Мэрилин Папано - Вкус греха
— А еще что—нибудь пропало?
Реймонд подобрался, и его голос зазвучал жестче:
— Да. Кольцо моего отца. Ничего особенного, триста или четыреста долларов, но для меня оно имело особое значение. Я был совсем юнцом, когда мой отец умер. От него осталось совсем немного, и в том числе это кольцо. Билли Рей украл его. — Помолчав, Реймонд добавил с горечью: — Скорее всего, он спустил это кольцо по дешевке, за несколько баксов.
Селина больше не задавала вопросов, и Реймонд воспользовался паузой, чтобы изучить ее лицо. Она смотрела на него холодно и бесстрастно. Он не знал, делит ли она постель с Бомонтом. Возможно, ее расспросы вызваны исключительно размолвкой с любовником. Скорее всего, он затащил ее в постель, после чего потерял к ней интерес; таким же образом паршивец действовал и в старших классах школы.
Реймонд не завидовал Бомонту ни в чем, кроме легкости, с которой тот завязывал отношения с женщинами. Билли Рею стоило поманить женщину пальцем…
По всей видимости, за шестнадцать лет ничего не изменилось. По словам Френни, Билли Рей был основным предметом разговоров в местном салоне красоты. О нем говорили те, с кем он в свое время спал, и те немногие, которых почему—то миновала эта участь. Легкомысленная сестра Селины треплет по всему городу, как ей хочется восстановить старые отношения с Билли Реем. Отношения, язвительно повторил про себя Реймонд. Как будто пара встреч на дискотеке и час на заднем сиденье автомобиля — это уже отношения. И даже Селина обратила на него внимание. Правильная, разумная Селина, не проявлявшая интереса к мужчинам с тех самых пор, как ее дебил—жених предпочел ей старшую сестрицу.
Ровный голос Селины прервал размышления Реймонда:
— Я слышала, у мисс Роуз тоже что-то пропало.
Реймонд не сумел скрыть охватившего его раздражения:
— Что-то?! Серьги, которые ей подарили родители к свадьбе. Камея, которая передавалась из поколения в поколение в течение двухсот лет. Уникальный изумрудный браслет. Не говоря уже о четырех тысячах долларов, которые исчезли из ее стола.
— Зачем она держала дома такую сумму?
— Наверное, в силу привычки. Моя мать пережила Великую депрессию. Она помнит те времена, когда банки закрывались и отказывались платить по счетам своих клиентов. Она была тогда ребенком, но впечатления сохранились у нее на всю жизнь. Наверняка у нее и сейчас пара тысяч отложена на всякий случай.
— Почему же его не арестовали? — продолжала расспрашивать Селина. — Куда смотрела полиция?
— Вмешалась мама. Она утверждала, что Билли Рей не пошел бы на такое, если бы не крайняя нужда. — Реймонд тяжело вздохнул. — Ну что я могу сказать? Билли Рей был ее слабостью. Она любила его всей душой, бог весть почему. А теперь… Позвольте мне задать вам пару вопросов. Чем он занимается?
— Что он делает днем, я, естественно, не знаю, так как днем я на работе. Вечера он проводит один. Два раза он выезжал в город…
— И оба раза — на свидание с вами. — Реймонд рассмеялся, заметив мелькнувшее в глазах Селины удивление. — В нашем городе информация распространяется с поразительной скоростью. Он с кем—нибудь общается?
— Нет. Но сегодня к нему приезжала Мелани.
— Трогательная, должно быть, получилась встреча, — язвительно сказал Реймонд. — Два сапога пара! И обоим наплевать на ребенка. Есть люди, которые просто недостойны иметь детей.
При этих словах Селина невольно посочувствовала Уиллу. Реймонд и Френни сознательно не заводили детей, хотя в городе поговаривали, что детей у них быть не может после того, как первая и единственная беременность Френни закончилась выкидышем. Реймонд, безусловно, знал об этих слухах, поскольку сам их распустил. На самом деле десять лет назад Френни забеременела по неосторожности, ни она, ни Реймонд не хотели детей, так как рождение ребенка нарушило бы привычный ритм их жизни, поэтому Френни поехала в Даллас и сделала там аборт. Реймонду и Френни не хотелось ни в чем себе отказывать, а дети требуют определенных жертв.
Все прошло бы благополучно, но мисс Роуз каким-то образом узнала о беременности невестки, и Реймонд предпочел солгать ей. Скрывая от матери аборт, он придумал историю с выкидышем. Аборт мог бы вызвать возмущение в обществе, тогда как пару, потерявшую ребенка по несчастной случайности, все жалели.
Реймонд несколько секунд вглядывался в лицо Селины. Она, несомненно, красивая женщина. Красивая, юная, свежая, но неопытная. Он подумал о своей жене, и недавно вспыхнувший интерес к Селине тут же пропал.
Невинность привлекательна, спора нет, но она не может сравниться с наслаждениями, которые может подарить ему Френни.
Реймонд вынул из бумажника сто долларов и несколько мелких банкнот и поднялся из—за стола.
— Селина, будьте добры, расплатитесь сами, я тороплюсь. — Он добавил с улыбкой: — Было приятно побеседовать с вами. Я бы не отказался снова с вами встретиться. Может быть, на следующей неделе?
Бар, куда судьба в этот вечер привела Уилла, расположенный на перекрестке двух дорог, ничем не отличался от прочих баров, в которых ему доводилось прежде сидеть. Здесь пахло потом и спиртным, было сильно накурено. Завсегдатаи бара — простые работяги, для которых выпивка здесь — одно из немногих доступных удовольствий. Пиво здесь дешевое и холодное, музыка громкая, официантки знают свое дело.
Уилл чувствовал себя здесь как рыба в воде. Он такой же, как все эти люди. Неудачник, ничего не достигший в жизни. Никому не нужный, никому не принесший счастья.
Четыре часа назад, выезжая из дома, Уилл был твердо намерен исполнить то, о чем говорил Селине: найти бар, напиться и завалиться в постель с какой—нибудь красоткой. Четвертый пункт — забыть о том, что ему нужно от Селины, — исполнить несколько труднее, но он попытается. Или сделает вид.
Пока исполнен только один пункт: он нашел бар. До сих пор Уилл выпил всего четыре кружки пива, а от такого количества он не только не опьянел, но даже не пришел в благостное расположение духа. И женщина, при взгляде на которую он мог хотя бы подумать о сексе, ему пока не попадалась.
Он прикрыл глаза и откинулся на спинку стула. Селина влияла на него так, что на других женщин ему даже не хочется смотреть.
— Можно к вам присоединиться?
Низкий горловой голос напомнил Уиллу о Селине, но если у Селины легкая хрипотца была следствием вожделения, то у этой женщины голос был просто пропитой и прокуренный. Она опустила руку на спинку стула напротив Уилла. Ногти у нее были очень длинные, неестественно яркие, хищные. Пожалуй, такими ногтями можно выцарапывать глаза.
