Diurdana - Рикошетом в сердце
Глеб подскочил на кровати и перевел дыхание. Оксаны рядом, конечно же, нет, а он во сне любовно обнимал подушку, героически сражаясь с одеялом.
В комнате темно, а за окном привычный стрекот цикад – ему приснился сон. Всего лишь сон, но настолько яркий и реальный, что парень испытывал вполне определенные физиологические неудобства.
В маленькой комнате стало душно, смятые простыни сбились, а на перекрученное одеяло было жалко смотреть: не слабо ему досталось от хозяина. Глеб вскочил на пол и, не утруждая себя одеванием, выскочил из дома.
Июльская ночь дышала теплом. Земля, за день впитавшая в себя солнечный жар, сейчас щедро отдавала его обратно. Даже ночной легкий ветерок, приятно обвевающий разгоряченное тело, не приносил прохлады.
Глеб пошел на летнюю кухню, нашел там сигареты и с наслаждением выкурил одну. Глаза его остановились на едва различимом в ночной темноте остове бани, стоящей в нескольких шагах от кухни.
Там-то, на открытой веранде, увитой диким виноградом, находился импровизированный летний душ. Со слов Оксаны, парень знал, что пару лет назад, ее отец раздобыл где-то двухсотлитровый бензобак от большой грузовой машины. Несколько дней мужчина чистил его и промывал, пытаясь избавиться от запаха бензина, а потом, приспособив на крышу бани, объявил родным, что теперь у них на даче есть душ. Закрывался он с одной стороны стеной самой бани, с двух других густыми зарослями декоративного растения, задвигался простой душевой шторкой.
За день солнце нагревало воду, но ночью она остывала. То, что нужно, чтобы успокоить разгоряченное тело! Глеб скинул с себя белье и повернул вентиль. Прохладные струи полились на голову. Он уперся руками в стену, закрыл глаза и пытался чувствовать только свежесть воды, стекающей по нему.
Неожиданно поток воды прервался, а удивленный парень почувствовал прикосновение чьих-то рук. Теплое тело прижалось спине. Теплое, нежное и совершенно голое. Глеб замер, боясь поверить своим догадкам. Руки тем временем гладили его живот, опускаясь ниже, а спина удостоилась нескольких ласковых поцелуев.
Он медленно обернулся и увидел перед собой Оксану.
- Извини, я без скафандра, - лукаво улыбнулась девушка.
- Оксан, ты уверена?- Глеб не поддержал ее шутливый тон.
- Нет, но на твоем месте я бы отложила разговоры на потом. - Она прижалась к нему и встала на цыпочки, чтобы дотянуться до губ.
Девушка легкими поцелуями покрывала его лицо, потом уткнулась куда-то в изгиб шеи и замерла, наслаждаясь близостью и покоем. Глеб, немного опешив, обнял ее за талию и, прижав к себе, впился в губы.
Он не ожидал, что все будет именно так, совсем не ожидал. Эта теплая ночь и девушка в его объятиях…. Неужели все это правда?
Он оторвался от ее губ, посмотрел в глаза, впитывая, вбирая в себя ее образ, замер ненадолго, вглядываясь в ее лицо, а потом снова поцеловал. Но уже нежнее, бережнее, боясь показаться грубым, боясь сделать больно. Потому что чувства его захлестывали, и он уже слабо себя контролировал. И пусть сегодня у ее губ не было привкуса сладкого коктейля, все же, этот поцелуй Глеб потом помнил всегда, как тот самый переломный момент в их новой жизни.
Его губы опустились ниже на шею девушки. Оксана судорожно вздохнула и откинула голову, давая ему больше простора для ласк. Она уже почти висела безвольно в его руках, совершенно не имея сил и не доверяя собственным ногам. Держалась за его плечи и только все ближе притягивала к себе его голову, не давая возможности отстраниться.
Ладонь Глеба легла на ее грудь, а сам он задрожал, словно от холода.
- Малыш, - он прислонил ее к стене и закинул стройные ноги на свою поясницу, - я не могу больше, прости.
Он вошел в нее, и почти сразу Оксана почувствовала, как тело его напряглось, словно каждый мускул натянулся как струна. А потом он задрожал и, уронив голову на ее плечо, прошептал:
- Прости….
- Ничего, родной, - она погладила его затылок, повернувшись, поцеловала в висок, - все хорошо.
Глеб слегка отстранился.
- Подожди, я сейчас исправлюсь.
Он подхватил ее на руки, и, в несколько шагов преодолев небольшой газон, добрался до крытой веранды летней кухни, уложил ее на диван, который всегда стоял здесь на всякий случай, если кому-то вдруг захочется отдохнуть в теньке, или на случай массового наплыва гостей.
Глеб устроился между раздвинутых колен девушки и, нависнув над ней, надолго припал с поцелуями к ее груди. Он сжимал в ладонях потяжелевшие полушария, втягивал в рот твердые соски, покрывал горячими поцелуями нежную кожу. Почувствовав, наконец, что готов продолжить, он медленно и не отпуская ее взгляд, заполнил собой ее тело.
Оксана с тихим стоном выдохнула, глаза ее затуманились, а ногти впились в его плечи. После второго толчка, девушка вскрикнула и дугой выгнулась навстречу ему. Оксане сейчас хотелось стереть любые расстояния между ними, чувствовать его каждой клеточкой своего тела. Она хотела прижаться к нему крепко-крепко, поверить, наконец, что он рядом и что он теперь только ее. Весь ее.
Оксане казалось, что тело ее переполнилось наслаждением. Еще немного, чуть-чуть, и она больше не сможет держать в себе это ощущение счастья. Оно было настолько огромным и таким сильным, что от избытка эмоций хотелось плакать, кричать хотелось на весь мир о том, как ей сейчас было невыносимо хорошо. Вот именно, невыносимо….
Глеб накрыл ее губы поцелуем, заглушая стоны, которые становились все громче. А потом и вовсе прижал ее к своей груди, потому что, судя по тому, как она прошлась ногтями по его спине, самоконтроль девушку подвел.
Когда он опустил ее обратно на подушку, Оксана устало улыбнулась, наблюдая за Глебом из-под полуприкрытых век. На душе была легкость и эйфория, потом легко стало и телу – Глеб, совершив еще несколько глубоких проникающих движений, откинулся на подушку и прижал ее к себе. Оксана, лежа у его груди, слушала, как часто бьется сердце, как оно колотится. Под эти постепенно входящие в нормальный ритм удары она медленно проваливалась в сон.
- Оксана…. – Тихий шепот у самого уха вырвал ее из сладкой дремы. – Ты спишь?
- Угу. – Девушка поерзала, устраиваясь поудобнее.
- Ты в свою кровать не пойдешь?
- Мммм…. – Протянула девушка что-то и закинула на него свою руку.
На какое-то мгновение ей стало одиноко и холодно, потом крепкие объятия и состояние полета. После ей снилось, что Глеб зачем-то натягивает на нее ночную рубашку, бережно укладывает в кровать, накрывает одеялом и тихонько целует. Теперь ничто не потревожит ее сон.
*
На следующее утро Оксана проснулась поздно. Настроение было чудесным, а все мысли были заняты Глебом, ей хотелось петь, танцевать, смеяться во весь голос, хотелось поделиться своей радостью со всем миром. Потом, вспомнив про бабушку, девушка поумерила свои восторги и, ограничившись лишь парочкой энергичных па в стенах своей спальни, пошла умываться.
Весь день Оксана и Глеб вели себя как малолетние заговорщики: переглядывались, смеялись непонятным для Серафимы Петровны шуткам, обменивались фразами, лишенными всякого смысла, тем не менее, отлично понимая друг друга.
На удивление, бабушка ни о чем их не спрашивала, ничего не просила пояснить, только вздыхала и украдкой на внучку поглядывала. А вечером под распахнутым настежь окном Оксана услышала разговор.
- И как это безобразие понимать прикажете, молодой человек?
Ого! Не «Глебушка, сынок», а сухо и даже как-то официально «молодой человек». А тон-то какой, того и гляди, заморозит! Вот тебе и бабуля из деревни.
- Серафима Петровна, вы поймите… - Начал было Глеб.
- Нет, это вы, юноша, поймите, я больше не допущу, чтобы Оксана страдала, ей и так по твоей вине досталось.
- Да-да, я знаю, до сих пор себя за это виню.
- И правильно. Да не в том дело. Ты как дальше жить думаешь? Снова по углам развратничать собрался?
- Серафима Петровна, … - Запротестовал Глеб.
- Глеб, мне много лет, но я не слепая и не полоумная.
- Так я же жениться хочу, хоть завтра ее в ЗАГС поведу.
- Ох, дорогой мой, ведь не об этом я. Знаю, что спишь и видишь, как бы окольцевать ее поскорее, а счастливой-то сможешь сделать? Заботиться, любить, беречь? Ведь брак - это труд, труд двоих…
Тут, как на зло, Пиф заливисто залаял, почуяв за забором случайных прохожих, разговор прервался, а девушке пришлось покинуть свое укрытие.
*
Потом Оксана много думала над словами бабушки. Сомнения той были вполне понятны, а уж если речь идет о любимой внучке…
Да она и сама боялась немного за то будущее, о котором мечтала год назад. Все так изменилось…. Смогут ли они перешагнуть через прошлые обиды и ошибки, начать с чистого листа, доверять друг другу? Не слишком ли они молоды для брака?
Раньше ей казалось, что все должно быть предельно просто: встретились, влюбились, поженились и умерли в один день. Все, сказочке конец. Теперь же она понимала, что между «поженились» и «умерли» будут не только букеты роз, кофе в постель и бесконечные признания в любви. Плюсом пойдут быт, трудности с работой, притирка друг к другу, ссоры по мелочам, словом, все то, что называют семейной жизнью.
