Шагай! (СИ) - Петерсон Хельга

Лицо девушки озарила долгожданная тёплая улыбка. Первая за много часов.

— Была рада с вами познакомиться, ребята.

— Мы тоже были рады, — подошла к двери Дженнифер. — Пока, Рейни!

Брент поднял руку и махнул на прощанье.

— Пока. Пусть папа не слишком бунтует против брака.

Девчонка тряхнула светлой головой, хитро ухмыльнулась.

— Я его быстро уговорю.

— Еще раз прости нас за всё, — снова встрял Колин.

Эмма закатила глаза.

— Да ладно, — отмахнулась она. — Я тоже виновата, так что мы квиты.

Дженнифер дёрнула за ручку, дверь отъехала в сторону, и американские дети вышли в тёплый майский вечер. Десять дней Брент ждал возвращения в большой мир, и теперь по-настоящему ощутил, что этот момент настал. Прямо сейчас. Сколько раз он переживал это будучи гидом, но еще никогда не было так… печально. Впервые группа собралась настолько маленькая. Правило «не привязываться» не сработало.

Сразу за американцами к выходу последовали французы. Так же затормозили на ступеньке и обернулись.

— Удачи, Эмма! — за всех троих сказал Флоран. — Было весело.

— Всего доброго, — отозвалась девушка. — Надеюсь, вы тоже не станете на меня обижаться?

— Не станем, — хмуро проговорила Мари. — Мы больше не увидимся, так что и обижаться незачем.

Вот с кем Брент рад был проститься. По Мари Морель он точно не станет скучать. Еще несколько секунд, и французы по очереди спрыгнули на тротуар и пошагали по улице, быстро-быстро заговорив на своём языке. Вскоре французская речь совсем затихла.

Теперь можно поговорить с Эммой. Выяснить, что происходит в её голове и какого чёрта она вдруг решила игнорировать влюблённого в неё мужчину. Момент почти подходящий, если забыть про присутствие усатого йоркширца. Тот не собирался выйти покурить. Он даже не глушил двигатель. Эмма тоже продолжала сидеть на своём кресле точно так же, как просидела всю дорогу.

Это никак не облегчало задачу.

— Ну что там? — прогудел водитель, посмотрев в зеркало заднего вида. — Выходишь?

Брент коротко кашлянул в кулак.

— Да, — кивнул он. — Эмма, нам еще нужно кое-что обсудить. Выйдем вместе?

Она промолчала. Можно ли расценить молчание, как положительный ответ? Брент расценил его именно так. Поднялся, прошёл по проходу и забрал один из двух оставшихся рюкзаков. Вернулся назад и остановился у выхода.

— Идём?

Эмма вяло расстегнула куртку. Хоть какой-то жест с её стороны. Девушка схватилась за поручень, потянулась вверх и встала на ноги. Теперь Брент мешал ей двигаться дальше. Он высунул голову на улицу, медленно, чтобы не потерять равновесие, спустился, и обернулся, чтобы помочь Эмме.

В этот же момент из салона к нему вытянулась рука с зажатым в ней коричневым прямоугольником. Брент по инерции перехватил протянутую вещь.

— Удачи, мистер Рейнер, — холодно проговорила Эмма. — До свидания.

 Он не успел ничего сказать. Не успел даже подумать. Дверь захлопнулась прямо перед носом, взвизгнули покрышки, микроавтобус неожиданно быстро сорвался с места и влился в поток машин. Брент ошеломленно смотрел, как желтые виниловые наклейки отдаляются от остановки. Автобус затормозил на светофоре, однако почти сразу поехал дальше. Завернул за угол и исчез. Только сейчас Брент опомнился и посмотрел на зажатый в руке прямоугольник. 

Хорошо знакомый блокнот в коричневой обложке. Мама подарила его на прошлый день рождения и вложила фотографию их маленькой семьи.

Тот самый блокнот, в который Брент старательно записывал свои наблюдения, пока ему не надоело. А потом он и вовсе забыл про него, хотя собирался вырвать первые исписанные листы.

И этот блокнот оказался в руках Эммы…

По телу прошла волна озноба, перед глазами поплыли жёлтые круги.

Примерно так приходит осознание.

Помедлив мгновение, Брент размахнулся, и с ненавистью запустил книжицу на середину проезжей части. От силы замаха боль врезалась в плечо, будто руку пытались вырвать с корнем.

Блокнот упал на почерневший от недавнего дождя асфальт. Несколько машину друг за другом проехали по коричневой обложке, сминая её и превращая в кучу мусора.

ГЛАВА 11

5 мая.

Лондон, Бейсвотер.

— Маршрут хороший, красивый… Людей достаточно. Я только не понял, зачем нужно было начинать путь из Дамбартона, если тропа идёт из Милнгави? Все нормальные люди идут из Милнгави, а нас зачем-то покатали по развалинам замков. Нет, конечно там красиво, экскурсии, всё такое, но сам поход по сути начинается только на второй день… Подумай об этом… А что касается пути и тропы… ну… Всё достаточно просто. Указатели на каждом повороте, всё ясно и доступно. В наши дни гид на этот маршрут нужен только самым боязливым туристам. Весь поход можно организовать самостоятельно, если в кармане есть мобильник с загруженной картой. Можно не идти в поход на десять дней, а доехать на автобусе до любой точки и пройти столько, сколько захочешь. И ни от кого не зависеть. Об этом тоже подумай. Может, стоит сделать какую-то гибкую систему? Хотя понятия не имею, как, но определенно нужно предоставить людям выбор. Возможно, кто-то хочет увидеть только Бен-Невис, а ты ему втираешь десятидневный тур в компании каких-то странных людей… В общем… Как-то так… В остальном всё банально. Обычный поход. Не знаю, что тебе еще от меня было нужно. Все идут, смотрят на деревья, иногда едят и спят.

Брент замолчал.

В кабинете стало тихо. Солнечный луч пробил тучи и засветил в окно. Упал на стол с глянцевым ноутбуком, отразился от его поверхности. Ударил точно в глаза. Брент прищурился.

— Кстати, погода там — полный отстой, — добавил он. Опёрся о подлокотники кресла и сложил ладони «домиком». — Это главная моя жалоба. Если можешь как-то повлиять на погоду — валяй.

Майрон шутку не оценил. На его лице не дрогнул ни один мускул. Брат сидел напротив, их снова разделяла широкая столешница, Рон откинулся на спинку кресла и направил задумчивый взгляд в монитор. Обычная манера общения. Брент всегда был подвижным и разговорчивым, Майрон всегда напоминал спокойного питона.

Брент четыре дня отказывался выходить на связь с братом. Тот звонил, писал сообщения, но натыкался на глухую стену. В какой-то момент Рон задействовал маму, и тогда пришлось ответить на звонок. Брент наплёл что-то про то, что устал и отсыпается, и от него отстали на несколько дней. Он даже кота не забрал. Может поэтому Майрон обрывал телефоны? Чтобы вручить животное хозяину?

В тот день, первого мая, Брент приполз домой за полночь. После того, как вдоволь насмотрелся на растерзанный уличным движением блокнот, он завернул в ближайший паб и просидел до закрытия. Такси ему вызывал бармен. И грузиться в такси помогал он же. Потом был долгий подъем по ступенькам в квартиру, и все эти муки сопровождал долбаный рюкзак.

Брент очень хотел, чтобы ему отшибло память. Однако как назло наутро он помнил всё. Каждое движение Эммы, то, как она говорила и как хладнокровно прозвучало её прощание. «Удачи, мистер Рейнер». Брент разрушил хрупкие отношения, которые смог по кирпичику выстроить за десять дней.

Ему было плохо. Да и сейчас это состояние никуда не делось. Оно не походило на то, в котором Брент пребывал, когда спустил с лестницы любовника Амелии. Тогда в нём клокотали злость и обида. Злость удерживала его еще долгое время, не давала упасть, заставляла двигаться, принимать решения...

Сейчас он мог злиться только на себя.

— Почему ты не отвечал на звонки? — заговорил Майрон.

Брент опомнился. Моргнул. Только сейчас понял, что брат уже какое-то время его рассматривает. «Потому что не хотел ни с кем общаться» — такой ответ вряд может устроить.

— Я же сказал маме, — нарочито безмятежно пожал плечами Брент. — Отдыхал. Спал. Думал об эссе.

— Эссе? — одна тёмная бровь Рона дёрнулась.

— А как еще назвать то, что сейчас было?