Привет! Я на «Римской» - Елена Горовая

Елена Горовая

Привет! Я на "Римской"

– Привет! Я на «Римской». Жду тебя у фонтана…

Этот голос она никогда не спутает ни с каким другим.

Это «Привет!» с его фирменными интонациями заставляет её сердце биться сильнее.

Она ехала на «Римскую» на встречу с мужчиной своей мечты.

Она ехала на встречу со своей любовью.

Или не так – она ехала на встречу с несуществующим, придуманным ею, мужчиной.

Она ехала навстречу неизвестности.

На встречу с мальчиком из своей юности.

Ведь с момента их последней встречи прошло 40 лет.

Она ехала к фонтану на «Римской» и вспоминала.

Эта история для неё тоже началась в метро. Она ехала на работу, когда телефон привычно плямкнул, сообщая, что пришло письмо. Даже странно, что через все звуки метро: приближающихся поездов, объявления по громкой связи, гул голосов и шум шагов тысяч пассажиров, она услышала этот звук. Услышала, но не придала значения – в метро не до телефонных плямков. Она не ждала никаких сообщений, так что – ничего срочного.

Немного времени спустя, когда появилась минутка заглянуть на почту, она увидела, что это оповещение от «Одноклассников» – кто-то написал ей.

Опять эти «Одноклассники!»

Она зарегистрировалась на сайте еще в первой тысяче участников, наверное. Тогда не было других сетей, и никто не знал, во что превратится виртуальное общение, и какое место оно займёт в нашей жизни. Но та, давнишняя, регистрация не принесла встреч и узнаваний. Видимо, у бывших одноклассников в их крошечном городке еще просто не было компьютеров, и уж, тем более, потребности и навыка общения в соцсетях.

Потом появились VK и FB. Аккаунты там были необходимы для работы. Она так и не научилась выставлять на всеобщее обозрение каждое новое платье – кофе – путешествие. Каждый чих – как неодобрительно отзывались в её кругу на такие публикации. Сети – удобный инструмент в работе, всего лишь. В её жизни находилось место тому, что было удобно для работы. А «тупить в сетях» – это не для неё.

К тому же, со временем «Одноклассники» стали одиозным сборищем бабок с рецептами засолки огурцов и плакатами в духе: «Ставь лайк, кто помнит, что мороженое из нашего детства самое вкусное в мире!»

Ага, самое вкусное. Понятно, что та публика последнюю книжку прочитала, готовясь к выпускным экзаменам лет 50 назад и слыхом не слыхивала, что рецепт «самого вкусного пломбира из нашего детства» привёз А.Микоян из США. Да и не поверят они в такие наветы на страну своего детства!

Ок, раз пришло сообщение, загляну на сайт, заодно и аккаунт удалю. Чтоб не беспокоили лишними плямками ни в метро, ни на работе. И так этих напоминаний отовсюду пачками сыплется, приходится чистить время от времени.

Спасибо, «Одноклассники», за напоминание.

***

В сообщении было всего одно слово: «Привет!» С фотографии на неё смотрел незнакомый мужчина. Симпатичный, надо сказать.

«Привет!» – есть ли более расхожее приветствие?

Почему же ёкнуло где-то в груди?

Странно, но взгляд скользнул и не зацепился за имя написавшего. Только фото.

Вернее – глаза.

И первая мысль – неужели?

Неужели всё-таки это он?

Она пристально вглядывалась в черты лица, пытаясь разглядеть – узнать – угадать в них того мальчика из своей юности.

Ни – че – го!

Нет, не похож.

Но – глаза…

Сердце бешено колотилось, руки подрагивали, а в голове стучало: неужели, неужели, неужели? Не может быть! Такого. Просто. Не может быть.

Потом вдруг увидела дату рождения.

Оказывается, она помнила день его рождения все эти годы!

Это он!

Дома бросилась к компьютеру, чтобы на большом экране рассмотреть все до единой черты.

Никаких сомнений – это он!

***

Переписка была недолгой. Чаще других повторялось одно слово – приезжай!

А вот разговоры были долгими, сбивчивыми, перескакивали с одного на другое.

Память начала подкидывать воспоминания. Такие, которые, казалось, давно мумифицировались, превратились в скелета в шкафу. Но не страшного, а приятного, как сувенир, привезенный из отпуска и валяющийся на полке. Пылится, а выбросить жалко.

Вдруг вспомнилось, как однажды, при всем классе, рискуя нарваться на насмешки одноклассников и гнев училки, этот мальчик пришел и сел рядом с ней за парту. Подросток пошёл на конфликт, позволил себе самый настоящий мужской поступок. Ведь кому с кем сидеть, определяла учительница и самостоятельное пересаживание запрещалось. Эй, ностальгирующие по мороженому, а по этим порядкам вы тоже скучаете?

Она сидела в тот миг, забыв, как дышать! Сердце её то ли валялось под партой, то ли парило под потолком. Что-то подобное, наверное, испытывали средневековые дамы сердца, когда им поклонялись, их воспевали, и происходило это прилюдно. Этот мужской поступок мальчика – самостоятельно принятое решение – разве не заслуживает уважения? Она запомнила.

Оказывается, и он помнил. Причем иногда он вспоминал что-то такое, о чем забыла даже она. Как она смешно почёсывала нос, отвечая на уроках, как стеснялась носить очки. А он готов был поколотить любого, кто посмел бы назвать её очкариком.

Когда она в сотый раз начинала: «А помнишь?», он продолжал, как будто помнил об этом все 40 лет.

Со времени их выпускного прошло 40 лет.

На её слова, что это целая жизнь, и много воды утекло, он ответил: «40 лет – это два раза по 20. Нам было по 17. Считай, что мы расстались три года назад».

БОльшая часть их разговоров крутилась вокруг одного: как и когда они смогут встретиться. Он высылал ей фото домов, чтобы она выбрала, в каком хочет жить. Двух- и трёхэтажные, каменные и деревянные, с деревьями в саду или гладким газоном. Он проводил для неё экскурсии по городу, где сейчас живёт и рассказывал, рассказывал, рассказывал. Куда они пойдут в первую очередь, где вкусно кормят, что интересного здесь есть и что он ей обязательно покажет.

Приезжай! Ты только приезжай! Всё будет хорошо!

За время разговоров и видео-встреч она уже выучила наизусть этот городок и привыкла к нему, как будто побывала там.

Каждое утро у неё теперь начиналось с букета ромашек. Да, виртуального, в телефоне. Оказывается, он помнит, что она любила ромашки!

Сколько времени продолжалось общение – она уже и не знает. Было ощущение, что они вместе всю жизнь и никогда не расставались.

Ей было приятно, что тот мальчик из её юности стал мужчиной – ровно таким, какие нравятся ей. Которых называют настоящими, и о которых