Диана Локк - Испытание чувств

Я оставалась с матерью еще несколько дней, отвозя ее в госпиталь побыть с папой, и была счастлива видеть, что ему становилось лучше. Он еще не мог говорить с нами, но маме разрешали входить в его комнату на несколько минут, и она могла подержать его за руку. Через пару дней его должны были перевести в другое помещение, и мне было приятно видеть радость на ее лице.

– Ему гораздо лучше, правда? Он скоро будет дома, теперь я в этом уверена.

Лоррейн и я провели день, делая покупки в огромном универмаге, недавно построенном, который был уже за чертой Оуквиля. Он находился не у воды, а далеко среди пустых полей, в паре миль от нашего прежнего района. Магазин произвел на нас впечатление, и мы с сестрой решили, что есть нечто ироническое в том, что его построили на южном берегу реки. Отличное местечко для нашей стороны. Теперь денежные мешки с той стороны должны были ездить через мост, чтобы делать покупки в лучшем универмаге города.

– Хорошо, – сказала Лоррейн, – быть может, это наведет городские власти на мысль о том, чтобы провести сюда хорошие дороги. Ривер-Роуд превратилась в сплошную яму – по ней едешь, как по швейцарскому сыру.

– Я не езжу здесь больше. В прошлом году я повредила поддон картера у своей машины и теперь езжу к дому родителей кружным путем. Это досадно, в самом деле. Здесь было бы намного короче, если бы поправить дорогу.

Когда мы проезжали дом Ченисов, рядом с маминым, Лоррейн вспомнила, что Дженис в городе.

– Я совершенно забыла. Я видела ее в аптеке сегодня утром. Она приехала на неделю и хочет поговорить с тобой. Я сказала ей, что ты здесь, с мамой.

– Это прекрасно. Я не видела ее с прошлого лета. Я позвоню ей, как только войду в дом.

Я вошла в дом матери, думая о том, как изменилась моя жизнь со времени нашей прошлой встречи с Дженис, и с удивлением обнаружила ее в кухне за чашкой чая рядом с мамой.

– Лоррейн только сию секунду сказала мне, что ты приехала, – сказала я, бросившись обнимать ее, на что она отвечала как-то нерешительно.

Она казалась печальной и усталой, с темными кругами под глазами.

– Майк тоже здесь?

– Нет, только я и дети. Майк уехал в Калифорнию на три недели, так что у меня достаточно времени. Я собиралась позвонить тебе, но вместо этого зашла. Я пыталась застать тебя дома вчера вечером…

– Я здесь уже несколько дней. Мама, наверное, уже рассказала тебе о папиной операции. – Я широко улыбнулась ей. – Мы уже так давно не были дома, вместе, – сказала я, – не могу даже припомнить, когда это было в последний раз.

– Твоя мать рассказала мне об операции, и Стюарт сказал мне, что ты здесь, когда я звонила вчера вечером. Я немного поговорила вчера с ним…

Мне показалось, что за ее последними словами стоит скрытый смысл, и она так пристально посмотрела на меня, когда говорила. Мне пришло в голову, что ее настроение еще хуже моего, что у нее какая-то тяжесть на сердце. Я знала ее всю жизнь, и мне показалось, что она что-то хочет мне сказать. Я решила, что надо бы увести ее из кухни куда-нибудь, где мама не будет участвовать в разговоре.

– Я хочу снять с себя эту одежду. Пойдем наверх в мою комнату и поболтаем, пока я переодеваюсь.

Дженис последовала за мной вверх по лестнице, в мою спальню, и мы уселись по-турецки друг к другу на моей кровати, в такой естественной для нас позе, хотя прошло уже много лет с тех пор, как мы были вместе в этой комнате. Она вскоре выложила все, о чем думала:

– Андреа, какого черта ты натворила? Стюарт вне себя от тревоги за тебя, а ты ничего не говорила мне, поэтому я не смогла прикрыть тебя, когда он начал выкачивать из меня информацию и расспрашивать о встрече соучеников. Я не знала, что и говорить, и теперь думаю, что навредила тебе своим приездом.

Не смогла прикрыть меня. Эта фраза тех лет, когда мы скрывали что-то от всех и лгали, если думали, что это необходимо, чтобы защитить друг друга. Но что она могла найти такое, что нужно скрывать?

– О чем ты говоришь? Какая информация была ему нужна? Ты проговорилась о чем-то секретном, серьезном? О, Джен… Ты сказала, встреча соучеников? Ты говорила ему о Ричарде, так ведь?

– Когда мы обедали вместе в Чикаго, он спрашивал… – Выражение изумления на моем лице остановило ее. – Андреа, ты не знала? Что между вами происходит?

– Расскажи, что спрашивал Стюарт, Дженис. Я объясню потом.

– Ну так вот, примерно месяц назад, может быть, пять или шесть недель, я теперь уже не помню, он позвонил и сказал мне, что в Чикаго по делу. Я пригласила его зайти к нам, но он был слишком занят, может быть, в другой раз. Мы поговорили несколько минут, и затем он спросил, слышала ли я что-нибудь о тебе в последнее время. Я сказала, что уже несколько месяцев ничего не знаю, и это было правдой, ведь ты даже не ответила на мое последнее письмо. И затем он спросил, знаю ли я, что ты была сбита машиной. Я ответила утвердительно, ведь это было давно, прошлым летом, и поинтересовалась, не случилось ли с тех пор чего-то плохого. Он сказал, что нет, и спросил, виделись ли мы после того несчастного случая, и я ответила – да, конечно, на встрече одноклассников, а потом он сообщил, что должен уехать, но надеется, что мы встретимся и пообедаем вместе, когда он приедет в город в следующий раз. Так вот, две недели назад… – Она споткнулась, очевидно, из-за выражения моего лица. – Боже, мы отправились вместе обедать две недели назад, ты знаешь, с Майком… Что, он не говорил тебе?

– Нет, но ничего страшного, он часто бывает в отъезде. Может быть, он упоминал об этом, но сейчас продолжай, Дженис, что там произошло во время обеда?

– Да в общем-то, ничего. Он снова упомянул о той аварии и сказал, что ты впала в уныние, так что стала непохожа на себя, и он думал, что это произошло из-за несчастного случая. Он спрашивал меня, не заметила ли я каких-либо странностей в тебе, когда мы виделись в последний раз, к примеру, на встрече одноклассников, и интересовался, не рассказывала ли ты мне о чем-то, что беспокоит тебя. Разумеется, я сказала «нет», я не заметила ничего странного в твоем поведении прошлым летом, но тогда мы провели вместе совсем немного времени, и я не могла понять, о чем он говорил, но он не был намерен вдаваться в подробности, и мы вскоре прекратили этот разговор. Но с тех пор я стала беспокоиться о тебе, и мне не терпелось встретиться с тобой в этот раз. Когда я позвонила вам вчера вечером и сказала ему, что я здесь, в Оуквиле, и, должно быть, напомнила ему что-то, поскольку он спросил, когда я была здесь в прошлый раз, и я сказала ему, что прошлым летом на встрече школьных друзей. Тогда он сказал, что сожалеет о том, что не был тогда с нами, и спросил, хорошо ли я провела время, и то же самое о тебе, и я ответила – разумеется, ведь там были все твои друзья. «Встретили кого-нибудь из бывших поклонников?» – спросил он. Он дразнил меня, ты понимаешь, и я сказала – нет, мы с Майком были вместе еще со школы, и тогда он спросил о тебе, я имею в виду о твоих бывших приятелях, и я назвала, конечно, Ричарда Осборна. Он сказал, что слышал о нем, но никогда не встречал, и был ли он на нашей встрече. Я ответила – да, конечно, и какой красавец он был, вы прекрасно смотрелись вместе, а он, наверное, специально пришел туда ради тебя. Мы посмеялись, затем он спросил, как выглядит Ричард, и я описала его, потом поинтересовался, где тот живет, и я сказала, что где-то недалеко от Бостона, я не знаю точно. Я спросила, зачем ему это нужно, а он ответил, что просто так. Затем Стюарт сообщил мне, что ты находишься здесь, с мамой. О, Боже мой, Анди, я понимаю, что в этом есть что-то плохое, а я приехала и сделала все еще хуже.

Дженис ничуть не изменилась. Как всегда, когда она была расстроена, ее речь становилась быстрой, слова сыпались друг за другом, торопясь быть высказанными, и наконец, выложив все, она глубоко вздохнула и посмотрела на меня с несчастным видом.

Стараясь говорить спокойно, несмотря на нарастающую тошноту в горле, я набрала побольше воздуха и пустилась сочинять правдивую историю:

– Джен, ты не сделала ничего плохого. Я видела Ричарда пару раз с прошлого лета, мы завтракали вместе в городе. Ничего особенного, просто старые друзья, ты же знаешь, мы живем поблизости и поддерживаем контакт со времени той встречи. Я не рассказывала об этом Стюарту, поскольку он все равно не знает Ричарда, но не исключено, что он видел меня в городе и удивился, с кем это я.

Если только Стюарт видел меня с Ричардом, то я уже «негодное мясо». Но это невозможно, поскольку я была совершенно уверена, что встречалась с Ричардом, только когда Стюарт уезжал по делам. Однако оказалось, что он проверял меня, иначе он, несомненно, рассказал бы мне о встрече с Джен и Майком в Чикаго.

– Андреа Корелли, я слишком давно знаю тебя и знаю, когда ты лжешь. Я не верю тебе сейчас. Ну, давай, расскажи все.

– Но мне нечего рассказывать, Джен. Стюарт вбил себе в голову, что у меня есть кто-то другой. Мы женаты уже так давно, что сейчас испытываем небольшой кризис. Но это пройдет, я уверена. Я не знаю, в чем дело, мне стало скучно, или что-то еще, или климакс… кто знает. Он думает, что со мной не все в порядке, и это беспокоит его, поэтому он ищет объяснения. Ты знаешь Стюарта, он никогда ничего не пускает на самотек, все имеет логическое и математическое движение, всякие эмоции и неблагоразумие недопустимы.