Блудный папа для сорванца (СИ) - Невинная Яна

– Сусанночка, стоп, стоп! Полегче. Что началось? – Я даже сел, превращая свою бесформенность в нечто более цельное. – Я тебя очень люблю и всё такое, ты лучшее приобретение клуба за долгие годы его существования, я не знаю, что бы я без тебя делал, и я даже именно поэтому не буду держать на тебя зла и не уволю за срыв кастинга, но ты, очень прошу, не лезь так глубоко в мою жизнь.

– Гриш, я… – начала Сусанна и осеклась, потому что боковым зрением мы оба заметили высокую стройную блондинку модельной внешности, держащую на руках сверток. С младенцем. Я сглотнул, поморгал, решил, что сплю, и посмотрел на Сусанну.

– Ты тоже это видишь? – задал наиглупейший вопрос, достойный героя тупой американской комедии.

Вот только я был не в кино, а смотрел в лицо красивой незнакомки, которая вышла вперед и заявила:

– Гриша, привет. Помнишь меня? Я Стелла, а это наш сын.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 6. Ревность и доверие

А это что за чудо расчудесное? Мозг уже устал удивляться, и ему на помощь пришло чувство юмора, которое не раз меня спасало в сложных ситуациях.

– Девушка, если вы ищете Григория Черкасова, то я – не он. Это мой брат-близнец. Он уехал в Африку, и его укусила муха цеце. Дальше всё грустно, – принял скорбный вид, стараясь держаться и не ржать в голос. – Но вы не переживайте. Если надо, мы тело эксгумируем и ДНК-анализ проведем.

Перепуганная блондинка побелела и прижала к себе ребенка, будто я его у нее забрать на опыты хочу. Кинула беспомощный взгляд на Сусанну, но та тоже таращилась на меня как на психа.

– В общем, так, – вмиг сменил я тон, сложив руки на груди, – я вас знать не знаю, ребенок не мой. Если докажете обратное – тогда и поговорим.

– Гриша, ты меня разве не помнишь? – плаксиво спросила девушка, баюкая просыпающегося малыша. Смотрела так жалостливо, будто я у нее последний кусок хлеба во время блокады забрал. Почувствовал себя на секунду негодяем, но тут же отогнал эти неправильные мысли.

Кто бы что про меня ни думал, какие бы легенды ни ходили, я давно уже забросил привычку просыпаться в чужих постелях и не помнить, как там оказался.

Был один раз, когда со мной случилась такая незадача, до сих пор где-то в самом потаенном уголке души живет и досаждает неприятное чувство, словно что-то сделал неправильно, не то сказал, обидел девчонку.

Сама на мне повисла на благотворительном вечере, куда пришел поддержать Суворова и его будущую жену Таю.

Ее подруга – довольно-таки симпатичная простушка – смотрела щенячьими влюбленными глазами. Тогда я еще вел разгульный образ жизни, щедро разбавлял бренность бытия алкоголем. Тот вечер не стал исключением.

Перебрал. События стерлись из памяти. Приходил на мероприятие в компании двух очаровательных близняшек, а очнулся в обнимку с растрепанной спящей девчонкой. Порванное платье валялось на полу.

Никогда не любил разборки, поэтому потихоньку выпутался из объятий, оделся, положил на тумбочку несколько купюр и записку, мол, это компенсация за испорченную шмотку.

С тех пор мы не общались, Лизок смотрела на меня волком, избегала, уверен в этом. На общих сборищах никогда не пересекались, хоть с Таей Суворовой они и подруги. Замуж выскочила за какого-то увальня, ребенка родила.

С чего я вдруг Лизу вспомнил, не знаю. Возможно, потому, что то утро стало отправной точкой для нового начала, когда я понял, что больше не хочу просыпаться в незнакомых постелях, а потом много лет натыкаться на укоряющий взгляд, не вкуривая, в чем моя вина.

А стоящая напротив блонда невольно напомнила мне о собственном прошлом.

О том человеке, каким я действительно был и каким продолжал меня видеть отец.

Для нее прошла пара секунд, перед моими же глазами пронеслись годы. Но девушка всё еще ждала ответа.

– Нет, не помню и не должен. Про ДНК-тест я сказал, Сусанна вас проводит, – махнул я головой в сторону выхода и тут же выругался.

Оттуда фланирующей подиумной походкой ко мне направлялась моя девушка Виталина. Чем меня устраивала моя пассия, так это своей полной независимостью. На восемнадцатилетие папа подарил ей бизнес – салон красоты, и в свои двадцать пять Виталина Зверева была богата, успешна и достаточно умна, чтобы извлечь из подарка отца не кучу проблем, а только уважаемое имя и приличные доходы.

Знаменитости и инста-дивы готовы были целовать ей руки, подруги боялись слово против сказать, лишь бы не потерять блат в салоне красоты, даже Сусанна лебезила перед Витой, которая сочетала в себе лоск, уверенность и властность.

Она зашла в клуб с видом королевы, небрежно взмахнув платиновой гривой. Приветственно кивнула Сусанне и оторопело уставилась на нас с новоявленной мамашей.

– Гриша? Кто это? – недоуменно приподняв идеальные брови, задала она вопрос, даже не думая стесняться незнакомку.

– Никто, девушка уже уходит, ошиблась адресом, – с намеком посмотрев на блондинку Стеллу, ответил я.

Но провести Виталину оказалось не так-то просто, у всех девушек есть какой-то особый внутренний локатор, четко улавливающий опасность в виде соперницы. Впрочем, у мужчин тоже что-то подобное есть, чувство собственника называется. Я с ним пока не сталкивался, но много наслышан.

– Меня зовут Стелла и я мать Гришиного ребенка, – не унималась блонда.

– Гриша, это правда? – потребовала объяснений Виталина, пронзая меня колючим подозрительным взглядом. Накрашенные алой помадой губы сжались в тонкую полоску, она пыхтела от злости, как паровоз, а Стелла нервно тряслась, и только Сусанна была островком благоразумия, кинувшись варить кофе.

– До того как ты пришла, мы договорились о тесте ДНК, но я тебя уверяю, что он не покажет моего отцовства, – стараясь сохранить спокойствие, убеждал я Виту.

– Сколько ребенку? Почему ты так уверен, Гриша? – наседала Виталина.

– Ему год, – пискнула Стелла, подходя ближе к стойке бара и что-то бормоча ребенку.

– Год... Год... Что у нас было год и девять месяцев назад? – попыталась вспомнить Виталина и, достав из своей маленькой брендовой сумочки телефон, начала что-то в нем листать.

Она серьезно ищет дату? Возможную дату зачатия этого незнакомого, абсолютно чужого ребенка? Прямо при мне, не стесняясь, не принимая мои объяснения за единственно верную правду? Скрипнул зубами и проговорил, создавая прочный зрительный контакт:

– Если ты сейчас же не уберешь телефон, можешь считать наши отношения законченными.

Вита замерла и захлопала длинными ресницами. Красивый рот глупо приоткрылся. Она явно пыталась уловить смысл слов, но очевидно, что у нее не выходило.

– Гриша... Ты меня, наверное, не так понял. Я хотела... Хотела найти для девушки доказательства, что мы были вместе в ту ночь, когда произошло предположительное зачатие. А ты что подумал?

Выкрутилась. Умная, зараза. Быстро нашлась, как выбраться сухой из воды. Я по глазам видел, что она хоть и убрала телефон, но всё же мысленно пыталась подсчитать, когда же я мог изменить ей со Стеллой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ее взгляд продолжал блуждать, когда я все-таки выпроводил мать с хныкающим младенцем наружу, вызвав ей такси и пообещав, что, как только буду нужен для теста, она может мне позвонить.

Платить за тест я не собирался, потому что был твердо уверен, что в глаза не видел эту девушку.

Проводив Стеллу, вернулся к дивану, где с усталым видом восседала Виталина, ее изящная поза полубоком вдохновила бы любого фотографа на фотосессию для модного журнала. Длинные стройные ноги с тонкими лодыжками в плотных светлых колготках и замшевых сапогах. Белое облегающее вязаное платье с треугольным вырезом. Лоснящиеся волосы, идеальный макияж, маникюр. Картинка, а не женщина.

Может быть, мать моего будущего ребенка?.. Почему бы и нет? Искать другую я не хочу. Виталина подходит по всем параметрам. Умна, красива, независима. Отличный генофонд. И возраст подходящий для создания семьи и рождения потомства. Как у нее, так и у меня. Она не раз намекала, что готова к переменам в жизни.