Я (не) буду твоей - Мая Грей
— Давай нормально поговорим, — шипя предлагает Дамир, еле удерживая её. — Как мужчина с… с нормальной, адекватной женщиной.
— С тобой у меня разговор короткий! — хрипит Аселька через силу, нагибаясь вперёд и отрывая Дамира от пола. Он буквально повис на её спине. — Ты зря со мной связался! У меня КМС по тяжёлой атлетике, я штанги тяжелее тебя поднимала, — крутится, пытаясь скинуть его с себя, но Дамир, словно осознав, что понадобится ещё больше силы, напрягается и заставляет Асельку выпрямиться, утягивая её назад. Он достаёт ногами пол, тут же сбивает её с ног, валит на пол и обхватывает её ещё и ногами.
— А у меня КМС по вольной борьбе, — говорит с напряжением. Видно, что ему очень тяжело даётся удерживать Асель. — Ну что, будем разговаривать? Или дальше продолжишь доказывать, что не относишься к нормальным и адекватным? — хрипит ей в ухо, подмяв её под себя.
— Я с тобой, говнюк, разговаривать не собираюсь! Мужик, который насилует невесту в первую брачную ночь, а потом оставляет её всю в слезах, для меня не мужик. С немужиками я не разговариваю, — Аселька вся покраснела, даже вены выступили на её лице. — Думаешь, увидел Динку через столько лет, захотел её и сразу получил? А она глупая, наивная дурочка, повелась на твои лживые сладкие речи. Забыла совсем, как убивалась на этой кровати, ненавидя тебя и проклиная судьбу. Дин, ты забыла? — через силу кричит мне. — Забыла, что хотела с собой сделать? Знаешь, что было бы, не приди я тогда раньше? — смотрит на меня, пронзая горестным взглядом. — Ты бы сейчас лежала в сырой земле, а он продолжал бы жить дальше так, как жил все эти годы, не думая о тебе, не интересуясь тобой, не заботясь о том, что же случилось с его женой, с которой он так жестоко и мерзко поступил. Возможно, Раиску бы сейчас трахал, к ней в окно лез, хотя, скорее, наоборот, вылезал бы, чтобы сбежать. Ну что, Дина, молчишь? Скажи ему. Хочешь ты быть с ним после всего этого?
Оба смотрят на меня, ожидая ответа. А что я должна сказать? Моё сердце противится натиску разума, который безоговорочно поддерживает каждое слово Асель. Память, будто нарочно, выталкивает на поверхность тот момент, когда Аселька пришла пораньше с работы, ворвалась в комнату и выбила у меня из рук тюбик с лекарствами. Воспоминания вновь охватывают меня, и я, захлёбываясь в них, не могу вымолвить ни слова.
— Я люблю её! — процеживает Дамир. — Она моя жена! И будет ею до конца моих дней!
— А знаешь что, Дина? — продолжает Асель, игнорируя слова Дамира, будто его вообще нет. — Можешь не отвечать. Я в курсе, что ты уже спала с ним. Если бы Ринат не рассказал, так и ходила бы, как дура, в неведении. Ты всё-таки меня не послушала. Моё слово для тебя ничего не значит, поэтому я не вижу смысла вправлять тебе мозги. Да и он всё равно не отстанет, пока не добьётся своего. Пока снова не покалечит тебе жизнь. А ты со своей доверчивостью сама вручаешь ему этот топор, которым он будет кромсать тебя по частям. Поэтому, девочка моя, собирайся-ка ты и уходи с ним. Тома, помоги ей собрать вещи! — хочет посмотреть на Тому, но не может повернуть голову. — Скажи ему, чтобы отпустил! — рычит, глядя мне в глаза. — Не собираюсь на него силы тратить. Пусть берёт тебя на руки и проваливайте! Нет у тебя больше тётки! Забудь обо мне! И не прибегай ко мне, когда он в очередной раз разобьёт тебе сердце. А это обязательно случится, поверь мне. Я за свою жизнь повидала столько смазливых кобелей… Все они могут залезть в горящую машину и забраться на балкон девятого этажа. Много чего могут, лишь бы произвести впечатление. Но одного они не могут и не умеют — довольствоваться одной самкой. Когда это случится, ты поймёшь, ради кого отказалась от близкого тебе человека — единственной родной души, которая ради твоего счастья готова пожертвовать всем.
Каждое слово Асель пробивает моё сердце, как холодный нож. Её голос, полный гнева и разочарования, вонзается в меня, разбивая остатки моей уверенности. Руки дрожат, не в силах найти опору, а внутри медленно поднимается волна стыда и боли, готовая захлестнуть меня с головой. Я чувствую, как этот стыд расползается по телу, сжимая горло и не давая дышать. В каждом её слове звучит правда, такая невыносимая и резкая, как заточенное лезвие, и это делает боль ещё острее.
Моя безграничная любовь к Асель сильнее всего на свете. Как любовь к матери, она всегда была тем единственным светом, что спасал меня в самые тёмные моменты. В её глазах я всегда искала утешение и защиту. Мысль о том, что я могу потерять её навсегда, разрывает меня изнутри. Это как смотреть в пропасть, из которой нет возврата. Расставание с Асель немыслимо и невыносимо. Как жить дальше без неё, без её поддержки, без её тепла? Я не могу этого представить. Внутри меня всё сжимается от одной только мысли о том, что мне придётся сделать этот шаг — уйти, навсегда уйти из её жизни. Это невозможно, так же как и перестать дышать.
Дамир молча отпустил Асель и отошел в сторону, а она, как и сказала, даже не взглянула на него. Удерживая полотенце, встала и прошла в гардеробную. Каждый её шаг звучал в тишине как громкий удар сердца, усиливая напряжение, повисшее в комнате.
— Я сейчас схожу в магазин, — за дверьми доносится её слегка успокоившийся, но всё ещё раздражённый голос. — Меня не будет около часа. Этого времени тебе хватит, чтобы когда я пришла, тебя и твоих вещей в доме не было.
Тишина снова окутала комнату, лишь звуки шагов Асель нарушали её гнетущую атмосферу. Мы втроем стоим как вкопанные, каждый осмысливая то, что было сказано, и лишь громкий звук захлопнувшейся двери прерывает наше молчание.
— Тома, можешь оставить нас ненадолго? — произносит Дамир, не отрывая от меня взгляда, с тех самых пор, как отпустил Асель.
Все это время он смотрел мне в глаза и читал все мои эмоции, которые, судя по выражению его лица, явно ему не по душе.
Тома кивнула, но перед тем как уйти, бросила на нас тревожный
