Нет дыма без меня - Энни Дайвер
– Спасибо! – тихо пищу, довольная «подарком» Гоги, и прячу телефон в карман толстовки. Не хочу тянуться за сумкой, потом сложу. – Так, а что у тебя за дело ко мне было? – спрашиваю, когда Арина, выставив перед нами по чашке кофе и кусочку торта, уходит обратно, и мы снова остаемся вдвоем.
– Это самое интересное, – Гога хитро улыбается, но посвящать в детали не торопится. Отпивает кофе, отламывает кусочек, пробует и недовольно хмыкает. Я это выражение лица хорошо знаю. После него блюда в утиль шли, а Гога готовил новые. Но от комментария он воздерживается, за что я очень благодарна. Не хочу сплетничать, пусть уж живут, как решили. – Не вижу уже смысла скрывать, да, думаю, ты понимаешь, что работал я в этой кофейне исключительно из-за тебя. Ты хорошая очень девушка, добрая, и за нас горой стояла. Мне нравилось твое отношение. И свобода, которую ты давала.
Не понимаю, почему он заходит издалека. Гога ведь не собирается мне в любви признаваться? Это будет совсем некрасиво и перечеркнет все наше общение. Да и я всегда считала его старшим братом и близким другом, которому можно было и душу излить, и попросить совета. А еще посмеяться, потому что Гога способен даже самый отвратительный день превратить в замечательный.
Перебивать не решаюсь. Молча слушаю все, что он говорит.
– Не знаю, как бы я уходил от тебя, но все решилось весьма удачно. – Он сдвигает посуду в сторону и открывает папку. – В общем, я давно думал о своем ресторанчике. Грузинская кухня в современном прочтении, десертная карта и крутая атмосфера.
Я листаю страницы: здесь куча эскизов, примерный план меню и целая концепция. Боже, сколько же он над этим трудился? Это просто потрясающе! И я уверена, что у Гоги все точно получится, с его-то руками. Мне так радостно становится, что на глаза слезы наворачиваются. Конечно, ради такого нужно не просто уходить – убегать из кофейни.
– Это шикарно, Гога, – не сдерживаю восхищения. – Сам придумывал?
– Почти. Но я сейчас не об этом, Вик, – он снова странно улыбается. – Ресторан откроется через четыре месяца, и мне туда нужен управляющий. И я не знаю никого лучше на эту должность, чем ты.
– Что-о-о-о? – Да я могу с десяток хороших управляющих назвать! Уж точно лучше, чем я! Почему вдруг мне такая честь. Упираюсь в спинку стула, голова слегка кружится от предложения, я бледнею, но меня резко бросает в жар. Да что такое происходит? – Я же… Это очень лестное предложение.
– Не отказывайся сразу. Подумай. – Он подталкивает мне папку. – Я сделал копию для тебя. Поизучай ее пару дней и дай ответ. Я буду очень рад, если ты согласишься. – Он ведет головой и все же неохотно сознается: – Но на первых порах работать придется очень много.
– Представляю, – киваю. Кажется, я соглашусь, но пока не спешу с ответом. Нужно действительно все еще раз просмотреть и обдумать, хотя это отличная возможность проверить себя и шагнуть выше. Не верю, что такое происходит со мной! Радость захватывает, я тону в эйфории, поэтому бросаюсь Гоге на шею и крепко обнимаю грузинского медведя. Он кряхтит, посмеиваясь. – Спасибо за предложение. Оно очень-очень вовремя. Но я еще подумаю, ладно?
– Конечно. Только недолго.
– Обещаю.
Просто расскажу обо всем Дымову и узнаю его мнение. Сама тоже оценю перспективы. Но пока все вырисовывается в замечательную картину.
Мы болтаем долго, я задаю сотню вопросов насчет нового ресторана, выспрашиваю об идее, представлениях Гоги на зал. Мне и правда интересно. За разговорами время летит очень быстро. Мы болтаем около двух часов, пока мне не звонит Егор, прерывая беседу. И я впервые не разговариваю с ним долго, только обещаю перезвонить, потому что у меня тут жизнь к лучшему меняется! Такое нельзя упускать. Дымов передает привет Гоге и просит его присмотреть за буйной мной.
Мы смеемся и еще целых сорок минут обсуждаем с другом все на свете. Еду, отдых, мой переезд.
Прощаемся на хорошей ноте. Я обещаю позвонить, а Гога – принять мое предложение и оформить сразу же.
Иду в сторону квартиры. Настроение настолько прекрасное, что я даже не замечаю холода. Сворачиваю за угол здания и почти нос к носу сталкиваюсь с Артемом, другом Егора.
Он курит, смотрит на дорогу. Вид очень серьезный, таких людей боишься на каком-то интуитивном уровне. И я ведь знаю, что он адекватный парень, но угрюмость отталкивает. Хочется сбежать, пока он не понял, кто перед ним, но Артем вдруг улыбается, преображаясь.
– Привет, – здоровается первым. Мы никогда с ним нормально не общались. Поначалу он считал, что Егору быстро наскучит мелкая девчонка, а потом убеждал его, что мы не пара, потому что разница в возрасте слишком большая. Мы невзлюбили друг друга сразу же. Моя взбалмошность не совпадала с его колкостью и серьезностью, но я не пыталась рассорить их с Дымовым, просто избегала Егора в те дни, когда он предлагал зависнуть с друзьями.
– Привет, – киваю и оглядываюсь. Вроде никого не видно. Артем живет неподалеку от Дыма, и очень странно видеть его здесь. – Какими судьбами в этом районе?
– От девушки, – бросает коротко, а я чувствую себя глупой восемнадцатилеткой перед ним. Зачем с расспросами полезла? Отступаю на два шага. Нас с Артемом связывает только Егор, но его тут нет, поэтому не вижу смысла разыгрывать вежливость. – Ты к Дыму? – тормозит меня вопросом. – Я домой еду, могу подбросить.
Это, конечно, хороший вариант. Если бы мне не надо было за вещами, я бы обязательно согласилась. А будь мы с Артемом в хороших отношениях, попросила бы его мне помочь. Но ничего из этого не подходит, поэтому я качаю головой и приподнимаю уголки губ в вежливой улыбке.
– Спасибо, но мне еще в квартиру нужно заскочить.
– Как хочешь. – Он затягивается в последний раз и отправляет бычок в короткий полет до урны. Всегда в такие моменты думаю, как глупо бы выглядели крутые парни, если бы окурок не попадал точно в корзину.
– Пока, – киваю робко и, отвернувшись, иду к дому.
Улица возвращает меня в тот отвратительный день, когда за мной кто-то гнался. Я оборачиваюсь: Артем стоит и невидящим взглядом смотрит мне вслед. И на миг появляется желание наплевать на гордость, развернуться и попросить все же отвезти меня домой. Но оно быстро проходит, потому что это кажется мне глупостью.
