Замуж за незнакомца - Лина Манило
Всё и даже больше.
– Вывезти и выкинуть, – выхожу из пятого отсека, снова достаю сигарету. Губы онемели, и я сжимаю ими фильтр, но ощущение похожее на то, что чувствуешь в кабинете стоматолога после укола качественной анестезией.
В критических ситуациях мне проще отключить все эмоции и ощущения, чем метаться внутри себя раненым зверем, только на этот раз получается плохо. Сейчас в дело замешана семья и фамилия Раевских, и это такое проклятое дерьмо, что хочется сорваться с цепи и крушить всё вокруг.
Нельзя! Никогда поспешность решений и лихорадка не помогали, только ещё больше всё запутывали.
Закрываю глаза, наполняю лёгкие дымом. На внутренней стороне век возникает суровое лицо отца с двумя продольными морщинами на щеках и упрямо сомкнутыми губами. Он смотрит на меня, ни о чём не говорит, но я и так знаю, что бы мне сказал Олег Раевский, оживи он вдруг. Да-да, гнилому корню его брата лучше не доверять, а я – самый настоящий дебил, если допустил мысль, что Дима может быть лучше его ублюдочного папаши. Яблоко от яблони, все дела.
Знаю, папа, знаю. Все твои болезненные уроки живут метками на моей спине, но даже такой способный ученик может ошибиться.
Затяжка за затяжкой, сигарета опадает на землю пеплом, дрожит на её кончике оранжевый огонёк. Распахиваю глаза, смотрю на него, систематизирую факты, отсеиваю лишнее, раскладываю важное по полкам. Пока парни провожают в дальнюю дорогу загостившуюся троицу, у меня есть время подумать.
Проходит чуть больше получаса, появляется Игорь. Без пиджака, с закатанными до локтей рукавами рубашки, он, как всегда, невозмутим. Ничем этого мужика из себя не выведешь, восхитительный отморозок, никогда не мешающий чувства и работу.
– Дополнительные распоряжения?
– По «гостям» никаких, – бросаю равнодушное. Да, я чудовище, но меня не волнует, что будет с ними. Раньше надо было думать. – Вы и сами всё знаете, мне десять раз повторять не нужно.
– Принято.
Тощий со своими подельниками – отработанный материал. Жалкие идиоты, которые никому нигде не нужны. У них нет семей, нет будущего, а в венах только жажда насилия, наживы и слепая вера в более сильного. В того, кто отдаёт приказы. Исполнительные подонки, а я им не духовник, чтобы грехи отпускать. Единственная моя заповедь: око за око. Мои принципы не меняются: кто ко мне приходит с войной, у того мало шансов. Меня, как спящего аллигатора, лучше не трогать, можно без башки остаться.
Выпускаю в небо струйку горького дыма, думаю. Дима – Алиев – Троица гостей. Всё это звенья одной цепи, теперь я вижу это ясно. И подружка Тины – это «почерк» Алиева. Даже то, что не добил несчастную, а бросил в открытом гараже – его извращённые методы, от которых у любого нормального человека проснётся желание взять вилы и насадить на него задницу Рустама. Алиеву нравится играть с законом, бегать по тонкому канату, провоцировать. Мол, гляньте, какой я крутой, мне всё с рук сходит, вам мне ничего не пришить. Такие извращенцы и подонки всегда загребают жар чужими руками, не оставляют следов и не жалеют болтливых свидетелей.
Я ненормальный человек, наполненный грехами по самую макушку, и то испытываю острое желание сломать ему шею.
Но больше всего меня беспокоит другое – участие Димы во всём этом. Он знал, что на меня и мою жену готовится покушение, он присутствовал при этом, если верить Тощему, а ему не верить не получается. Люди, подобные ему, если им прищемить хвост и лишить надежды, никогда не врут.
А ещё есть Захар, но от одной мысли, что и он может быть как-то с этим повязан, становится натурально тошно. Когда-то они были неразлучны: Дима, Захар и Рустам. Примерно одного возраста, из одного круга, они держались вместе и вечно друг друга выручали. Но потом пути моего Младшего и этой парочки разошлись, и я надеюсь, что ни в какое их дерьмо мой брат не замешан. Надеюсь, да, и лицо отца снова возникает перед глазами. Да сгинь ты, родитель, и так тошно без твоих безмолвных нравоучений. Призраков мне только не хватает сейчас.
Докуриваю, обжигая пальцы фильтром, втаптываю окурок в пыль. Внутри меня ад и пожарища, внешне не дёргается ни один мускул на лице. Что-что, а владеть собой я умею, могу курсы вести.
В телефоне номер Захара в списке важных. Я заношу палец над экраном, а в голове мелькает план, в который не придётся впутывать Младшего. Когда-то я взял на себя обязательства по отношению к нему, пообещал самому себе, что по возможности не буду впутывать его в то дерьмо, которым пришлось заняться в полной мере после смерти отца, и всегда держал слово. Не хочу что-то менять сейчас.
Пролистнув список контактов, нахожу телефон Димы, набираю, слушаю гудки, жду, когда соизволит ответить. Дима снимает трубку, на фоне голоса, звон стекла, смех и болтовня телевизора. Бар, что ли?
– Кирилл, ты не против? Я отдохнуть решил, с девчонками, – орёт в трубку, перекрикивая голоса рядом сидящих. – Рабочий день закончился, от тебя не было распоряжений…
Он немного растерян – я не часто ему звоню. Сжимаю челюсти, смотрю в хмурое небо, скоро опять пойдёт дождь.
– Ты вообще где? Пропал, никто не знает, у парней паника, работа встала, – преувеличивает, изо всех сил пытается казаться озабоченным, но мне с трудом в это верится. Есть что-то в его учтивом подобострастном тоне фальшивое, как фотка в Инстаграме.
– Пришлось уехать, жену домой отвёз, ей дурно стало, перенервничала.
– Бабы – вечный комок нервов и проблем, – понимающе вздыхает Дима, а я сильнее вдавливаю в пыль несчастный окурок. – Правильно, что отвёз её туда, пусть отдохнёт. Виданное ли дело, столько страха натерпелась.
Ой, только не пизди, что тебе на неё не плевать, а слух говорю:
– Да, дома будет спокойнее, хоть охраны там не очень много, но так тоже нормально. Что с ней будет? Посидит немного, зато спокойно делами своими займусь.
Я закидываю наживку, а Дима на мгновение затихает, и это громче любого крика.
– А сам ты где? Кир, если какая помощь нужна, ты только свистни, мы же семья!
Слишком много бодрости в его тоне, желания влезть под шкуру. Откуда такой энтузиазм? Семья, надо же. Когда ты сидел рядом с Алиевым в его кабинете и слышал собственными ушами, как он снаряжает людей на бойню, тоже помнил, что мы семья?
Я машу рукой проходящему мимо Игорю, призываю остановиться. Он тормозит рядом, ждёт, прислушивается, а
