Вера Колочкова - Обитель Синей Бороды
А потом ничего, пошло-поехало. Начали вырисовываться перспективы – и профессионально-амбициозные, и приятно-материальные, соответственно. Кто ж его знает, где бы она сейчас была, если б не оборвали карьерный взлет те самые две полоски на палочке-тесте? Две полоски, великая семейная радость, распахнутые счастьем глаза Олега, счастливый вздох Екатерины Васильевны. Да и сама она, помнится, ходила в таком же счастливом обалдении… Вплоть до самых родов ходила. А потом… Потом началась другая жизнь. Да кто ж знал…
Вообще-то, конечно, надо было знать. Зря она тогда на поводу у Олега пошла. Надо было своим умом жить, а не мужниными амбициями! Да еще эта привычка дурацкая – каждую мелочь, каждую деталь протекания своей беременности обсуждать… Требовала же врачиха из женской консультации – надо сделать тест на выявление врожденных пороков плода! А она зачем-то это требование на семейный совет вынесла…
– Хм… Еще чего! – искренне возмутился Олег. – Да что они там, в этой твоей консультации, себе позволяют! Я здоров как бык, ты тоже здорова. Еще чего! Ребенок еще не родился, а его заранее унижают сомнениями! Прямо беспредел какой-то! Нет уж, я своего сына в обиду не дам! Чтоб какие-то тупые медицинские тетки…
– Но всех заставляют, Олег…
– Вот именно – заставляют! Это ты правильно сказала. Им главное – заставить, окунуть фейсом в дерьмо сомнений! Мазохизм от медицины, называется! Мы одни умные, а все кругом – дураки.
– И впрямь, Сонечка… – робко, как всегда, поддержала сына Екатерина Васильевна. – Ну сама подумай – откуда чего? Все эти тесты такие приблизительные… Напутают чего-нибудь, тебя до смерти напугают… Будешь потом ходить и волноваться, а тебе вредно! И на ребеночке может отразиться!
– Вот именно! – с энтузиазмом подхватил Олег. – Своим умом надо жить, самим себе верить! Нет, придумали же… Родители абсолютно здоровы, а ребенок, значит, может родиться с врожденными пороками! Бред, чушь!
– Так мне что, отказываться от теста? Там расписку требуют.
– Ах, они еще и требуют! Да кто они такие, чтобы требовать? Лучше бы о твоем эмоциональном спокойствии больше пеклись!
– Да-да, – согласно кивнула Екатерина Васильевна. – У моей знакомой дочка, когда беременная ходила, сделала этот самый тест… Ну, и что ты думаешь, Сонечка? Объявили ей результат – у вас, мол, пороговый риск рождения ребенка с синдромом Дауна… Ох, в каком они страхе до самых родов жили! Дочка вся извелась, чуть с нервным срывом в клинику не загремела! Это на шестом месяце беременности, представляешь? Дурные мысли-то из подсознания никуда не денешь, как себя ни уговаривай… А потом в положенный срок родила абсолютно здорового ребеночка! Вот вам и весь пороговый риск! И никто ведь не объяснил ей заранее, что у молодой матери при условии отсутствия генетических заболеваний в семье этот риск практически равен нулю!
– Правильно! А зачем? Пусть понервничает, пусть знает свое место. А как ты хотела, мам? Это ж наша медицина, административно-карательная.
– Ведь у тебя, Сонечка, не было в семье… Ну, этих самых… генетических заболеваний?
– Нет, что вы.
– И чего тогда нам бояться? Олежка прав.
– Ой, ну все, мам, хватит уже, – страдальчески сморщил красивое лицо Олег. – Хватит, закроем тему. Про всякие вредные тесты забываем, ждем здорового ребенка! Не будем сами себе нервы щекотать, мы нормальные здоровые люди, а не мазохисты, в конце концов. Пиши завтра расписку, Сонь, что отказываешься.
– Ладно…
Врач в консультации очень потом сердилась. Даже Олегу звонила, пыталась что-то объяснить про обязательность. А он ей нахамил. Вежливо так нахамил. Сказал – спасибо, мол, за старание. Может, вы и хороший врач, но, к сожалению, административной системой воспитанный… Возьмите с моей жены, мол, расписку, подшейте в папочку и оставьте ее в покое, наконец. Ей еще носить и рожать…
Роды были очень тяжелыми. Даже в памяти ничего не осталось – одни провалы. И боль, бесконечная боль… Сознание не справлялось, боль вырывалась из нутра звериным криком.
Было еще что-то в этой боли. Ощущение тревоги, горький вкус подступающей развязки драмы. А потом вдруг отпустило, и она поплыла в забытьи…
Помнится, последняя мысль была вяло-удивленная – откуда здесь, в стерильной родовой, котенок? Такой слабый мяукающий писк… Надо бы прогнать, он же с улицы может быть, заразный… Да уберите же наконец котенка…
Потом очнулась – уже в реанимации. Белый потолок с трещинкой в правом углу. Грудь болит. И живота нет. Родила, значит… И снова – ощущение неправильности живого пространства – что-то не так… Витает что-то в воздухе, тревожно-неотвратимое. Что?
Вошла медсестричка в повязке, склонилась над ней, поправила капельницу. Надо бы спросить у нее про ребенка…
Но Соня не успела. Сестричка будто отшатнулась, ушла. Да, ей долго не говорили… Пока окончательно в себя не пришла. И Николеньку долго не приносили. Только через три дня в общую палату перевели. Утром пришла врач – женщина средних лет, безликая, со строгим выражением глаз.
– Ну, как вы себя чувствуете? Силы есть?
– Да… Почему мне ребенка не приносят? У меня молоко…
– Это хорошо, что у вас молоко. Но ребенок пока в кювезе, очень слабенький.
– А что с ним?
Врач вздохнула, с тоской посмотрела в окно. Потом вздохнула еще раз, произнесла ровным голосом, казалось, без доли сочувствия:
– Ваш ребенок родился с пороком развития, это в медицине называется – синдром Лежена…
– Как? То есть… С каким синдромом, я не поняла.
– Синдромом Лежена. Нарушение структуры одной из хромосом пятой пары. В народе еще называют – синдром кошачьего крика.
– А… А это что? Это лечится? Или?..
– К сожалению… Ну-ну, не надо так! Вам что, плохо? Хотите, укол успокоительного сделаю?
– Нет… Не надо.
– Что ж… Наверное, правильно, что не надо. Ничего не поделаешь – вам придется это принять. Я понимаю, нелегко сразу, в первую минуту… Ничего, потом привыкнете. Первое отторжение уйдет, самое непереносимое, и начнете с этим жить.
– Как? Как жить? Что вы говорите, доктор! Нет, я не понимаю… Не могу…
– Ну, поплачьте, что ж… Это хорошая реакция, поплачьте. Вообще-то простите меня, но вы сами виноваты. В карте написано, что вы от скринингового теста отказались. Не к месту и не ко времени это сейчас говорить, но…
– Да… Я сама… Я сама виновата… Господи, да за что же?!.
– Хм… Знаете, вот сколько работаю, столько и слышу в подобных случаях: за что? А вы все-таки соберитесь с силами, спросите по-другому! Может, не «за что», а «для чего»? Есть, есть в этом вопросе смысл, поверьте мне. А впрочем, чего я перед вами философствую, не та минута… В общем, у вас есть время – еще неделю как минимум здесь продержим. Решайте сами.
