Королевы и изгои - Алена Игоревна Филипенко
– Разве людям всегда нужны причины, чтобы действовать? – ответил он вопросом на вопрос.
– А разве нет?
– Мне нет, Орлик.
– Что же тогда? Зачем тогда спасал?
Женя взглянул на меня как-то опасливо. Впрочем, вскоре он опять отвернулся и стал пристально смотреть на дорогу. Наконец он произнес:
– Если тебе для всего нужна причина, то считай, что я возвращаю тебе долг.
Я вернулась к реальности. Ушибы запульсировали болью. Я поморщилась и потерла плечо. У меня завибрировал телефон: звонил Север. Я не стала отвечать и поставила телефон на беззвучный режим. Мне совершенно не нужны были сейчас расспросы о том, где я, что со мной. Когда бэшки учинили надо мной расправу, никого не оказалось рядом, ни Севера, ни кого-то еще. Если бы он был со мной… И защитил бы меня… Сейчас не потребовались бы ни звонки, ни расспросы.
Я убрала телефон в карман.
– Куда мы едем?
– Я везу тебя домой.
– Нет! – ужаснулась я. – Только не туда!
Родители сегодня собирались ночевать дома. Это редкость для них, в последнее время они чаще оставались в Москве. Они наверняка увидят, в каком я состоянии, заметят синяки. Они сразу заподозрят неладное и начнут расспросы. Мне не хотелось их тревожить, они и так большую часть суток проводят на нервной работе. Дом – такое место, где должно быть спокойно и уютно.
Притормозив, Женя бросил на меня удивленный и растерянный взгляд:
– И куда тогда тебя везти?
– Не знаю. Куда хочешь. Хочешь, высади прямо здесь.
– Нет уж, я не доставлю тебе такой радости, – хмыкнул Женя, подумал и сказал: – Советую позвонить родителям и сказать, что ты останешься ночевать у Светы.
– Зачем? – удивилась я. Я не договаривалась со Светой!
– Затем, что ты сегодня заночуешь у меня.
Голос звучал твердо. Это не предложение, а факт.
– Что? – опешила я. – Я не могу!
От мысли, что я буду ночевать у Жени, стало ужасно жарко.
– Будем честны, Орлик. Тебе некуда идти. Ты не захочешь остаться ни у Светы, ни у кого другого, потому что начнутся расспросы. А я могу ни о чем не спрашивать, если ты сама не захочешь рассказать.
Я ничего не ответила. Ответа и не требовалось: Женя был прав. Мне не хотелось звонить, чтобы не отвечать на вопросы, которых у Светы будет много. Поэтому я отправила ей сообщение: «Если что, я у тебя. Со мной все в порядке, расскажу позже».
В салоне повисло молчание. Мы ехали дворами родного города, которые почему-то казались незнакомыми. В голове было пусто. Разум отказывался возвращаться к реальности и обдумывать весь тот ужас, что произошел со мной. Несмотря на то что я была в безопасности, я все еще чувствовала сковывающее меня напряжение. Постаралась сосредоточиться на картине за окном.
– Разве нам не на Заводскую? – спросила я, увидев, как мы проезжаем седьмую школу.
– Нет. Нам с бабушкой дали квартиру в «Каменках». – Женя назвал район новостроек.
Вот как. Как же мало я знала о новом Женьке. Больше я ничего не сказала, да и он не настаивал на разговорах. Ехали молча.
– А чья это машина и почему вообще ты за рулем? – спросила я, чтобы отвлечься от тягостных мыслей.
– Бабушкина. Она меня и научила водить, когда еще папа был жив. Родители были против, но бабушка учила тайком. А тут мне позвонил Игорь. Слил, что наши собираются с тобой что-то жуткое устроить и что вся компания после спектакля собралась тебя подловить. Меня они не посвятили в планы, не доверяли – и правильно делали, но между собой все обсудили, и Игорь был в курсе. Он нормальный оказался и не поддержал эту дичь, предупредил меня. Вот я и подорвался. Вроде успел. А может, и нет, не пойму, – растерянно сказал Женя.
Я промолчала.
– У меня есть идея, – сказал Женя. – Я вообще-то думал, что сейчас оставлю тебя дома, а сам вернусь на работу – я отпросился на пару часов, – но теперь думаю, что будет лучше взять тебя с собой.
– Ты работаешь? Где? – удивилась я.
– Скоро узнаешь. – Женя загадочно подмигнул.
Я вернулась к мыслям о произошедшем, и тут с новой силой накатило осознание происходящего. Меня чуть не забили камнями насмерть. Меня будто захлестнула ледяная волна.
Наконец машина остановилась на парковке возле дома. Я вышла, надеясь, что холодный воздух немного меня успокоит, но стало только хуже. Если в салоне я чувствовала себя в безопасности, то на улице опять запаниковала. Ноги словно приросли к земле. Казалось, сейчас из-за угла появятся бэшки с камнями в руках. Женя подошел ко мне и посмотрел с беспокойством. Наверное, мой вид все же выдавал подавленное состояние. Мы стояли прямо под фонарем, который освещал всю парковку, и хорошо видели друг друга. Каждый будто ждал чего-то.
– Ты в порядке? – спросил встревоженно Женя.
Я не была в порядке. Мне вдруг отчаянно захотелось тепла, защиты, надежды. Вот бы вернуться в детство, когда мне было пять лет, снова сидеть у папы на коленях и крепить ему на бороду маленькие заколочки. Я молча уткнулась лбом Женьке в плечо. Вдохнула его запах: от него пахло лесом и чем-то свежим и сладким – луговыми цветами после дождя.
– Ну что такое, Орлик? Мы дома. Тебе больше никто не причинит вреда, – сказал он ласково, поглаживая меня по волосам. А затем стал напевать: – Орленок, Орленок, взлети выше солнца и степи с высот огляди. Ну же, пой вместе со мной.
– Навеки умолкли веселые хлопцы, в живых я остался один… – Выходило у меня плохо, я заикалась. Эту песню мы давным-давно пели в школе на уроке музыки, когда готовились к Дню Победы.
Я отстранилась. Женя задумчиво смотрел на меня, будто решая, что делать дальше. Его глубокий взгляд проникал под кожу. Магия, которой обладал Женя, сейчас обрушилась на меня. Накатил странный порыв сделать кое-что безумное. Резкая волна смелости, безрассудства или просто отчаяния. Я набрала в грудь побольше воздуха и задержала дыхание, чтобы подавить этот порыв. Досчитала до пятнадцати и выдохнула. Не помогло. Не двигаясь, мы с Женей все еще смотрели друг на друга.
– Поцелуй меня, – попросила я.
Мне не хватало роста, чтобы дотянуться до него, но он подчинился. Наклонился, взял мое лицо в ладони, придвинулся вплотную… Он словно прикасался губами к лепестку самого хрупкого на планете цветка. Я почувствовала головокружение.
