Близняшки от босса. Сердце пополам (СИ) - Лесневская Вероника

— Что? — тяжело сглатываю я, и даже Снежана больше не в силах меня остудить.

— Ваша жена не забеременела, — Вебер припечатывает меня приговором.

***

В машине мы едем в полной тишине. Снежана всю дорогу пыталась выяснить, что сказал мне доктор Вебер. Но я не готов был озвучить ЭТО. Произнести вслух — значит принять. Слишком больно.

Я столько раз перечитывал заключение врача, что даже сейчас оно всплывает у меня перед глазами. Застилая обзор на трассу, высвечивается бегущей строкой.

Беременность не наступила.

Вдавливаю педаль газа в пол. Стрелка спидометра зашкаливает.

Как же так? Меня обвели вокруг пальца, как последнего идиота!

- Срок маленький. И я слишком худой была до беременности, — фырчит на меня Лена в ответ на шутливое замечание по поводу ее небольшого животика на пятом месяце. Будто она просто располнела…

- Ой, не гладь, — накрывает жена резко округлившийся в шесть месяцев живот, скрытый под каким-то просторным балахоном. — Спровоцируешь тонус матки. Мне и так завтра опять к врачу, — хнычет и сбегает. В комнате от меня закрывается. Ох уж эти гормоны!..

- Я не могу стоять здесь с тобой долго, — оправдывается в холле больницы. — Низ живота тянуть начинает. Я в палату пойду, — придерживает семимесячный живот…

- Вадим, Лена ночью родила раньше срока. На 35-й неделе. Дочь. Рост 48 см, вес 2,2 килограмма, — холодно сообщает в трубку теща. Хочу спросить, какого черта меня сразу не вызвали, но она обрывает звонок. От радости упускаю детали. Не могу злиться…

Дочь. Моя маленькая принцесса. Недоношенная, слабая, нуждающаяся в заботе и внимании…

***

Чувствую прикосновение Снежаны. Она проводит ладонью по моему предплечью. Снижаю скорость и ловлю взгляд лазурных глаз.

Тумблер переключается.

Наше со Снежаной настоящее важнее тяжелого прошлого. Мне надо думать, как построить семью из надломленных кусков. Преданных и обманутых.

СЕЙЧАС рядом со мной любимая женщина. Дома нас ждут наши близняшки.

А что было ТОГДА — я и так выясню. Работа в этом направлении кипит.

В немецкой клинике полным ходом продолжается проверка. Стоит отметить, Вебер действительно активно помогает органам. Он предоставил доступ ко всем архивам и базам, вызвал сотрудников, которые так или иначе были задействованы в наших со Снежаной процедурах ЭКО. И даже лаборанта не забыл, что в тот день заменял основного.

— Лена никогда не была беременна, — остыв, наконец-то могу говорить.

— Как же?.. — выдыхает Снежинка с надрывом. — Но…

— Я сам не понимаю, как, — бью руками по рулю, но тут же сжимаю его крепко. — Вебер показал заключение: ни один эмбрион не прижился.

— Вадим, и ты узнал об этом только сейчас? Разве ты не был рядом с ней, пока проходила подготовка и сама процедура? И две недели после? — недоумевает Снежана, а потом добавляет тише: — Антон, например, провел в Германии больше месяца…

Звучит как упрек. Будто она сравнивает нас. И мне сложно сдерживать гнев.

— Я бы с удовольствием, — рявкаю я. — Но я жил на две страны. Из-за проблем в медиахолдинге мне приходилось постоянно вылетать в Россию. Непосредственно перед процедурой еще и теща в Германию приперлась. Ни на шаг от Лены не отходила. А я терпеть не могу… — скриплю зубами, — …родственницу. И подозреваю ее тоже в соучастии в преступлении против нас, — делаю паузу. — В общем, сразу после того, как я сдал в клинике все, что от меня требовалось, рванул опять на родину. Через какое-то время как раз собирался за женой обратно лететь, но она сама позвонила и осчастливила новостью о беременности. Потом заключение привезла от Вебера. Совсем не то, которое он мне сегодня показывал. Скорее, те анализы больше были похожи на твои.

— Я даже не знаю, как выглядели мои документы, — хмыкает Снежана. — Все Антон забрал.

— Нельзя быть такой беспечной, — рычу зло.

Хочу, чтобы мне она так доверяла. Мне, черт возьми! Неужели я совсем этого не заслужил?

— Это говорит человек, который не заметил, что его жена не беременна? — язвит она. Но чувствую, что обиделась. — Антон — мой муж…

— Бывший, — напоминаю ей.

Делаю вдох. Убираю ногу с педали газа. Иначе убью нас обоих.

— На тот момент он был настоящим. И я доверяла ему, — вторит моим мыслям. — Кроме того, я не могла думать ни о чем другом, кроме беременности. Зачем мне какие-то бумажки, если внутри меня зарождалась жизнь?! — повышает голос. — Долгожданная, вымученная… — осекается и всхлипывает.

Ее слезы действуют на меня, как антифриз на закипевший двигатель. Шиплю, трескаюсь, но остываю резко.

— Вот и я доверял Лене, — признаюсь спустя минуту. — И радовался, что после тщетных попыток наконец-то все получилось. Я любую прихоть жены выполнял, все истерики терпел. Но теперь она поплатится за то, что совершила, — срываюсь опять.

— Не выноси приговор, не разобравшись, — противоречит мне Снежана. Не вовремя дерзость «включила». Еще и не останавливается. — Лена ведь легла на ЭКО. По-настоящему. Ты сам сказал, что доктор Вебер не врал нам. Но в итоге она не смогла забеременеть. Знаешь, как это страшно и больно для женщины? — поворачивает ко мне заплаканное лицо. И в этот момент обнять ее хочется, успокоить, защитить. Но дорога отнимает все внимание. — Первое время Антон не хотел сдавать анализы и обвинял меня в том, что у нас не было детей. Я почти поверила, что именно я бесплодна. Тяжело чувствовать себя бракованной, неполноценной. Настолько, что из окна сигануть хотелось…

Плачет, но тут же стирает тонкие ручейки со щек. Макияж размазывает.

— У вас была другая ситуация, — произношу мягче. — Антон — козел и эгоист. Уверен, он замешан во всей этой истории. И Лена с ее матерью. Головы слетят со всех.

Клянусь — и исполню это. За каждую слезинку, пролитую Снежаной, они поплатятся.

— Вадим, ты чересчур категоричен, — ее голосок дрожит, но она не прекращает говорить. — Я помню, как ты придушить меня был готов, когда я призналась, что Аля — моя дочь. Слушать меня не хотел, обвинениями сыпал, — вздыхает рвано. — Я видела, как ты опекал Алю. Уверена, до ее рождения именно ты был одержим мыслью обзавестись ребенком. Это ведь из-за смерти отца, да? — прищуривается и изучает меня внимательно. — Ты тяжело переживал его уход, вынужден был занять место главы. Не только в компании, но и в семье. И загорелся идеей продолжения рода. А Лене оставалось лишь подчиняться. Ведь для тебя существует только два мнения: твое и неправильное, — собираюсь возмутиться, но Снежана лишь усмехается горько. — Ты и на меня давишь, не задавая вопросов. Просто ставишь перед фактом, хотя мы с тобой даже не супруги. Чужие друг другу.

Ее слова пронзают насквозь. Чужие. Звучит как приговор.

— Снежана, не помню, чтобы ты упоминала образование психолога, — раздраженно прерываю ее. Ведь отчасти она права. И мне неприятно слышать, какой я козел.

— Откуда вам помнить? — замораживает строгой фразой. — Вы же не читали мое резюме, Вадим Дмитриевич.

— Возможно, ты права, — сдаюсь после нескольких минут тишины. — Я слишком напирал на Лену, — не могу до конца смириться с ложью жены. — Но разве это дает ей право лишать тебя ребенка? Она ведь никогда не любила Алю. Более того, на расстоянии от нее держалась, будто та прокаженная. Зачем было похищать ребенка, если он ей не нужен?

— Мы не знаем подробностей, Вадим, — задумчиво тянет. — Вдруг это чудовищная ошибка? Или случайность? Рано судить.

— Ты необычная женщина, Снежана, — ухмыляюсь я. — На твоем месте я бы Лену в клочья разорвал без суда и следствия, — выражаюсь буквально.

Я действительно прибить жену готов за то, что она сделала.

— Поэтому я и поехала с тобой в клинику. Ты слишком импульсивен, — Снежана накрывает мою кисть своей ладонью. Подается ближе. В глаза мне заглядывает. — Я хотела бы для начала узнать всю правду. Хорошо?

— Следствие разберется, — вместо «да» или «нет» отвечаю я.