Татьяна Тронина - Солнечная богиня
– Ну и что?
– Нет, как ты не понимаешь – конец лета… – Оля пошла вперед, а Викентий, сердясь и недоумевая – за ней. От волнения она машинально теребила прядь волос, выбившуюся из прически. – Я бы уже…
– Что? Что ты?
– Я бы уже родила. Или же мне осталось бы совсем немного до того дня… – сдавленным голосом произнесла она. – Ты помнишь, я хотела девочку? Девочку Дунечку…
У Викентия было такое лицо, словно он раскусил лимон.
– Оля, мы еще хоть сто девочек сможем произвести на свет! Хотя нет, сто – это слишком…
– Да не в этом дело, я хотела ту, единственную… – Оля вытерла слезы. – Впрочем, я уже больше не переживаю, все в прошлом.
– Тогда в чем дело? – осторожно спросил Викентий.
– Твоей маме не понравилось это имя – Дунечка. И вообще я ей тоже никогда не нравилась…
– Оля, я давно все понял! – сердито перебил ее Викентий. – Ты ненавидишь мою маму. Я был не прав, когда согласился поселить вас обеих в одном доме у Степана Андреевича. Но обещаю, больше вы не пересечетесь. Встречи – только на нейтральной территории и не дольше определенного времени…
– Дослушай меня до конца! – Оля топнула ногой. – Все дело в том, что я не ненавидела Эмму Петровну! А надо было! Только сейчас я поняла, что это все из-за нее произошло… Нет, я тоже, конечно, виновата, позволила себе распуститься, позволила тогда себе так расстроиться…
– Моя мама виновата в том, что ты потеряла ребенка?.. – свистящим шепотом повторил Викентий. – Да ты в своем ли уме?! Моя мама… Ты не понимаешь, что за человек моя мама, потому что у тебя самой не было никогда такой замечательной матери, только эта суррогатная тетя Агния с манной кашей вместо мозгов!
Он был вне себя от ярости.
– Не смей ругать тетю Агнию! – тоже сквозь зубы произнесла Оля. – Лучше дослушай! В тот вечер были гости – Костя Муромцев, другие… Подруги Эммы Петровны… Я все уговаривала себя, что не меня они обсуждали… Меня, кого же еще! «Клиническая дура…» Нет, не так, она сказала: «клинически глупа…»
Викентий почему-то смутился.
– Да ты сам знаешь, что она считает меня непроходимо тупым существом… Наверное, она не раз пыталась внушить тебе это. Но это не важно. Потом, уже ночью, мы говорили с ней…
– С мамой? – быстро переспросил Викентий.
– Да… Эмма Петровна сказала, чтобы я не смела называть ребенка всякими дурацкими именами. «Локотковы – старинный дворянский род, о нем упоминается в летописях…» Со времен Ивана Грозного, что ли… А я – «честолюбивая авантюристка». Как будто я специально подбираюсь к наследству Степана Андреевича…
– Она не могла тебе так сказать, – произнес Викентий, нахмурившись.
– Еще как смогла! А я, глупая, принялась реветь… потому что мне стало так нестерпимо обидно… И почему я обиделась?! – с досадой развела руками Оля. – Люди ругаются еще более страшными словами, а я обиделась на такую мелочь! Сейчас у меня была бы Дунечка… – и она прижала руки к груди, словно качая ребенка.
– Оля… – Викентий прикоснулся к ее плечу. – Оля, я тебя очень люблю… Если так все оно и было, то, поверь, мне очень жаль…
– Можешь не утешать, я уже смирилась с этой потерей. Думала, что не смогу, сойду с ума… а вот нет же!
– Оля…
– Дело в другом – я не вернусь, потому что больше не люблю тебя, – быстро продолжила Ольга. – Ты ведь на самом деле и не принадлежал мне до конца… Ты не слушал меня и не слышал! Даже когда ты был рядом, я все равно чувствовала, что одна. Всегда!
– Я простил тебе все, прости и ты меня…
«Сказать или не сказать? – мелькнуло у Оли в голове. – Рано или поздно он все равно узнает об этом…»
– Кеша, есть еще одно обстоятельство. Я…
Он посмотрел ей в лицо и догадался.
– У тебя кто-то есть? Да? Так я и думал!.. Тот самый товарищ, к которому ты сбегала этой весной?.. Что, я угадал?.. – и он засмеялся насмешливо и тоскливо.
– Это Павел.
– Па-вел? Какой Па-вел?
– Тот самый. Я… я люблю его, – решительно произнесла Оля.
– Ты шутишь?
– Нет.
– Павел… О нет, только не это!
Викентий то ли смеялся, то ли плакал – Оля не могла понять, что же такое с ним творится.
– Нет, это невозможно… Павел. Она сказала – Павел!
– Кеша…
– Отстань от меня! – он с отвращением оттолкнул ее. – Павел… Везде и всюду он. Павел. Да это просто наваждение какое-то…
И, не договорив, Викентий быстрым шагом направился прочь.
Оля растерянно прижала руки к груди. Какое-то неприятное предчувствие возникло у нее, когда Викентий твердил на все лады имя своего соперника. «Это хорошо, что Павла сейчас нет. Хотя чего я боюсь – Кеша не тот человек, который способен на шекспировские страсти… Или я опять чего-то не понимаю?..»
Оля вернулась к Римме.
– Ну как? – лениво спросила та, загораживаясь от яркого солнца рукой.
– Никак.
– Чего-то ты скисла, – констатировала Римма. – Все эти встречи, расставания, выяснение отношений… Тебе просто необходимо сменить обстановку!
– …все в порядке, – сказала Оля, прижимая к уху мобильный телефон. – Напрасно ты обо мне беспокоишься.
– Я скучаю, – ответил Павел. – Я все время думаю о тебе. Хожу и бормочу себе под нос – «милая, милая Оля… милая, милая Оля!» Сашка уже всерьез подозревает, что я спятил. Почему ты так редко звонишь?
– Римма приехала. Помнишь, я говорила тебе о Римме?
– А, твоя лучшая подруга…
– Она славная, но… необычная.
– Я ревную.
– Опять? Господи, только не к ней!.. – засмеялась Оля.
После разговора с Павлом Оля хотела поставить телефон на зарядку – значок на экране показывал, что батарея практически разрядилась, но в этот момент телефон зазвонил снова. Оля машинально снова поднесла его к уху:
– Алло!
– Пожалуйста, выслушай меня… – мрачно произнес Викентий. – Ты должна срочно прийти к нам. Срочно.
– Кеша, я же сказала, все бесполезно! Ты хороший, славный, ты найдешь себе кого-нибудь другого…
– Ты не понимаешь! – взорвался он. – Агния приехала!
В этот момент телефон запищал, напоминая о том, что батарейка окончательно разряжена, и связь прервалась.
«Тетя Агния приехала? – с недоумением подумала Оля. – К ним? Наверное, действительно что-то случилось…» Она еще раз посмотрела на погасший экран и отшвырнула телефон. Быстро написала записку для Риммы, которая в данный момент ужинала в санаторной столовой, и помчалась к Локотковым.
– …Оленька, добрый день! – закричала Мура, встретив ее в саду. – Твоя тетя приехала…
Глаза у Муры были круглыми от любопытства, она очень любила наблюдать со стороны за семейными разборками и была в курсе того, что Оля рассталась с Викентием.
– Где она? – задыхаясь, быстро спросила Оля.
– А там, на веранде…
И Мура поспешно засеменила вслед за Олей.
Оля бежала не по аллее, а, чтобы сократить расстояние, прямо через сад, заросший высокой травой и мощными кустами репейника.
– …вот она! – закричала тетя Агния, – перепуганная, в драповом черном пальто, несмотря на то, что до настоящих холодов было еще далеко, и в неуклюжих черных ботах, называемых в народе «мокроступами», – и бросилась к Оле.
– Что случилось? – с беспокойством спросила Оля. – Ты в порядке?..
– Это мы вызвали твою тетю, – строго произнесла Эмма Петровна, поднявшись из кресла. Рядом, опираясь на его спинку, стоял Викентий.
– Зачем? – изумленно спросила Оля.
Тетя Агния вдруг сморщилась и зарыдала, уткнув лицо в платок.
– Оленька… голубка… что же ты делаешь! – сквозь всхлипы выдавила она из себя. – Ты себя просто губишь!..
– А, вон оно что… – сразу догадалась Оля. – Вы ей на меня наябедничали! – Она снова повернулась к тетке: – Немедленно перестань реветь, со мной все в порядке! Я сама хотела позвонить тебе и рассказать, что мы расстались с Кешей, но…
Эмма Петровна усмехнулась и многозначительно посмотрела на сына. На ней был один из ее лучших костюмов – темно-синяя классическая «двойка» от Диора, волосы тщательно уложены, как будто Эмма Петровна только что вернулась из парикмахерской, брови выщипаны, а на лицо наложен толстый слой пудры. Судя по всему, она тщательно готовилась к этой сцене.
– Вот, Агния Васильевна, полюбуйтесь на плоды своего воспитания! – холодно произнес Викентий.
– Что за спектакль! – разозлилась Оля. – Делать вам больше нечего… Тетя Агния, идем!
– Куда? – пролепетала тетка, сморкаясь в платок.
– Ко мне, куда же еще! У меня комната есть в санатории! Я только не понимаю, почему ты сразу ко мне не пошла…
– Мне Кеша позвонил, встретил потом на станции и повез сюда… Оля! Тебе же уже почти тридцать пять, и ты…
– Вот именно! – зарычала Оля. – Я взрослый человек и сама решаю, как мне жить… Где твои вещи?
– У меня нет вещей…
