Я буду рядом (СИ) - Татьяна Ма
Но еще больше Мурада настораживало другое. Чербицкий получает звонок от конкурента, в котором его настойчиво просят отказаться от некоторых бизнес-проектов. Чербицкому угрожают и говорят, что если он не пойдет на уступки, то пострадает его дочь. Далее случается серия подстроенных случайностей: Аллу толкают под колеса проносящегося мимо автомобиля, на Настю сыплются камни в горах, яхта Чербицкого идет ко дну и, наконец, взрывается автомобиль в гараже. Казалось бы, куда еще сильнее запугивать? И так все ясно. И тут появляется одно интересное но. Чербицкий не уступает. Он не собирается уходить от дел, несмотря на угрозу для жизни его дочери. Заказчик, кто бы он ни был, наверняка это понял. Тем не менее сначала Насте подбрасывают жабу, а потом на воздух взлетает их с Мурадом автомобиль.
И тут Мурад крепко задумался. Почему человек, желающий убрать бизнес-конкурента, продолжает охотиться на дочь Чербицкого, а не на него самого? Ведь к этому моменту стало очевидным: даже если киллер достанет Настю, Чербицкий не уйдет из бизнеса. Гораздо проще и логичнее было бы начать охоту на самого Чербицкого, а не на его дочь. Умрет он — бизнесу конец. Конкурент устранен.
Мурад это понял. Наверняка понял это и заказчик. Тогда почему же он упорно продолжал охотиться за Настей? А потому, что все это не имело никакого отношения к бизнесу Чербицкого. Киллеру нужна была сама Настя. Это единственный вывод, к которому смог прийти Мурад, чтобы логично связать все события воедино.
Кому Настя могла перейти дорогу? Нет, она, конечно, была заноза. Эта ее избалованность. Этот ее плещущий во все стороны оптимизм. Это ее упрямство. Мураду самому иногда хотелось ее придушить. Что уж греха таить? Поначалу это желание возникало у него ежеминутно. Но кто мог ненавидеть ее так, чтобы захотеть смерти девушки? И только ли в ненависти дело? И тут у Мурада появились сомнения по поводу кое-каких событий. И чем больше он думал об этом, тем очевиднее ему казалось, что он прав. Нужно было только проверить кое-какие факты, а главное — понять причины. Потому что у всего есть причины. Всегда.
Сомнения эти возникли еще до того, как Мурад увез Настю в свой дом в горах, но тогда они промелькнули несформировавшейся тенью и засели где-то в глубине сознания. Окончательно все встало на свои места после разговора с Настей, здесь, в его кабинете, когда она искала что почитать. Осознание вспыхнуло яркой звездой, и чем больше Мурад об этом думал, тем увереннее становился. Теперь оставалось только раскопать правду и, если его предположение подтвердится, решить, что с этой правдой делать. Мурад решил, что безопаснее будет обратиться к Тамерлану Нургалиеву, державшему сыскное агентство. Он доверял Алексею, но Алексей был связан с ним, Мурадом, а значит, ему будет сложнее разузнать то, что хотел разузнать Мурад. Тамерлану действовать проще, ведь он никак не связан ни с Настей Чербицкой, ни с Мурадом, ему будет легче задавать вопросы, наводить справки и при этом не подвергаться опасности.
А дальше потянулись долгие дни ожидания и дни любви… Мурад не сдержал данное себе обещание. Он не устоял ни перед Настиным очарованием, ни перед собственным соблазном. Мурад сдался и признался в своей слабости: он влюбился в эту яркую взбалмошную, но, как оказалось, не просто ранимую, а израненную девчонку. Красивая обертка была снята, а под ней Мурад увидел трепещущее, жаждущее понимания сердце, мечтающее о любви. У Мурада не было никаких шансов не полюбить такую Настю, открывшуюся ему совсем с другой стороны.
От своей любви Мурад лишился разума и перестал быть осторожным. И вот к чему это привело. Они сидели в крошечной пещере, замурованные под толстым слоем горной породы, а там, наверху, бушевало пламя. Пламя, в котором они с Настей должны были погибнуть. «И погибли», — понял Мурад. Он так увлекся их с Настей чувствами, что забыл о бдительности, подпустил убийцу так близко, что не заметил, как полыхнул дом. Черт! Да он даже не проснулся от запаха дыма, пока Настя не закричала. Совсем потерял разум. Пришло время прийти в себя.
Теперь Мурад, вынырнув из потока счастья, который поглотил его с головой, смотрел на сложившуюся ситуацию кристально чистым взором. Он не смог предупредить появление убийцы. Зато он знал, какую выгоду сможет извлечь из обстоятельств. Пришло время все расставить по своим местам. И начать стоило с того, чтобы рассказать Насте правду, которая, как разрозненные пазлы, наконец-то сложилась в цельную картину.
Глава 33
Настя во все глаза смотрела на Мурада и не верила своим ушам.
— Ты врешь! — охрипшим от слез голосом выдавила она из себя. — Все, что ты рассказал… Это все не может быть правдой.
Мурад сел перед ней на корточки и взял за руки, крепко сжав ее холодные ладони в своих.
— Я понимаю, что осознать это, а тем более поверить, очень сложно. И я бы безумно хотел, чтобы я ошибся, чтобы было какое-то другое объяснение, но его нет, Настя. Нет.
— Нет? — Она не сводила с него огромных потемневших от страха глаз.
— Нет, — плотно сжал он губы.
— Ты утверждаешь, что мой собственный отец пытается меня убить? — спокойно спросила Настя и тут же засмеялась истерическим смехом.
Мурад молчал, продолжая держать Настю за руки, пока ее звонкий, с подвыванием, смех резко не оборвался.
— Во-первых, просто нелепо предполагать, что отец хочет моей смерти, — деловитым тоном сказала Настя. — А во-вторых, ты прекрасно знаешь, что отцу звонили с угрозами, что на него тоже было совершено покушение на Фиджи. Я, может, и дурочка, но не настолько, чтобы не запомнить элементарных фактов.
— Ты далеко не дурочка, Настя, — мягко сказал Мурад. — Но ничего из того, что говорил твой отец, не происходило на самом деле.
— Как это?
— Я объясню.
Мурад поднялся с корточек и тут же присел на край ящика, что стоял напротив. Теперь их с Настей разделяло пространство в метр, но так проще было говорить.
— Сомнения закрались в мою голову давно, но прозрел я в тот день, когда ты пришла в кабинет и я отдал тебе сотовый.
— Ты сказал, что никому нельзя звонить, — прошептала Настя, вспомнив, что она все-таки нарушила этот запрет Мурада и позвонила отцу и подруге. И после этого их дом, их укрытие, их гнездышко подожгли и взорвали…
— Да, я сказал, чтобы ты никому не звонила.
