Изабел Уолф - Вопрос любви
— Тритон — это в-е-л-и-ч-а-й-ш-и-й спутниккакойпла-н-е-т-ы?.. Н-е-п-т-у-н э-т-о в-е-р-н-о… Нептунэтоверно… это верно, верно, верно.
— Люк меня не «утешает». — Я сделала жест, имитирующий кавычки. — Я с ним встречаюсь. И как они смеют утверждать, что Люк до сих пор женат на Магде, — она бросила его чуть ли не год назад!
— Это потому, что ты отказалась разговаривать с ними, — пояснил Том, прогоняя запись назад и вперед, оцифровывая пленку. Он бросил взгляд на монтажную линейку на соседнем мониторе, затем набрал какие-то цифры у себя на клавиатуре. — Они же остались без очередной истории о разбитом сердце, поэтому теперь пытаются выставить тебя похитительницей чужих мужей.
— Из мести?
— Нет, та же история под другим соусом; как говорится, бизнес и ничего личного. Они хотят писать о тебе и не допустят, чтобы между ними и тобой что-то встало, даже ты сама.
— Но почему им так хочется обо мне писать?
Том пожал плечами:
— Потому что за тобой тянется шлейф таинственного исчезновения Ника, ну и просто потому, что… им хочется. Как ни странно, многих знаменитостей таблоиды начисто игнорируют, невзирая на то что те из кожи вон лезут, чтобы их заметили, а другим устраивают разгром изо дня в день. К тому же «Ньюс» соперничает с «Пост», они как собаки, которые дерутся из-за кости, и боюсь, что в ближайшей перспективе ты и есть эта кость.
— Нэрис была права, — холодно сказала я. — Она предупреждала, что надо просто дать им интервью, чтобы они отвязались от меня.
— Нэрис ужасно назойлива, но иногда попадает в точку. То, что ты наотрез отказалась разговаривать с ними, только подогрело их нездоровый интерес.
Я еще раз прочитала заметку. Складывалось впечатление, что я смотрюсь в какое-то зеркало на ярмарочной площади, которое намеренно искажает все, что отражает, до абсурда. Я чувствовала в горле привкус желчи. Получается, что я ошибалась, полагая, что, если не стану с ними разговаривать, они ничего не напишут.
— А я могу подать на них в суд? Или заставить напечатать извинение?
— Нет, потому что он до сих пор действительно женат, не так ли?
— На бумаге.
— Тогда никакого искажения фактов нет. Прости, Лора. Это жестокий бизнес.
— А еще это косвенная реклама, — язвительно сказала я. — «Четвертый канал», наверное, нарадоваться не может.
— Открыто они не говорят, но так и есть. Чтобы получить такое освещение шоу, им пришлось бы потратить целое состояние.
— Надо полагать, ты тоже считаешь, что это то, что надо?
Том обиделся.
— Вообще-то нет.
— Признайся, — попросила я. — Ведь так?
— Нет.
— Но ведь это же ты придумал викторину. Ты должен быть доволен таким интересом прессы.
— Нет, если это внимание — за твой счет. Мне неприятно видеть, сколько на тебя уже вылили… помоев. Хотя мне в свое время уделили куда более скромное внимание, я знаю, каково это. Боюсь, что это…
— …риск, на который я сама пошла, — с горечью заключила я.
— Положа руку на сердце, да. Мы с тобой обсуждали такую перспективу, и ты решила, что глупо упускать представившийся шанс.
— Так и было.
— Да, а теперь расплачиваешься. Интересно, Ник в курсе того, что творится? — добавил он, редактируя момент выхода на рекламу. Я снова посмотрела в газету и еще раз прочитала послесловие внизу страницы.
«Вы знаете, где находится муж теле-Лоры? Тогда звоните на нашу анонимную "горячую линию"». К призыву прилагался снимок в антураже «их разыскивает полиция».
— Я иногда об этом думаю. Будь он в Англии, то, может, был бы в курсе. И даже смотрел бы шоу. Но, насколько мне известно, он в Тасмании.
Мне вспомнился девиз «Суданиз»: «Маленький — да удаленький». Ник, наверное, тоже задумывался над этим, когда планировал свой… как его назвать? Побег от реальности? Он оставил прежнюю жизнь, словно змея — старую кожу.
— Может, он в Судане? — спросил Том.
Я посмотрела на него.
— Вряд ли. Во-первых, он не взял с собой паспорт, а во-вторых, если бы ему удалось туда пробраться, его бы заметил кто-нибудь из местных сотрудников и пошел бы слух.
Наступила тишина, потом Том кивнул в сторону фотографии Люка:
— А ты времени зря не теряла.
— Да. Забавно, но когда ты сказал, что пора бы мне обзавестись кем-нибудь, на моем горизонте возник Люк. Ты велел мне не терять ни дня — я так и сделала. Это произошло всего шесть недель назад, но такое ощущение, что шесть месяцев.
— Значит, все путем — если не считать этого мусора, — постучал он пальцем по газете.
— Угу. — Я вспомнила о снимках Джессики, на которых были запечатлены Магда и Люк. — Все… в норме. — Я подумала, что по воскресеньям она, должно быть, готовит гуляш. — Просто здорово.
— Следующий вопрос… Сле-дую-щийвопрос. Следую-щийвопросследующийв-о-п-р-о-с.
— Ну и каково это — получить второй шанс на любовь? — Я удивилась этому вопросу, потому что мы с Томом редко обсуждали личные дела. — Лучше, чем первый?
— Просто… по-другому, потому что у него сейчас сложности в жизни. А вот девочка его — просто прелесть. Мы вчера познакомились. Она очаровательное существо, — с нежностью добавила я.
— Ты постоянно говоришь о детях. — Том не сводил глаз с экрана, доводя монтаж до конца. Наступила пауза.
— Кем по национальности был Фаберже? Кемпонацио-нальностибыл… был… б-ы-л…
— На самом деле я и сам оказался в похожей ситуации.
Я пристально посмотрела на него:
— Правда?
— Русским… Ру-сс-ки-м… Этоверно… в-е-р-н-о…
— У моей девушки есть ребенок.
— Да? И сколько ему?
— Три с половиной. — Я вспомнила, что сыну Тома тоже должно быть около того. — Отличный мальчуган. Мы встречаемся с Джиной только с Рождества…
— С Джиной? Но я думала… — Я вовремя умолкла.
Он с любопытством перевел взгляд на меня:
— Что?
— Что — «ее зовут Сэм» — ты одинок. Ты же никогда не говорил, что встречаешься с кем-то.
— Ну я же говорю — все началось недавно. Мы с Джиной познакомились на Новый год, у нее есть сын Сэм. — Ага. — Отличный паренек. Я, честно сказать, здорово к нему привязался. — В моей памяти всплыла валентинка. Значит, она была от этого мальчика — как мило! Но как странно, подумала я, что Том так предан чужому ребенку, совершенно позабыв о собственном.
— А как вы с ней познакомились?
— В Равенскорт-парке. Я ездил к друзьям на обед и возвращался домой, когда увидел, что ко мне подходит маленький мальчик, а позади него молодая женщина толкает коляску. Он бежал по улице, смеясь и размахивая какой-то елочной мишурой, и внезапно упал, прямо передо мной. Он так расплакался, что у меня сердце зашлось. Я помог ему подняться, а потом подошла она и поблагодарила, мы разговорились… — Он улыбнулся. — И она дала мне свою визитку.
