Привет, грабли! Да, снова я (СИ) - Лабрус Елена

— Уже! — достала она из-за спины пакет с пластиковыми чашками «Цезаря», что делали в соседней забегаловке, и вместе с ним села рядом за стол.

— Слушай, ты много знаешь молодых холостых состоятельных? И чтобы ещё какая-нибудь тайна в анамнезе, интригующая история со скелетами? — с безнадёгой в голосе спросила я, жуя сухарики из салата.

Забрасывала их мне в рот левая рука. Правая — терзала мышь, скроля в поисках хоть какой-нибудь подсказки.

— Ну, историю за месяц ты с любого и так выудишь. И не одну тайну. В этом ты мастер. Куда сложнее с холостыми, — тыкала Дашка пластиковой вилкой в листья салата. Она, в отличие от меня, всегда перемешивала салат с соусом и даже предусмотрительно клала на грудь салфетку, пока я довольствовалась тем, что было насыпано сверху и вообще ела всё по отдельности.

— Состоятельных, Даша! — видела я проблему в другом.

— Холостых! — настаивала она.

— К состоятельному я только месяц буду записываться на интервью, а у него в ежедневнике свободное время найдётся через год между бранчем и зубочисткой, которой он будет выковыривать из зубов остатки обеда, они ж все, сука, жутко работящие и жутко занятые — состояния просто так не сколачиваются. Потом я прокатаю бюджет небольшой страны, слоняясь за ними по Лондонам да Манхеттенам, где такие обычно и обитают. И, кстати, журнал не потянет такие расходы.

— Согласна, — поддержала она и ткнула вилкой в экран. — Может, этот?

— Ты издеваешься? — подпрыгнула я. — Это мой бывший!

Глава 11

— Ч-ч-чёрт! — наклонилась она к экрану. — Всё забываю какой он красавчик. А какого лешего он у тебя во вкла… — забрала она мышь и сама листала фотографии. — Ты за ним следишь? Ты посмотри, как возмужал, как похорошел! И не смотри, что в тюряге. У них что там и интернет есть? И тренажёрный зал? А, он же в финской тюрьме!

— Даша, ешь салат, — подозревая, что мышь она мне обратно не отдаст, закрыла я случайно открытую при ней страницу сочетанием клавиш. — Я не буду брать интервью у своего бывшего. Я сюда работать пришла, чтобы его забыть.

— Заметно, как ты его забываешь, — невинно уткнулась она в пластиковую чашку, но хватило её на пару секунд. — Слушай, а, может, из тех что предлагал тебе отец? Скрипач? Как его зовут? — нагнулась она к клавиатуре.

Мы пару минут молча пялились в монитор.

— Классическая музыка явно не моё, — сказала я, когда Дашка нажала на «крестик».

— Согласна, — открыла она чистую страницу. — Банкир?

Я назвала имя.

И всё предыдущее мы повторили синхронно как два суриката.

— Твой отец вообще на лица смотрит? — выдохнула Дашка, закрывая очередную страницу. — Или он заглядывает только в кошелёк?

— В душу, Даша. Он заглядывает к ним в душу. С предупреждением, что вынет её без наркоза, если что не так, как гланды. И, возможно, через задницу. В зависимости от тяжести проступка.

— И всё же. Мартышки его все как на подбор молоденькие, хорошенькие, а тебе что, типа воду с лица не пить? Лишь бы человек хороший был? — возмущённо взмахнула она вилкой. — Стой! А помнишь, тот…

— Про него я уже писала… Этот женился… Этот уехал на ПМЖ в Австралию… — набирала я имена одно за другим, пока не остановилась. — Всё.

— Всё?! — разочарованно выдохнула Дашка. Закрыв пустую миску из-под салата, она точным броском отправила её в мусорную корзину и посмотрела на меня с сочувствием.

— Ну, мой отец не на жениховой фабрике работает, — так и не доев и даже не перемешав, закрыла я свой обед. — Он же не каждую неделю предлагает мне кандидата.

— А если?.. — схватила она меня за руку.

— Даша, нет! — поняла я о ком она по её горящему взгляду.

— В смысле «нет»? — снова открыла она страницу с запросом на Савелия Демидова, протянула руку. — Дай-ка сюда его бумажник, — и воскликнула через секунду: — Центурион?! Ты вообще знаешь, что это такое?

Глава 12

— Центурион? Чёрная карта, — равнодушно пожала я плечами. — Самая дорогая кредитная карта Американ Экспресс. У моего отца такая же. С ней очень неудобно в России, — я прищурилась. — Можно подумать у твоего Латышева такой нет.

Дашка гневно взмахнула руками, не найдя слов, и оттолкнула меня вместе со стулом, словно лишая и полномочий, и права голоса, и вообще.

Да, знаю, знаю, о том, что у неё роман с членом правления «Капитал-Групп» Алексеем Латышевым не должна знать ни одна живая душа, но мы же одни.

И я, конечно, подозревала, что пожалею, но в тот момент, когда в цепких пальчиках Дарьи Стрелецкой оказалось портмоне Савелия Демидова, которое она потрошила как мясник курицу и даже не морщилась, хотя запах духов ещё сбивал с ног, просто молча засунула в рот конфету и стала сторонним наблюдателем. На утре Стрелецкой казни я была лишней, ибо повлиять ни на что уже не могла.

— Ну вот же, вот! — воскликнула она, не поленившись проверить, кажется, ни одну из визиток и пролистав пару сотен страниц. — Смотри! Тут явно какая-то драма, или даже трагедия. Семейная тайна. Скелет. Всё есть.

— С чего ты взяла? — подъехала я к ней всё на том же стуле на колёсиках, устав коситься в монитор издалека.

— Во-первых, эти давно закрытые аккаунты. Словно он заметал следы или просто по какой-то причине перестал со всеми общаться.

— Так, может, просто пооткрывал новые, о которых мы не знаем?

— Может. Но на то, чтобы закрыть старые, должна же быть причина, правда?

— А во-вторых?

— Во-вторых, он уже много лет не общается с родителями. В маминой инсте ни одной его фотки. Хотя родители у него люди очень небедные, а он единственный сын. А в-третьих, — подняла она вверх указательный палец.

— Я вся внимание, — предоставила я ей право голоса.

— Он был женат! — она выдержала театральную паузу, словно ждала от меня аплодисментов. Дождалась. Я жиденько похлопала. — Спасибо! Спасибо! — покланялась она в разные стороны и снова посмотрела на меня. — Женился рано. Но потом что-то случилось. Задницей чую, это «Шекспир». — Что на Дашкином языке означало: история, достойная пера великого драматурга или на худой конец экранизации Нетфликс. Приложив руки к груди, она паясничала. — Разбитое сердце. Крушение надежд. Ошибки молодости. Это всё про него.

К счастью, ей через стекло махнула секретарь, и Дашка встала, наконец уступив мне место.

— А откуда он прилетел? — спросила она от двери.

— Понятия не имею, — пожала я плечами, пытаясь вспомнить багажную бирку на чемодане, или хотя бы авиакомпанию.

— Я бы ещё поискала по его одноклассникам, не только по родителям, — всё никак не уходилось ей.

— Даш, да не буду я про него писать, — вспомнила я указующий перст юристки, предупреждающей меня даже не пытаться с ним связаться. — Не хватает мне кроме обвинения в воровстве ещё обвинение в домогательстве получить. А он наверняка зол как чёрт из-за бумажника. — И отмахнулась: — Иди уже!

— Иду, иду. У меня встреча с дерматологом. Интервью для нового номера, — кивнула она. — Лето, пигментные пятна, вред и польза солнца, средства от загара. Тебе надо что-нибудь? Лосьон, крем? Там для съёмки понавезли.

Я отрицательно покачала головой.

— А мне надо, ой как надо, — посмотрела она на свои покрытые веснушками руки. — Кстати, тема следующего номера — грабли.

— Что, будут и грабли раздавать? А писать будем про огородный инвентарь? На грабли меня запишите. Мне два. Грабля. Или две. Грабли.

Дашка укоризненно покачала головой.

— Про ошибки, которые мы повторяем. У меня будет интервью с психологом. Целый разворот дали. И думаю, твой Демидов с его триггерами впишется как никогда именно в этот номер.

— С какими триггерами, Даша?

— Он вернулся спустя столько лет. И что-то ведь заставило его вернуться, — согнув перед собой руку, словно робот, тыкала она пальцем в направлении монитора, нагнетая и намекая, что я должна почитать сама.

Я подозвала её пальцем, заставив наклониться: