подарок для бывшего (СИ) - Романовская Ирина
Шагаю к графину с водой и наполняю для Веры один стакан. Подаю его ей, но она решительно отказывается принимать что-либо из моих рук. На её щеках даже намёка на легкий румянец нет. Белее мела сидит в кресло, слушая бредни бывшей госпожи Воронцовой.
– Единственное, чего я до сих пор не могу понять: почему он не делает ничего для того, чтобы вы были вместе? Натворил дел и прячет голову в песок. Попросить прощения сложно для такого типа мужчин как Костя. Но если быть честными, Вер, извинения — это меньшее, на что ты заслуживаешь. Будь я на твоём месте, то не смогла бы так. Не смогла бы сделать, как поступила ты.
Вера хватается за сердце. Слова Кристины отчего-то её больше её пугают.
– Все сказала? – пора прекращать этот фарс.
– А может это ты на него порчу навела, красавица? Или приворот любовный через бабку-гадалку сделала? Признайся, Вер. Ну не может же просто так взрослый, опытный мужик влюбиться в обычную малолетку.
– Ничего я никому не делала. Разбирайтесь сами в отношениях, не вплетайте меня в это. Я больше не желаю слушать весь этот бред. Я ухожу. – Вера поднимается с кресла и шагает в сторону выхода. В дверном проёме оборачивается и бросает Кристине: – Как только мне удастся собрать деньги, я найду тебя Кристина и отдам их.
– Вер, подожди. Я отвезу. – резкий рывок к ней.
– Нет. – громко и четко произносит Вера, выставляя ладонь вперед в знак протеста. Не смотрит на меня, не поднимает глаз. Повторяет еще раз «нет» и с уверенным шагом исчезает за пределами гостиной.
И я остаюсь стоять на месте. Не смею ей перечить. Не смею удержать её силой. Не имею на это никакого морального права. Просто смотрю ей вслед через окно и не могу поверить в то, что мы с ней встретились. Она выстояла, она смогла пережить то горе, что я ей причинил. Она его переросла, а я нет.
– Не уже ли все влюбленные такие дураки? – невесело за моей спиной спрашивает оставшаяся в комнате Кристина.
– Тебе ли не знать.
– В том то и дело, Кость. Я это знаю, как никто другой.
Я поворачиваюсь к ней лицом и смотрю прямо в глаза. Не злюсь, не обижаюсь, не психую. Я устал с ней бороться.
– Уходи, Крис. Насовсем. Пора уже смириться с нашим разводом.
– Я уйду, обещаю. Но после того, как исполнишь моё желание. – с азартом в глазах подскакивает с дивана Кристина.
– Я не буду спать с тобой. – Повторяю я в сотый раз за последний год одно и тоже.
Крис кривит свой прямой нос так, будто мимо нас пробежал скунс и сделал свое грустное дело прямо перед ней.
– А вот и не угадал. Я хоть и влюблённая дура, но не слепая. На меня ты так никогда не смотрел, как сейчас, на Веру. Даже и близко не было.
– Крис, прости.
– Ой, да пошел ты к черту, Воронцов. Не надо мне тут твоих измученных «прости». Засунь свои извинения, знаешь куда? Не передо мной ты должен прощения просить, а перед ней. Особенно, когда поймёшь масштабы своей вины.
– Ты о чем?
– Поехали, прокатимся немного. – Крис вешает на плечо свою сумочку и достаёт ключи от автомобиля.
– Крис?
– Ой, да ладно, Воронцов. Я не настолько достала тебя. Не строй из себя девственницу. Хотя, черт с тобой. Давай на двух машинах поедем. Мне все равно. Я покажу тебе ещё один сюрприз и исчезну. В этот раз навсегда, обещаю.
– Ладно, поехали. Чем скорее все случится, тем легче будет всем, в конце концов.
– Ты такая душка, Воронцов. Возможно ты сам ещё ко мне явишься с благодарностями после увиденного.
– Перестань верить в сказки, Крис. Лучше расскажи мне подробно о несуществующем суррогатном материнстве и о деньгах, про которые повторяла Вера.
Глава 33.
Вера.
Ноги будто налиты свинцом. Каждый шаг дается с большим трудом. Только мысли о дочери дают мне сил двигаться дальше. Все что произошло в этом доме, перемалывает меня будто в мясорубке.
Встреча с Костей спустя столько времени, его реакция и слова Кристины – это все подобно какому-то тягостному, сказочному сну наяву.
Как только я оказываюсь за пределами двора Воронцовских владений, громко выдыхаю. Наконец-то цепкий взгляд Константина перестал прожигать мой затылок.
Такси не приходится ждать долго. Три минуты от подачи заявки и машина уже подъезжает к воротам Костиного дома. Без промедления сажусь на заднее сидение простенького седана. Я и старенький автомобиль – мы два объекта, которые нарушают вылизанный пейзаж этой улицы с ее богатыми домами.
Таксист просит повторить адрес, куда надо ехать и заводит машину. Бросаю короткий взгляд на дом и печаль накрывает меня с головой.
Никто не вышел следом. Хотя кому я вру? Меня расстраивает лишь тот факт, что именно
он
не вышел.
Уголком рта усмехаюсь собственной наивности. Глупая и все еще влюбленная дуреха. Правильно сказала Кристина: я – дура! Дуреха каких свет еще не видывал. До сих пор верю в сказки, упорно отрицаю существование плохих людей и добровольно разрешаю развешивать откровенную ложь на собственных ушах. Я, словно маленький ребенок, верила в рассказ Кристины о взаимовыгодной помощи через суррогатное материнство. Без принуждения согласилась на ее сумасшедшие условия.
Единственное, чем я могу себя хоть немного оправдать, так это мое расшатанное психологическое состояние. Я нахожусь в некой прострации который день подряд из-за произошедшей аварии и здоровья Артема.
Меня словно марионетку вывели на сцену импровизированного театра. Кукловод Кристина дернула за несколько ниточек и я, за неимением другого пути, добровольно пришла «выступать» на главной сцене. Пришла отыграть свою часть несуществующей пьесы перед единственным зрителем дома – Костей.
Он, к слову, был удивлен постановкой не меньше моего. Но выдержка Воронцова посреди этого фарса сработала лучше моей. На это, по всей видимости, повлияли прожитые годы с Кристиной. Возможно, она не впервые устраивает ему подобные постановки, поэтому ужу какой-никакой иммунитет имеется к ее выходкам.
Как я могла купиться на все это? До сих пор не понимаю. Ведь я четко помню, что история с суррогатным материнством изначально вызывала во мне массу противоречий и непонимания.
Помню как смотрела на девушку второй раз в жизни, помню как вдруг она просит меня выносить ее ребенка. В первую очередь меня поразили легкость и восторг, с которыми она говорила. И все равно это не заставило меня усомниться в правдивости ее слов.
Уже сейчас, прокручивая в голове весь наш разговор, я четко отслеживаю нестыковки. Выходило все так, будто мы с ней не о зарождении новой жизни говорили, а про дизайнерские туфли из крокодиловой кожи.
И почему именно с ней мне «посчастливилось» столкнуться в тот день? Почему, Вселенная? Зачем ты снова подкидываешь мне новых испытаний на прочность? Уверенна, что я смогу выдержать и такую ношу? А я вот очень в этом сомневаюсь.
Я целый год убеждала себя, что Косте срочно понадобилось уехать из города, чтобы стало хоть немного легче. С трудом заставила голову поверить собственным доводам. Повторяла раз за разом, что мы с Костей теперь живем в разных городах, а может даже и в разных странах, и именно поэтому Воронцов не появляется в моей жизни. Поэтому его не гложет ни совесть, ни любопытство, поэтому он не предпринимает никаких попыток, чтобы увидеться и поговорить.
Но зачем тогда Костя не давал уйти прочь той ночью? Зачем настаивал на том, чтобы мы все равно ночевали в одном доме? Или этого на самом деле не было? Моя память играет со мной в злую игру?
Ведь, как выяснилось, Воронцов никуда не переезжал, срочно не покидал пределы страны.
Мы с ним все еще делим один город на двоих. И я по прежнему проживаю по старому адресу. А это значит, только одно: Костя с легкостью перевернул страницу и продолжает жить. В отличие от меня – глупой, наивной дурочки, которая все еще ждет, что он появится однажды на моем пороге.
От собственного самобичевания и грустных мыслей глаза в момент наполняются слезами, а в горле образовывается неприятный ком. Гляжу на серый потолок такси и часто моргаю.
