Джилли Купер - Наездники
– Здорово, mon ami, здорово, – сказал тот и, подъехав к Билли, сначала пожал ему руку, а потом, наклонившись, расцеловал в обе щеки. Зрители разразились ревом приветствия и одобрения. Билли-повеса вернулся.
Мистер Блок повернулся к сияющему Руперту.
– Может вы и правы. Я буду у него спонсором. Но я организовываю денежную сторону вопроса, а он может продолжать заниматься скачками.
В перепрыжке Джейк прошел быстрее всех, Руперт вторым, Гай третьим и Фен четвертой. Билли, обеспокоенный тем, чтобы не гнать молодую лошадь, был пятым. Когда Джейк возвращался назад на поле провожаемый другими участниками, чтобы забрать свои розетки и кубок, Руперт повернулся к Билли и сказал:
– Я должен вернуть тебя на круг. Один из нас обязан прервать полосу удач этому цыганскому ублюдку с наклонностями убийцы.
37
Полоса удач кончилась. После великолепного марта, в котором он забрал все призы в Антверпене, Дортмунде и Милане, Джейк приехал в Критлден на матч Восточной лиги – землю, которая в общем-то никогда не была для него удачливой со дня смерти Моряка. Ночью перед соревнованиями прошел проливной дождь, и грунт снова был очень тяжелым.
В первом заезде главной группы Макулай, который был, наверно, немного уставшим и не любил прыгать под проливным дождем, пропустил момент толка перед третьи элементом комбинации. Ударив жердь грудью, он кувыркнулся. Здоровая нога Джейка оказалась подушкой между землей и полутонной веса лошади. Зрители, которые присутствовали в этот день, клялись, что слышали отвратительный треск ломающихся костей. Не наступив на Джейка, Макулай ухитрился быстро выкарабкаться и встать на ноги, стряхнув затем с себя лес крыльев и окрашенных жердей. Большинство лошадей в подобной ситуации ускакало бы галопом, но Макулай, чувствуя, что случилось что-то серьезное, начал легонько подталкивать хозяина головой, попеременно глядя вниз на него то виновато, то с тоской, а затем обернулся и с выражением возмущения на забрызганной грязью белой морде бросил назад через плечо взгляд, который, казалось, говорил: «Разве вы не видите, нам нужна помощь?»
Хампти Гамильтон добрался до Джейка первым.
– Давай, цыган, поднимайся, – сказал он шитливо. – Тут представление дают лошади.
– Чертова нога, – прохрипел сквозь сжатые губы Джейк и потерял сознание.
Он пришел в себя только к моменту появления команды скорой помощи. Обычно в такие моменты лошади, потерявшие седока, невыносимы, но Макулай стоял совершенно спокойно, когда Джейк схватился за его ногу, чтобы заставить себя не кричать, и только поглядывал вниз с весьма трогательной озабоченностью. Он также настоял на своем праве находиться как можно ближе и тогда, когда Джейка с лицом цвета замазки и кусающего до крови губы, чтобы не кричать, отправляли машиной скорой помощи.
Бегло осмотрев травматологическое отделение больницы в Критлдене, Фен немедленно позвонила Мелизу в Лондон.
– Джейк повредил свою здоровую ногу. По-моему, нельзя допустить, чтобы им занималась местная больница.
Мелиз согласился и включился в работу, нажав нужные струны. В результате Джейка немедленно переправили в клинику Мотклиф в Оксфорде, где рентген показал, что раздроблена коленная чашечка и нога сломана в пяти местах. Лучший ортопед страны находился за рубежом. Но понимая, что судьба национального героя у него в руках, он прилетел прямо домой и провел шестичасовую операцию. Потом он выступил перед толпой собравшихся журналистов и сказал, что вполне удовлетворен результатом, но может понадобиться дополнительное хирургическое вмешательство.
Тори пристроила детей и, потеряв голову от беспокойства, приехала в госпиталь как раз в тот момент, когда Джейка вывозили из операционной. Первые сорок восемь часов его держали под сильными дозами болеутоляющих лекарств. Его температура росла, и он что-то бормотал и бормотал в горячечном бреду.
– Кто-нибудь из вашей семьи был на флоте? – слегка смущенно спросила сиделка. – Он постоянно говорит о моряке.
Тори покачала головой.
– Моряк – это лошадь.
Когда он пришел в себя, его первым вопросом было: «Когда я смогу скакать снова?» Большую поддержку Тори оказал Мелайз. Когда ей не удалось набраться мужества, именно он и врач Джонни Баканнан рассказали Джейку, какое будущее его ожидает.
Джонни Баканнан осторожно, чтобы нив коем случае не ударить забинтованную и подвешенную в воздухе поврежденную ногу, присел на кровать к Джейку.
– Вы определенно популярны, – проговорил он, оглядывая массу цветов и открыток с пожеланиями выздоровления, которые покрывали все плоские поверхности в палате и еще стояли в полных мешках за дверью, ожидая своей очереди. – Я не видел здесь столько открыток с тех пор, как у нас тут лежал Джеймс Кант.
Джейк с серым и искаженным от боли лицом не улыбался.
– Когда я снова смогу скакать?
– Послушайте, я не хочу портить вам настороение, но вы определенно не сможете сесть на лошадь в течение года.
– Что? – переспросил Джейк бескровными губами. – Это погубит меня. Я не верю, – вдруг истерично закричал он. – Я прямо сейчас могу встать и выписаться! – Он попытался встать с кровати, сняв ногу с крюка, но издал приглушенный крик и рухнул назад. Слезы боли и крушения надежд заполнили его глаза.
– Боже, вы не можете так говорить, – пробормотал он. – Я только что купил двух новых лошадей и нанял еще одного конюха. Мне надо работать.
Мелиз достал сигарету из пачки рядом с кроватью, вставил в рот Джейку и зажег.
– Ты почти потерял ногу, – мягко проговорил Мели з. – Если бы не Джонни, ты уже никогда бы не смог ходить, не говоря уже о том, чтобы управлять лошадью. Вторая твоя нога, ослабленная полиомелитом, никогда сама не сможет выдержать тебя. Поэтому просто необходимо, чтобы нормальная нога заработала снова.
Джейк покачал головой; он нехотел выглядеть неблагодарным.
– Дело в том, что это моя жизнь. Но такие сроки погубят меня.
В разговор вступил Джонни Баканнан.
– Не погубят. Если кости срастуться хорошо, то вы выйдете отсюда через пять или шесть месяцев и сможете руководить работой, сидя дома в кресле-каталке. Если же еще серьезно отнесетесь к физиотерапии и не будете изображать из себя идиота, то сядите на лошадь в следующем году примерно в это время.
Джейк взглянул на них и решил не показывать то отчаянье которое переполняло его. Он пожал плечами.
– Хорошо, все равно мне делать нечего. Скажите Фен, пусть избавится от новых лошадей. Остальными могут пользоваться.
– А это немного не черезчур? – спросил Мелиз.
– Нет. Кто еще сможет работать с ними?
