Трюк - Иден Финли
Кое-кто мог бы поверить в это, но меня, как и Ноа, одолевают сомнения. Ведь это тот самый человек, который без всяких экивоков прямо при мне заявил, что я недостаточно хорош для его сына.
— Что у нас на обед? — спрашиваю я.
— Звучит неплохо, — подает голос Ноа.
Очевидно, обед сегодня на мне.
— Цыпленок на пару с рисом для всех?
— Абсолютно, — отзывается Джет.
Окей, теперь очевидно, что они меня совсем не слушают. Делаю заказ по телефону в китайском ресторане. Я же не полный мудак, поэтому выбираю для них нормальную еду вместо того дерьма, которое ежедневно заставляю себя жевать.
Парни даже не прерываются на перекус, предпочитая есть за работой.
Учитывая, что я каждый день просыпаюсь в хуеву рань, решаю прикорнуть на диване, пока Ноа и Джет не закончат свои дела.
— Йоу, бензопила! — Я подскакиваю от голоса Джета. — Может, пойдешь наверх? Ума не приложу, как Ноа с тобой спит под этот жуткий храп.
Зрение со сна затуманено, и требуется пара секунд, чтобы понять, что я все еще в гостиной.
Ноа слабо улыбается:
— Я скоро. Клянусь.
Шатаясь, поднимаюсь на ноги и тащу свою задницу на третий этаж. Все еще полусонный, кое-как раздеваюсь, забираюсь в постель и моментально вырубаюсь. Но когда спустя черт знает сколько времени к моей спине прижимается теплое тело, я не могу удержаться и перекатываюсь на него. Кладу ногу на бедро Ноа, и он издает короткий смешок.
— Ты взбираешься на меня даже во сне?
— М-м-м… — Не могу разлепить глаза.
— Спи, спи, — шепчет Ноа. — И для протокола: мне нравится твой храп.
Я улыбаюсь в темноту.
— Никогда не спал так крепко, как рядом с тобой, — вздыхает Ноа. — Но, наверно, об этом, как и о некоторых других вещах, говорить не следует.
Отстранившись, я заставляю себя открыть глаза.
— А?
— Ничего, детка. Спокойной ночи.
Ноа поворачивается ко мне спиной, но если ему кажется, что он избежит обнимашек, то сильно заблуждается. Как оказалось, у меня просто мания потискаться в постели. Только, надеюсь, смогу наутро вспомнить этот разговор — понятия не имею, что Ноа имел в виду. Я и не предполагал, что есть вещи, о которых мы не должны говорить.
***
Сидя в приемной офиса Ноа Хантингтона Второго, чувствую, как потеют руки. Сколько бы я ни вытирал их о костюмные брюки, не помогает. Здесь градусов сорок, и я еле сдерживаюсь, чтобы не ослабить галстук.
Ноа и Джету я ничего конкретного не сказал, и, кажется, у них сложилось впечатление, что у меня встреча с Дэймоном по поводу Чикаго.
В дверь входит Рик Дуглас и, увидев меня, на долю секунды останавливается. Едва заметное покачивание головы, будто он разочарован, приводит в замешательство. Но затем он отбрасывает только ему известные мысли и подходит ко мне с теплой — полагаю, фальшивой, — улыбкой.
— Джексон!
— Мистер Дуглас.
Я пожимаю протянутую руку и пытаюсь не морщиться, когда он хватает мою потную ладонь.
А затем? Тишина. Блестяще.
— Эм, простите, честно говоря, я понятия не имею, по какому поводу меня позвали на встречу.
Дуглас прищуривается:
— Ты… ты не знаешь, зачем мы здесь?
— Могу только предположить, но не понимаю, почему именно здесь? Почему без моего агента?
Дуглас склоняет голову, будто я смутил его чем-то.
— Так ты серьезно не знаешь? Я думал… Впрочем, неважно, что я думал. Но…
— Мистер Хантингтон сейчас примет вас обоих, — подает голос секретарша.
Я жестом приглашаю Рика пройти первым. Отец Ноа встречает нас, держа дверь открытой. Хотя Ноа Хантингтону Второму около шестидесяти, выглядит он старше как минимум лет на пять. Я задаюсь вопросом, результат ли это активной политической деятельности или виноват сын-бунтарь.
— Перейдем сразу к делу, — говорит мистер Хантингтон, едва мы садимся. — У Рика есть для тебя предложение.
— Почему же Рик не связался с моим агентом? — спрашиваю я.
— Мы все здесь друзья, — отвечает отец Ноа.
Рик протягивает мне лист бумаги с написанной на нем суммой. Впечатляющей суммой. В духе Тома Брейди.
— В чем подвох? — Я сжимаю свободной рукой подлокотник кресла и готовлюсь услышать то, о чем уже догадываюсь, но надеюсь ошибиться. Я не дурак. Я столько не сто́ю.
— Ты съедешь из моего дома, — говорит отец Ноа.
Я хмурюсь.
— В чем дело? Вы боитесь, что я предъявлю на него права, случись что-то с Ноа? Этот таунхаус принадлежит вашей семье на протяжении поколений. Я не стал бы…
— Он не о доме беспокоится, — включается в разговор Дуглас, подтверждая мои подозрения.
— Ты прекрасно знаешь, что у тебя нет будущего с моим сыном. Покинь дом, купи собственное жилье и играй за «Кугуаров». Ни для кого в футбольном мире не секрет, что тебя не хочет ни один клуб.
Рик переводит взгляд с мистера Хантингтона на меня.
— Точно.
— А так ты получишь то, чего хочешь, а Ноа останется вне поля зрения, — продолжает отец моего парня.
Хочу послать его нахрен, но Рик, мать его, Дуглас, сидит рядом, и хотя я и за миллион лет не собираюсь принимать это грязное предложение, он все-таки важная шишка в НФЛ. Нужно держаться как профессионал.
Однако Хантингтон пытается избавиться от меня так же, как и от бойфренда Ноа из колледжа, и это просто выбешивает.
Даже если бы эти деньги обеспечили меня и всех моих братьев и сестер до конца наших дней, это не стоит потери Ноа. Не говоря уже о том, что каждый раз, надевая форму «Кугуаров», я бы окунался в чувство собственной вины. Собственного стыда. Собственной продажности.
Да ну нахрен.
— Премного благодарен, но вынужден отказаться. Если я больше не нужен Ноа, пусть он сам мне об этом скажет.
— Тебе не обязательно давать ответ прямо сейчас. Подумай денек, — отвечает отец Ноа.
— Мне не нужен денек. Я взятки не принимаю, — обрываю я и поворачиваюсь к Рику. — Вам повезет, если я не сообщу об этом в Лигу.
Я встаю со стула и опираюсь обеими ладонями на огромный стол, размер которого, вероятно, компенсирует нехватку чего-то в жизни этого человека. Затем наклоняюсь вперед, приблизившись к
