Опекун. Вне закона - Ронни Траумер
– И да, и нет. Нам нужно поговорить, – сообщаю и прохожу в квартиру.
Глава 18
Лина
Совру, если скажу, что мне не нужны были эти пара часов отдыха. Правда, когда Юля пригласила, я не сразу согласилась, но подруга была убедительной, и ещё мама настояла, твердя, что я совсем о себе не думаю. Может, они и правы, я сейчас стараюсь больше маме время уделять, чем себе и процедурам красоты, даже самым простым.
– А с каких пор у тебя такие привилегии в таком роскошном салоне? – спрашиваю подругу, попивая безалкогольный коктейль.
Мы лежим на мягких шезлонгах, в белых халатах и ждём, когда нас позовут на массаж. После двух часов различных процедур я чувствую себя словно заново родившейся. Кожа как у младенца, тело расслаблено, новый маникюр, педикюр и многое другое. Всё же хорошо, что я согласилась, всё равно надо было привести себя в порядок к весне.
– С тех пор, как я связалась с этим ловеласом, – ровным тоном отвечает Юлька. – Это он так извиняется, – добавляет, продолжая лежать с закрытыми глазами.
– А за что? – с улыбкой спрашиваю.
Если честно, я думала, этот Арсений не такой, как Марат, а более мягкий: шутит, смеётся чаще, чем Самойлов, но, судя по рассказам подруги, он меняется в один щелчок пальца. За одно мгновение может превратиться в бешеного зверя и становится хуже моего деспота. Лично я никогда не видела Арсения в плохом настроении, но раз Юлька говорит, я ей верю.
Мой деспот. Так приятно это говорить, пусть даже мысленно. Не знаю, как будут развиваться события дальше, мы это не обсуждали. Но я всё равно чувствую себя какой-то… окрылённой что ли? Когда он меня целовал в нашей скромной прихожей, не хотелось его отпускать, расставаться. Желание быть прижатой к твёрдой груди, чувствовать его жар, вдыхать его запах такое сильное, что иногда дышать трудно. Правда, я иногда себя корю за всё это, возникают мысли, что я слишком быстро простила то, что он сделал. Кажется, что это неправильно, он ведь мне в отцы годится. Никогда не думала, что свяжу свою жизнь с человеком вдвое старше меня, но сердцу не прикажешь, так ведь все говорят.
– Список бесконечен, тебе всё перечислять? – вырывает из мыслей Юля и, открыв один глаз, смотрит на меня. – И, кстати, это его первое извинение, не знала, что он вообще извиняться способен. Ему плевать на всё, особенно на чувства других, – проговаривает, приподнявшись.
– Что ты имеешь в виду? – прищуриваюсь, пытаясь уловить смысл её слов.
– Странно это, и я со вчерашнего вечера не могу перестать об этом думать, – нахмурив брови, подруга задумчиво смотрит в пол.
– По-моему нормально подарить любимой женщине сертификат в SPA-салон… – меня перебивает истерический смех Юльки.
– Ты как скажешь, Лин, – качает головой, продолжая веселиться.
– Что такого смешного я сказала? – в недоумении смотрю на неё.
– Чтобы Арсений Кузнецов и кого-то любил, да скорее земля на двое расколется, – фыркает и смачивает горло коктейлем.
– Вы вместе три месяца уже, зачем бы взрослому мужчине, серьёзному бизнесмену, возиться с девушкой вдвое младше, если любви нет? – задаю вопрос, всё ещё не понимая реакции подруги.
– Потому что он азартный игрок, ему приносят удовольствие чужие страдания, слёзы. Он как хищник, который заметил дичь: долго наблюдает, ищет подход, а потом, когда добыча в его лапах, пробует на вкус, ест, пока не пресытится, и теряет интерес.
– Ты утром смотрела «В мире животных»? – спрашиваю, внимательно на неё посмотрев. – Какое-то странное сравнение…
– Лин, он такой и есть, – перебивает срывающимся голосом, а глаза уже блестят. – Он со мной играет, как кот с мышкой. В начале всё было красиво, слишком красиво, чтобы быть правдой. Ты знаешь, я не верила никогда в любовь, всю жизнь перед глазами одни печальные примеры, но…
– Ты влюбилась, – заканчиваю я за неё.
– Угу, – опустив голову, она начинает плакать. – Как дура, – всхлипывает.
– Ну всё, – встав на ноги, я сажусь рядом с подругой. – Не плачь, слезами тут не поможешь, – произношу, обняв её. – Не мне, конечно, советы давать, но не встречайся больше с ним…
– Я пробовала, – шмыгнув носом, проговаривает. – Но как только начинаю его игнорировать, он опять меняется. Он не держит, но и не отпускает, понимаешь?
– Понимаю, – киваю, поглаживая её по спине. – Лёгкая форма абьюза, – добавляю.
Я не пытаюсь её успокоить, а даю выплакаться. И нет, не потому, что ей станет легче, это самообман, психологический ход, заставляющий верить, что со слезами выходит боль и обида. Нам, людям, нужны такие ходы, чтобы не загнать себя окончательно.
– Добрый день, – в помещении появляется мужчина в бирюзовой форме салона. – Если вы готовы, можем начинать, – улыбается во весь рот, а через секунду в комнату заходит ещё один молодой человек.
Мы с Юлькой смотрим друг на друга, потом переводим глаза на этих двух… мужчин. Высокие, широкоплечие, с бугрящимися мышцами… везде.
– А вы?.. – вопросительно выгибает брови подруга.
– Массажисты, – также улыбаясь, отвечает один из них.
– Ясно, – кивает Юлька и скрывает смешок под кашлем. – Это будет интересно, – подмигивает мне, забыв про то, что минуту назад лила слёзы.
– Что-то я сомневаюсь, – вздыхаю, но встаю на ноги и устраиваюсь на массажной кушетке.
Мне раньше мужчины массаж не делали, вообще, кроме врачей, к моему телу прикасался только Марат, и то совсем чуть-чуть. Мне немножко страшно, я надеялась расслабиться, а судя по их габаритам, нам сейчас кости переломают и домой отправят в мешке.
Вздрагиваю, когда к коже спины прикасаются мужские пальцы и, зажмурив глаза, готовлюсь испытать боль. Однако к нашему удивлению спустя пару минут мы вообще забываем, кто нам спины мнёт, настолько мужчины аккуратные и нежные, не побоюсь этого слова.
Час спустя мы с Юлькой довольные, посвежевшие и отдохнувшие заходим в подъезд нашего дома.
– Спасибо, что вытащила меня, – говорю подруге, обняв её.
– И тебе спасибо, что составила компанию, – чмокает меня в нос, и мы прощаемся.
Лениво поднимаюсь на свой этаж, открываю дверь ключом и переступаю порог квартиры.
– Мама, я дома, – кричу, повесив сумочку на крючок в прихожей. – Знаешь, спасибо, что ты настояла, мы так хорошо отдохнули, – продолжаю кричать, снимая верхнюю одежду. – Столько всяких разных процедур, – добавляю, сняв обувь. – А в конце у нас был массаж, – проговариваю, бросив короткий взгляд на себя в зеркало на стене, и иду в сторону кухни. – И делали нам его не девушки, а… мужчины, – последнее слово звучит сдавленно, потому что я давлюсь воздухом,
