Diurdana - Рикошетом в сердце
Проснулся Глеб поздно, солнце уже светило во всю, а в доме было тихо, видимо, все уже позавтракали. Парень умылся и пошел на кухню в поисках завтрака, наверняка оставленного на видном месте внимательной хозяйкой. Он с аппетитом расправился с едой, думая о том, как же приятно, когда о тебе кто-то заботится, когда есть семья и близкие люди.
Потом Глеб решил заняться хозяйством, раз уж Оксаны все равно не было видно. И куда она только запропастилась? Он помыл посуду, прополол пару бабулиных грядок, хотя не особо и любил копаться в земле, погулял с Пифом, а потом вспомнил, что в бане заканчивается запас воды - надо бы снова наносить.
Насвистывая по привычке, Глеб старался не расплескать полные ведра, которые держал в руках. Открыв дверь плечом, он почувствовал, как жар ударил ему в лицо, видимо, кто-то баню растопил, а когда повернулся, дыхание перехватило, а веселый свист оборвался.
Глава 23
Оксана никогда не могла понять, как можно не любить баню. Тем не менее, от многих знакомых она часто слышала про невозможную духоту, слишком горячий пар и потекший макияж. Девушка же, наоборот, считала посещение бани не только полезным, но и весьма приятным занятием. Жар костей не ломит. А уж если зимой, а потом и прямо в снег… Распарившись, даже не чувствуешь поначалу обжигающего холода, тут главное решиться, броситься из парной в пушистый сугроб не раздумывая. А потом - красота, как будто заново родилась.
А еще, живя у бабули, девушка любила устраивать себе банные СПА, как она их называла. Серафима Петровна, в свою очередь, с наигранным возмущением называла все это напрасной тратой воды, дров и времени, а увидев, что внучка, вооружившись внушительной косметичкой и растопив баню, собирается попариться, ворчливо спрашивала: “Что, опять “СПАть” в парной собралась?” Все это, впрочем, не мешало старушке щедро снабжать Оксану и медом для всяческих масок, и отваром ромашки для умывания.
В этот раз Оксана решила не ограничиваться стандартным набором процедур: заходила в парную несколько раз, потом кофейный скраб, скраб из абрикосовых косточек, крем для упругости, маска для гладкости, сыворотка для восстановления, маникюр, педикюр… И делала все это она вовсе не ради Глеба, ведь как говорят «Нужно быть красивой не для мужчин, а для самой себя», к тому же, начался купальный сезон, и встретить его нужно во всеоружии.
Девушка старательно втирала в корни волос репейное масло и напевала песенки из мультика про Простоквашино, когда вдруг произошло сразу несколько вещей: потянуло холодом, словно открылась дверь, раздался грохот, и ног ее коснулась ледяная вода. Резко повернувшись, девушка увидела на пороге Глеба. Он с таким неподдельным интересом уставился на нее, что Оксана даже и не подумала закричать в лучших традициях жанра. Вот так они и стояли молча, уставившись друг на друга. Пока, наконец, девушка не поняла причин замешательства поклонника: на ее лице, груди и шее красовалась маска из белой глины и свежих огурцов, бедра и живот, намазанные разогревающим кремом, были плотно обернуты прозрачной пищевой пленкой, а волосы торчали в разные стороны, довершая необычный образ. Оксана чуть не застонала от досады, но, поскольку пауза затянулась, решила все же возмутиться неожиданным вторжением, дабы разрядить обстановку:
- Тебя что, стучаться не учили?
- Прости, Оксан, честное слово, не знал, что ты здесь, - оправдываясь, сказал парень. - И то, что ты готовишься к съемкам очередных «Звездных войн», тоже не знал, - добавил он, присвистнув.
- Ах, ты… А, ну, отвернись сейчас же!
- Ты же в купальнике… – На самом деле, в купальнике Оксана была лишь частично, точнее, только в нижней его части.
- Да хоть в скафандре, нечего глазеть и смущать человека.
- Значит, все же космическая фантастика… - Глеб и сам не понимал, зачем насмешничает, но это, по крайней мере, позволяло отвлечься от вида полуобнаженной Оксаны и хоть немного заглушить далеко не скромные мысли.
- Всех шутников и умников попрошу на выход, - девушка, похоже, теряла терпение.
- Оксан, я же не просто так зашел пообщаться, я тебе водички принес. Спинку могу потереть, если нужно, дровишек подкинуть, вымыть твой межгалактический шлем, - парень продолжал дурачиться и городить чушь, уж очень ему не хотелось уходить. Но он понимал, почему Оксана рассержена, и уже совершенно серьезно, глядя ей в глаза, добавил, - Оксан, не дуйся, пойми, ты для меня самая красивая во всей галактике, хоть золой обмажься… Да чем угодно извазюкайся, хоть кормом Пифа, хоть бабулиными удобрениями. Хотя, нет, с удобрениями я, конечно, погорячился, это вредно для здоровья. Так что, и не проси, запрещаю.
- Ох, Глеб, - Оксана прыснула и уже не могла сдержать улыбку, такие, казалось бы, незатейливые слова мигом вернули ей уверенность в себе и хорошее расположение духа, - раз удобрениями вредно, тогда, пожалуй, не буду. Не переживай.
- Прощаешь? - Глеб серьезно смотрел на нее и ждал.
- Прощаю.
- А, может быть, раз уж ты здесь, я здесь, одни… - неуверенно проговорил он.
- Нет, прости, я не готова,- Оксана опустила взгляд.
- Ну, тогда я пошел?- тем же тоном произнес Глеб, не двигаясь с места.
- Иди.
- А воды тебе хватит?
- Хватит, Глеб, мне всего хватит. Скоро уже бабушка придет,- соврала Оксана, надеясь на его благоразумие.
Парень встряхнул головой, как будто стряхивая наваждение, развернулся и вышел с ведрами в руках.
Девушка облегченно выдохнула и хотела уже вернуться к своим процедурам, когда дверь в баню снова приоткрылась, и в проеме возникла голова Глеба:
- Я тут подумал, Оксан, ни за что не соглашайся на роль того, зеленого мелкого, не помню, как там его зовут. Лучше… - Договорить помешала летящая в него мочалка, парень еле успел убрать голову и захлопнуть дверь.
Оксана, уже не сдерживаясь, хихикала в полный голос, а отсмеявшись, сказала, глядя в запотевшее зеркало:
- Причем тут “Звездные войны? Ведь не похоже совсем… Нет бы, с какой-нибудь лесной феей сравнить….
Девушка отлепила от кожи кусочки огурца – пожалуй, пора завязывать на сегодня.
А Глеб, выйдя из бани на улицу, не долго думая, вылил себе на голову сначала одно ведро с остатками холодной воды, а затем, подумав, и другое.
*
- Оксан, ты чего нос повесила? – Серафима Петровна внимательно смотрела на внучку, пытаясь понять, что же все-таки случилось во время ее отсутствия.– Нездоровится, что ли?
- Нет, бабуль, все хорошо. Просто в бане перегрелась, наверное.
- Ну вот, говорила же я тебе, что этот твой СПА до добра не доведет. Баловство все… А где этот «стахановец»?
- Какой? Глеб?
- Он самый. Пол огорода мне зачем-то вскопал, причем, ту часть, которая уже была вскопана, и где он сам предлагал посеять газон. А тут смотрю – опять перекопано. А еще все бочки во дворе наполнил водой из колонки, не мог подождать, пока завтра воду дадут? Или ему силушку богатырскую применить нынче было некуда?
- Бабуль, - Оксана удивленно смотрела на старушку, - а почему ты у меня все это спрашиваешь? Я тут дремала и Глебу не помогала. А где он?
- Вот и я тебя о том же спрашиваю. Дома нету, во дворе тоже. Опять, поди, обидела женишка….
Не успела она договорить, как Глеб появился на пороге, и, поприветствовав Серафиму Петровну, скрылся в своей комнате.
- Глебушка, а ты чем занимался, сынок? – Старушка пошла за ним, желая выяснить причину такой бурной деятельности и Оксаниной задумчивости.
- Бегал. – Коротко ответил тот.
- От кого? – Охнула бабуля, притворившись напуганной и прижав руки к груди.
- Да не от кого. – Глеб не смог сдержать улыбку. – Просто бегал. Потом искупался – на речке вода теплая уже.
- Ах, устал ты, поди, сегодня. Сколько дел-то переделал впрок. Ох, годочки молодые, как же быстро вы летите, столько успеть нужно, вот и торопится молодежь, вертится, а иногда всего-то и нужно: остановиться, оглядеться, подумать. Что ж жизнь-то подгонять, пробежит, и не заметишь… Вот, опять разболталась я по-стариковски. Ты, отдыхай, Глебушка, отдыхай.
- Спасибо, Серафима Петровна, если я вам пока не нужен, вздремну, пожалуй.
- Вздремни, сынок. – Старушка вышла, прикрыв за собой дверь.
До вечера Глеб с Оксаной не встречались.
*
- Оксана…. – Глеб провел рукой по волосам лежащей рядом девушки. – Любимая….
Он прижал ее еще теснее, прикоснулся губами к нежной шее, вдыхая аромат ее кожи. Руки невесомо гладят ее плечи, спину, спускаются ниже, потом снова зарываются в шелковистые волосы возлюбленной. Они так близко - ближе некуда, но и этого мало, хочется слиться воедино, стать одним, и никогда ее не отпускать.
Он касается ртом ее губ, целует легко и нежно, сдерживает себя, наслаждается моментом, смакует ощущения. Хочется накинуться на нее, смять губы страстным поцелуем, подмять под себя, но… он не может. Всем телом овладела непонятная нега, движения почему-то скованы, что-то мешает, сдерживает.
