Похищенный наследник (ЛП) - Софи Ларк

Под татуировками — рельефные, твердые мышцы. Он более мускулистый, чем мужчина-танцор. Я вижу глубокие впадины его пресса, затем бедра, затем пояс трусов, едва прикрывающий его член.

Мой рот наполняется слюной, и мне приходится с трудом сглотнуть.

Я почти взяла этот член в рот.

Не знаю, как, черт возьми, мне хватило смелости сделать это. Я расстегнула его брюки, и он выскочил, как змея, в два раза больше, чем я ожидала. Это было ужасно, и я понятия не имела, что с ним делать.

В то же время я была очарована этой гладкой, обнаженной кожей. Казалось, что это самая мягкая кожа на всем его теле. Когда я держала его член в руке, казалось, что он живет собственной жизнью, подергиваясь и пульсируя в моей руке.

Я ожидаю, что он проснется в любую секунду, а я буду стоять над ним. Вероятно, он будет в ярости.

Сейчас его лицо полностью расслаблено.

Я никогда не видела его таким.

Это заставляет меня понять, насколько Миколаш красив. Его черты лица так резко очерчены, они почти божественны. Как бы он выглядел, если бы был счастлив, если бы улыбался? Это было бы слишком. Не думаю, что я смогла бы это выдержать.

Я долго смотрю на его лицо.

Я смотрю на человека, которым он мог бы быть. Человеком без гнева и горечи. Человеком без боли.

Теперь мое сердце болит, и я не знаю почему. Почему я должна сочувствовать Зверю?

Но я сочувствую. Между нами возникла какая-то странная связь, причем никто из нас этого не хотел.

Я проскальзываю в его постель, ожидая, что он проснется в любую секунду.

Он проснется теперь, когда я лежу рядом с ним.

Теперь, когда я положила руку ему на живот.

Теперь, когда я скольжу в его боксеры...

Он вздыхает — длинный, медленный, мужественный вздох. Это заставляет мои бедра сжиматься вместе.

Я держу его член в руке. Он теплый, полутвердый, с каждым мгновением становится все тверже.

Я наклоняюсь и беру его в рот.

Я чувствую запах его кожи, теплый и мускусный от сна. И я чувствую вкус его члена, который имеет свой собственный аромат — богатый, соленый и притягательный. Он заливает мой рот слюной. Мой язык легко скользит по его гладкой плоти, головка его члена заполняет мой рот.

Чем тверже он становится, тем шире мне приходится открывать челюсти.

Я понятия не имею, как правильно делать минет. Я просто пробую на ходу — иногда облизываю, иногда сосу, иногда просто скольжу по нему губами и языком.

На самом деле, я просто делаю то, что мне приятно. Но, кажется, это работает достаточно хорошо, потому что его член стал таким же твердым, как и раньше, в бильярдной, когда я танцевала для него.

Руки Миколаша вцепились в мои волосы, удерживая мою голову с обеих сторон.

Я поднимаю взгляд и вижу, что он полностью проснулся и смотрит на меня сверху вниз.

Я думала, он будет сердиться или раздражаться.

Это единственные два варианта, которых я ожидала.

Вместо этого я вижу выражение, которое с трудом могу понять. Оно почти похоже на благодарность.

Он держит мою голову, двигая бедрами так, что его член скользит в мой рот и выходит из него в постоянном ритме. Я продолжаю лизать и сосать изо всех сил. Его дыхание учащается, и он издает небольшие звуки, похожие на вздох и стон, смешанные вместе.

Он начинает толкаться сильнее, и его член входит слишком глубоко, ударяясь о заднюю стенку моего горла. Я задыхаюсь.

— Прости, — прохрипел он.

Миколаш никогда раньше ни за что не извинялся. Это звучит так странно, что я почти смеюсь.

Я держу глаза открытыми, завороженная его видом. Его тело выглядит безумно сексуально, каждый мускул на груди и животе напряжен.

Он продолжает вводить и выводить свой член. Моя челюсть начинает болеть, но я не хочу останавливаться. Он смотрит на меня снизу вверх, я смотрю на него сверху вниз, и мы заперты вместе в этом интимном, интенсивном действии, которое невозможно остановить.

Затем он закрывает глаза, откидывает голову на подушку, и я чувствую, как его член начинает пульсировать у меня во рту. Он издает долгий, низкий крик. Мой рот наполняется теплом, скользким и соленым, но не неприятным.

Его член все еще пульсирует, поэтому я продолжаю сосать, не желая останавливаться слишком рано.

Когда он наконец кончил, он отпустил мою голову и схватил меня за руки, потянув меня на кровать, чтобы он мог лечь на меня сверху.

Он целует меня, не заботясь о том, что вкус его спермы все еще у меня во рту.

Этот поцелуй совсем не похож на тот, что был в бальном зале.

Миколаш все еще теплый и отяжелевший от сна. Его губы мягче, чем я могла себе представить.

— Что ты делаешь, маленькая балерина? — рычит он.

— Я не могла заснуть, — говорю я.

— Я знаю почему, — говорит он.

Теперь это он скользит вниз по длине моего тела. Он останавливается у моих грудей и берет в рот каждую по очереди. Он сосет сосок до тех пор, пока он не становится совсем твердым, затем он нежно перекатывает и сжимает его между пальцами, пока сосет другой.

Затем он спускается ниже, до самых моих бедер.

У меня возникает желание оттолкнуть его. Я нервничаю, что от меня может исходить неприятный вкус или запах. Жаль, что я не проверила, прежде чем войти сюда.

Но Миколаш, похоже, ничуть не больше обеспокоен состоянием моих женских частей, чем моим ртом. Он зарывается лицом между моих бедер и вылизывает мою киску длинными, влажными движениями.

Боже мой, я никогда не думала, что что-то может быть настолько приятным.

Я трогала себя раньше, много раз.

Но язык так сильно отличается от пальцев. Он теплый и влажный, и, кажется, пробуждает нервные окончания, о существовании которых я даже не подозревала.

Это посылает из меня поток влаги, такой сильной, что я на секунду забеспокоилась, что обмочилась. Миколаш все еще лижет и целует меня там, внизу, совершенно не беспокоясь об этом.

Он смачивает один из своих пальцев и вводит его в меня. Я задыхаюсь, думая, что будет больно. Обычно я ничего не ввожу туда, ни игрушки, ни собственные пальцы, потому что там очень тесно.

Несмотря на то, что палец Миколаша намного больше моего, кажется,