, и начинаю поиски.
Несмотря на мои опасения, они заканчиваются ровно на следующем проёме.
Я открываю от удивления рот и прохожу в небольшую комнатку, которая раньше служила, по всей видимости, чьим-то кабинетом. Здесь в углу стоит небольшой сейф, а стены выкрашены водоэмульсионной краской персикового цвета. А ещё здесь явно прибрано и создано что-то вроде уюта. Узкий матрас на полу застелен исхудавшим синим покрывалом, вместо подушки – скрученная валиком тёмно-синяя толстовка, на сейфе – бутылка минералки, несколько пачек крекеров и начатая упаковка мюсли. Питается он точно не лучшим образом. Так же вижу у стены напротив матраса его гитару и замечаю несколько книг на полу. Одна лежит раскрытой, листами вниз, на самом матрасе.
Но острый интерес у меня вызывает другое.
Опускаюсь коленями на матрас и завороженно рассматриваю исполненные карандашом зарисовки на бумаге в клетку, которые висят на стене при помощи скотча. Мрачные города, закатное солнце над водной гладью, несколько супергероев – по большей части Дэдпул в разных смешных позах, есть здесь и Ведьмак, сражающийся с нечистью, и ещё много всяческих изображений природы, в основном жарких стран.
Сразу вспоминаю, как в классе пятом или шестом рисунок Ромы по теме «Моя любимая мама» красовался на стенде в кабинете ИЗО в числе самых удачных работ. И как странно, что в последующие годы его творения туда больше не попадали. Рисует он, конечно, офигенно…
– А мышкино любопытство, однако, не знает вообще никаких границ, – заставляет меня подпрыгнуть на месте холодный голос Ромы.
Кажется, кто-то крепко влип… Вот же чёрт!
Сердце подскакивает к горлу и бьётся в панике прямо там. Мысли в голове тоже хаотично скачут от одной отмазки к другой, пока я осторожно разворачиваюсь лицом к хозяину этого необычного жилья.
