Ненависть и наслаждение (ЛП) - Уильямс Шанора

Он идет вперед и поднимается по лестнице. Я слышу шорох и какое-то движение, но потом все прекращается.

А потом я слышу, как начинает играть скрипка.

Музыка настолько чувственная, горьковато-сладкая и знакомая, что я замираю именно там, где стою. Я смотрю в ту сторону, откуда слышен звук, мои глаза широко распахнуты, рот наполовину открыт.

Драко подходит к вершине лестницы со скрипкой в своих больших руках.

Его голова находится под углом, и он сосредоточен на инструменте, медленно наигрывая несколько нот, ускоряясь на других.

Слезы подступают к моим глазам — нежелательные, досадные слезы.

Это была... Мамина колыбельная.

Ее песня.

Она напевала ее мне, когда я была маленькой девочкой, и даже когда стала старше.

Она играла для меня и даже пыталась научить, но я не была такой одаренной, как она. И до сих пор нет, но Драко?

Он попадает в каждую ноту. Он играет настолько хорошо, что я чувствую, словно мама здесь, играет для меня. Я чувствую ее оживший дух и ее ангельские объятия вокруг меня, молчаливо говорящие мне, что все снова будет в порядке.

Я чувствую себя так, словно она стоит рядом со мной.

Когда Драко останавливается, тишина оглушает. Теплые объятья мамы исчезают.

Я слышу, как бьется мой пульс.

Чувствую жар, растекающийся по моим щекам.

Я вижу его. Драко. Он стоит и смотрит на меня сверху вниз.

— Она научила тебя, — выдыхаю я.

— Всему этому. В течение лета матушка заставляла меня ходить в музыкальную студию твоей матери, по два часа каждый день, чтобы учиться. Она была терпеливой женщиной. Она должна была быть такой, имея дело с кем-то, вроде меня. — Он ухмыляется. Я все еще в ступоре.

Я даже не знаю, что сказать.

Или как реагировать.

Мама любила музыку. Она любила свою скрипку. Она до сих пор хранится в резиденции в Штатах... ну, я надеюсь, что это так. Зная моих людей, возможно, они предполагают, что мы мертвы, и продали все имущество Тони, а также мое. Скрипка мамы была моей.

Жар потоком устремляется по моим венам. Слезы безостановочно текут по щекам, несмотря на то, что я сильно стараюсь их прекратить. Так много чувств обрушивается на меня, все сразу. Слишком много, чтобы справиться.

Мама.

Папа.

Счастье.

Невинность.

О, как я скучаю по ним.

Я прикрываю ладонями лицо и мельком вижу красный лак на ногтях.

Папа. Черт побери, папа!

Я отворачиваюсь и выбегаю через дверь, приближаюсь к верхним ступенькам.

— Джианна! — кричит Драко мне вслед. Его голос звучит грустно, может быть, даже немного взволнованно.

Но я не останавливаюсь.

Я бегу по коридору, а потом слышу звук ботинок по мрамору. Патанса и другой охранник, наверное, услышали голос Драко, потому что они выходят из-за угла, чтобы посмотреть в мою сторону.

Они наблюдают, как я убегаю с опущенной головой и трясущимися руками.

Они не осмеливаются остановить меня.

Но что-то все же это делает.

Вернее, кто-то.

Глава 6

Как только я врезаюсь в тяжелое, твердое тело, слышу звук взведенного оружия у себя за спиной.

Я спотыкаюсь и оглядываюсь на Патансу и другого охранника, их оружие направлено прямо на незнакомца.

Моргая, он смотрит то на них, то на меня. Он совсем не испугался их. Ни капли.

— Ну... и кто это? — спрашивает он с сильным испанским акцентом.

— Не беспокойся об этом. Подними свои гребаные руки вверх, — выплевывает Патанса, подходя ближе, ее пистолет по-прежнему взведен.

Она дергает меня за плечо и оттаскивает за свою спину.

Другой охранник подходит ко мне, но он по-прежнему сосредоточен на мужчине.

У незнакомца широкие плечи и очень смуглая кожа. Его глаза черного оттенка. Они темные, пугающие. Он гораздо выше Патансы и меня, но такого же роста и телосложения, что и другой охранник.

— Кто тебя впустил? — рычит другой охранник.

— Охранник на воротах. Он знает, почему я здесь. И Шеф тоже, — мужчина бросает еще один быстрый взгляд на меня. — Где он вообще?

— Прямо, блядь, здесь, — голос Драко звучит позади меня, и я вскидываю голову, чтобы посмотреть. Его брови нахмурены, когда он смотрит на мужчину. В его руках пистолет. Абсолютно черный пистолет.

— Шеф, — произносит мужчина так беспечно, словно нет никакого оружия, указывающего ему прямо в лицо.

— Где мои пушки, Тьяго? — спрашивает Драко с каменным лицом. Без вежливости. Без приветствий.

— Твои пушки? — посмеивается Тьяго, поднимая руки. — Я говорил тебе, где они. Украдены нахрен.

— Украдены, значит. — Драко обходит Патансу, глядя на него.

— Их отняли, Шеф, и люди, которые взяли их, отпустили меня. Я бы не стал лгать тебе об этом.

— О, ты и раньше лгал мне много, много раз, но только потому, что ты мой двоюродный брат, я давал тебе много, много шансов. Я вижу, что давать тебе шансы было явной ошибкой. Моей ошибкой. Сначала мои наркотики, потом груз из Калифорнии, а теперь мое оружие? — Драко неодобрительно хмыкает, пока смотрит на него. — Слишком много оправданий. Слишком много ошибок, — шипит он. — И, должен сказать тебе, я устал от твоих ошибок.

— Оружие отняли. Это все, что я могу сказать. Какая-то херня насчет территории. — Тьяго небрежно пожимает плечами. — Я не хотел дать убить себя из-за одной маленькой отгрузки оружия.

— Вся эта страна — моя территория, ублюдок! Это не оправдание! — Драко становится ближе к нему, все еще держа палец на спусковом крючке. — Ты думаешь, из-за того, что моя мать просила меня оставить тебя в живых, я должен ее слушать? — Он усмехается, помахивая пистолетом. — Ты думаешь, что в безопасности, потому что моя кровь в твоих жилах? Я убивал своих родственников, и это для меня не было гребаной проблемой. Я убивал их и спал после этого, как ребенок. — Драко поднимает ствол к голове Тьяго, направляя в его висок. — Дядю помнишь? Тот самый человек, который обманывал меня, потому что думал, что я ничего не знаю. А ты настолько глуп, что следуешь прямо по его стопам.

Тьяго ничего не говорит. Просто смотрит, без страха. Его глаза цвета древесного угля, кожа на несколько оттенков темнее, чем у Драко. Он бесстрашен.

Драко прижимает палец к спусковому крючку, но не нажимает. Он близок к тому, чтобы сделать это, но пока медлит. Патанса и другой охранник прицелились, готовые выстрелить тоже, если это будет необходимо.

— Давно у тебя эта шлюха? — спрашивает Тьяго на английском языке, так, чтобы я могла в полной мере понять.

Верхняя губа Драко подергивается.

Он не колеблется в своем следующем действии.

Он не стреляет. Зато ударяет его рукоятью пистолета по голове.

Бах!

Большое тело Тьяго падает на пол с глухим стуком, и я резко выдыхаю.

— Отведи ее наверх, в мою комнату, — приказывает Драко, не оглядываясь назад. Патанса не имеет права на ошибку. Она ставит свое оружие на предохранитель, запихивает его в кобуру на плече, а потом хватает меня за запястье и тащит за собой вверх по лестнице.

Я оглядываюсь назад. Интересно, что Драко собирается с ним сделать. Кто, черт возьми, он вообще такой?

Мое сердце бьется так сильно.

Ладони вспотели.

Я вижу нескольких из его охранников, перетаскивающих тело Тьяго, и у меня предчувствие, что они отправят его в подвал. Драко стоит на том же месте, палец на спусковом крючке, челюсть сжата.

— Садись. Отдыхай, — указывает Патанса на своем родном языке, когда мы оказываемся в его спальне.

Она смотрит вниз, и в этот миг я понимаю, что мои руки дрожат.

— Никто не причинит тебе вреда. Особенно под моим наблюдением. Если ты очень важна для Шефа, ты важна для меня. Все просто.

— Я думала, что не нравлюсь тебе, — отвечаю я нетвердым голосом.

— Не нравилась, но все теперь гораздо яснее. Ты не такая, как другие девушки. Ты никогда не была похожей на них. Он хорошо знает тебя. Он восхищается тобой.