Пуговицы (СИ) - Мартин Ида

«Надя мне, к счастью, уже ничего не сделает».

«Очень на это надеюсь. Я её просила не трогать тебя, но она иногда обманывает».

«Ну теперь-то уже точно всё позади».

«Не точно».

«Слава мне не всё рассказал?».

«Слава про это не знает. Только я».

«А мне расскажешь?».

«Нет».

«Почему?».

«Тогда ты точно испугаешься и не станешь ему писать. Даже разговаривать с ним не будешь».

«Слышала поговорку: кто предупреждён, тот вооружён?».

«Хорошо. Я скажу. Только пообещай, что напишешь ему, что любишь?».

«Это нечестно».

«Мой секрет того стоит».

«Маленькая шантажистка! Ладно. Обещаю».

«Клянёшься?».

«Клянусь».

«Надя иногда мне пишет. Спрашивает, как у нас дела».

«Как пишет? Она не может ничего писать».

«Ну вот так. С того света пишет. Но Слава об этом не знает. Только не вздумай проговориться!».

«Всё ясно. Забираю свою клятву назад».

«Почему? Ты мне не веришь?».

«Прости, больше не могу тебе отвечать. Ко мне кто-то пришёл».

Конечно же, ко мне никто не пришёл, но поддерживать Дашину игру не было никакого желания. Более того, девочка меня сильно разозлила.

Быть может, в своё время она была привязана к Наде и даже любила её, но я потратила четыре дня, чтобы немного успокоиться после того, как побывала у них в гостях.

От одного Надиного имени у меня уже готовы были развиться тремор, нервный тик и чесотка. Казалось, будто я села на санки и покатилась с ледяной горки. И чем дальше, тем сильнее несло. Я ещё не разобралась с Ягой, Кощеем и Тамарой Андреевной, как внезапно всплыла история Томаша, но стоило в неё погрузиться, и тут же выяснились новые подробности того злосчастного вечера с участием Женечки и Бэзила.

И теперь всё вернулось к первоначальной точке отсчёта, когда виноватым мог оказаться любой, только увлекательным это больше не было.

С Лизой встретились возле ТЦ. На ней был венок из синих искусственных цветов и длинное узкое белое платье, напоминающее свадебное, в котором её двенадцатилетняя сестра в прошлом году выступала на школьном празднике весны. Лиза в нём еле дышала. Лицо её покрывал толстенный слой белого грима, кончики широких подрисованных бровей трагично были вздёрнуты к переносице, глаза обведены чёрными кругами, а накладные ресницы топорщились в разные стороны.

— Я — труп невесты, — пояснила она. — А ты почему без костюма?

— Я в костюме.

— Да? — Лиза критически меня оглядела. — Что-то незаметно. И кто же ты?

— Я — труп физручки.

— Правда? — она осуждающе закатила глаза. — А выглядишь, как Машка Иванова из одиннадцатого «Б».

— Ну и фиг. Я не развлекаться иду, а по делу.

— Одно другому не мешает. Сейчас мы из тебя шикарный труп сделаем, — Лиза порылась в сумочке, достала плашку с гримом и, не спрашивая моего разрешения, принялась намазывать мне лоб и щёки белой замазкой. Двумя пальцами размазала тушь под глазами, взбила руками волосы и отошла назад, чтобы полюбоваться результатом.

— Ужас, — с чувством резюмировала она. — Ещё бы одежду как-то подправить.

— Одежду не нужно. Мне она ещё пригодится. Главное, чтобы в квартиру пустили.

По дороге мы прихватили Липу. Вообще-то его не приглашали, но Лиза, устав от его нытья, согласилась попробовать его «провести». Липа нарядился в сумасшедшего профессора. Он бы в белом халате, вылезающем из-под куртки, и очках в толстой оправе, а нагеленные волосы торчали во все стороны, будто от удара молнии. Прохожие косились на нас, как на беглецов из дурдома.

По дороге купили Пепси, апельсиновый сок и три пакета луковых чипсов. Платил Липа.

Ребят, к которым шли, мы не знали. Это были друзья Кукушкина, нашего бывшего одноклассника. Кукушкин поступил в инженерный колледж, и Фил с Бэзилом продолжали с ним иногда общаться. Тусовка оказалась большая. Квартира тоже. Студия в жилищном комплексе. Подъезд с вахтёром. Лифт с музыкой. На площадке каждого этажа горшки с цветами и выход на балкон. Там уже курили какие-то люди, поэтому дверь в квартиру, куда мы шли, оказалась открыта нараспашку.

Большинство гостей между собой знакомы не были. Разбились на группки по всей квартире и переходили от одной к другой, болтая, выясняя, кто откуда, обмениваясь контактами в соцсетях и фотографируясь вместе. Многие были старше нас. Студенты колледжей и универов. Громко играла музыка и каждый старался её перекричать. Никакой по-настоящему Хэллоуинской атмосферы. Да и нарядились далеко не все, так что Лиза зря переживала насчёт меня.

Впрочем, для того, чтобы просто повеселиться, сгодился бы любой повод. Я бы многое отдала, лишь бы забыть обо всём, хоть на вечер. Посмеяться, расслабиться, потанцевать, натворить глупостей и на следующий день вместе со всеми в школе весело их вспоминать, познакомиться с новыми людьми, расспросить, каково это учиться в универе, сыграть с ними в какую-нибудь игру вроде «Ассоциации» или «Правда или действия». Наделать побольше фоток с мумией, Халком, летучей мышью и всеми остальными, кого я ещё не успела разглядеть.

Но мне предстоял неприятный разговор с Бэзилом, который, по словам Лизы, должен был подойти через полчаса, и с этой тяжёлой мыслью я отправилась одна бродить по квартире. Потому что Лиза сразу же, как только мы пришли, заперлась в ванной, чтобы расстегнуть платье и немного подышать, а Липа остался караулить её возле двери.

На кухне я заметила знакомую девчонку. Мы иногда летом во дворе Бэзила пересекались. У них была своя компания, но иногда мы приходили к ним, а они, когда заходили в ТЦ, подсаживались к нам.

Под слоем усердно наложенной Лизой белой краски она меня еле узнала. Я попыталась отшутиться про труп физручки и только потом сообразила, что ляпнула это зря, потому что девчонка тут же начала расспрашивать про Надю.

Я сказала, что толком ничего не знаю, но двое ребят, которые в это время раскладывали по тарелкам колбасу и сыр, немедленно заинтересовались. Пришлось в красках и с ужасом в голосе описывать им, как мы сбежали с физры, когда нашли тело, как пролезли через ограждение, как перехитрили полицейских, не пускающих нас туда, как видели сам труп и какой он был ужасный. Рассказ получился довольно убедительный. Я почти сама поверила. Парни так заслушались, что, когда кто-то из комнаты стал ругаться на них, что долго возятся, торопливо похватали тарелки и ушли, оживлённо обсуждая мою историю. Девчонка из двора Бэзила побежала за ними.

На столе остался большой кусок недорезанного копчёного сыра, с которого я не сводила глаз всё то время, пока, изображая мистический испуг, сочиняла страшную байку.

Сыр так умопомрачительно пах, что стоило всем свалить, как я немедленно схватила его и даже успела надкусить, когда в дверях нарисовался Дементор.

— Я пришёл лишить тебя радости, — загробным голосом сообщил он из-под капюшона.

— Ты опоздал.

Я попробовала обойти его, чтобы доесть сыр где-нибудь в туалете или ванной, но Дементор был высокий, большой и освобождать проход не собирался.

— А ты кто? — спросил он.

— Труп, — на этот раз я решила обойтись без уточнений.

— Нет, зовут тебя как?

— Микки.

— Маус?

— Он самый.

— Ладно, я серьёзно. Ты с кем? — Дементор откинул капюшон. — Мне хотя бы приблизительно понимать, что за трупы тайком едят сыр в моей квартире.

Парень был несимпатичный: курносый, лопоухий, с близко посаженными глазами, но выглядел вполне адекватным, а ситуация вышла дурацкая. Я пристыженно положила сыр на стол.

— Извини. Просто с утра не ела.

— А говорила — опоздал, — рассмеялся он. — Ладно, Микки — мышь, которая таскает сыр, ешь. Не жалко.

Я отрезала себе надкусанный кусочек, остальное оставила на дощечке.

— Этого хватит.

— Брось. Я же пошутил. Доедай, — он чуть ли не пихнул этот сыр мне в лицо. — Ты не сказала, как попала сюда.

— Кукушкин позвал.

— А… Ну, всё ясно. Одноклассница, что ли?

— Бывшая.

— Понял. А я Захар. У меня на балконе суп стоит, — произнес он заговорщицким тоном. — Хочешь?