Джилли Купер - Наездники
Но истино любили, конечно, Макулая. В то время, как другие наездники меняли спонсоров и были вынуждены называть своих лошадей нелепыми и постоянно изменяющимися именами, Макулай оставался в славе самим собой, следуя за Джейком без поводьев, как большая собака, всегда подталкивая головой вручающих призы и откликаясь серией взбрыкиваний на аплодисменты зрителей.
В ноябре Джейка избрали спортсменом года. Макулай пришел в студию вместе с ним и превзошел сам себя: он всю передачу показывал свой член, отдавил ногу Дадли Диплоку и съел грамоту, подаренную его хозяину. Впервые публика увидела Джейка конвульсивно дергающимся от смеха и была еще более очарована.
Взбешенный унижением на чемпионате мира и плохой рекламой, полученной из-за продажи Макулая на Ближний Восток, Руперт решил на пару месяцев исчезнуть. Погрузив шесть своих лошадей, он пересек Атлантику и поднял свой моральный дух, выиграв на шести соревнованиях в Калгари, Торонто, Вашингтоне и Медисон Сквер.
Хелина всегда с тоской вздыхала, что ее родители никогда не имели возможности познакомиться с внуком. На этот раз Руперт поймал ее на слове. Вылетев всей семьей и захватив еще нянечку, он сбросил их во Флориде на мистера и миссис Макулай, а сам в это время путешествовал по американскому кругу и, как с кислым видом определила миссис Макулай, «наслаждалась собой». Пребывание с двумя детьми у родителей рассеяло одну из иллюзий Хелину. Она решила, что даже если у Руперта дела пойдут совсем плохо, то она все равно больше никогда не побежит домой к мамочке. В общем, вся семья была счастлива в ноябре вернуться домой в Пенскомб.
Через две недели после того, как Руперт отбыл в Америку, Билли отправился в гибельную поездку в Роттердам, где он паралитически пьяный выпал на поле и смеялся, сидя на опилках, когда один из оставшихся у него новичков скакал по рингу и не давал себя поймать. Эта история обошла все английские газеты. Билли вернулся домой, чтобы обнаружить, что Джейни ушла, прихватив с собой весь гардероб, рукопись, Гарольда Эванса и, что хуже всего, Мевиса. Билли пьяным ворвался в квартиру, где она жила с Кевом, и попытался убедить ее вернуться. Она наговорила ему столько колкостей и вела себя так истерично, что в конце концов он поставил ей синяк под глазом и ушел с Мевисом подмышкой.
Неделю спустя он получил предписание от адвоката Джейни, в котором говорилось, что он обвиняется в жестоком обращении и ему предписывается держаться подальше. На следующей неделе Бал, который уже несколько недель выглядел вялым и совершенно не в форме, прошел анализ крови. Ветеринар сказал, что у него не тоько малокровие, нои еще какой-то вирус, и что ему нельзя прыгать месяца три.
Отказываясь кого-либо видеть, Билли нашел убежище в бутылке, продав всех своих новичков и часть мебели, чтобы успокоить кредиторов и купить еще виски. Он также уволил Трейси, поскольку не мог себе позволить платить ей. Она отказалась уходить, заявив, что никому больше не позволено ухаживать за Балом и что она будет жить на пособие и будет ждать, пока Билли восстановит форму.
Вернувшись домой, Руперт был расстроен, обнаружив Билли в таком состоянии. Разговаривая с ним в Америке, Билли делал вид, что все идет хорошо, они с Джейни живут вместе. Теперь же, сидя в практически пустом доме, окруженный пустыми бутылками, он выглядел поседевшим и постаревшим лет на десять. Руперт немедленно начал процесс, как он назвал его, ре-Билли – тации. Он приказал хелен приготовить в Пенскомбе старую комнату Билли, выпроводил того в лечебницу для алкоголиков и пустился в поиски нового спонсора.
Хелина, хотя ей было и жаль Билли, не могла справиться с чувством тайной радости. Она никогда не одобряла Дженни. Теперь, когда Билли снова будет в доме, им снова будет весело, как в старые добрые дни.
Но такого не получилось. Было так, словно ты послала пышащего юностью, великолепием и уверенностью сына на войну в форме с плюмажем, а домой вернулся мужчина в голубом королевском мундире с красной повязкой раненного, хромающий и с палочкой. Билли все время говорил о Дженни, Мандрике и своих несчастьях. Он больше не пил. Был тихим, печальным и душераздирающе благодарным. Хелина еще раз была удивлена добротой и мягкостью Руперта.
Однажды вечером в декабре, разговаривая с садовником Хиггинсом, Хелина услышала крики из крытого тренировочного зала. Заглянув через дверь, она увидела Билли, который шагом ездил по кругу на Биссере, своенравном восьмилетнем чистокровном гнедом, которого Руперт приобрел в Америке. Так и не найдя с ним общий язык, Руперт передал его Билли. Теперь он разговаривал с Билли на повышенных тонах, поскольку тот отказывался пройти на Биссере ряд препятствий высотой более пяти футов.
Билли ежился, как гончая в холодный день. – Руп, я пока не могу сделать этого, – стонал он. – Дай мне еще несколько недель.
– Пошевеливайся и прыгни через эти чертовы барьеры, – орал Руперт. – Здесь тебе не лагерь отдыха.
– О, Руперт, не заставляй его, – начала было Хелина.
– А ты убирайся отсюда, – проговорил Руперт, в ярости повернувшись к ней.
Хелина ретировалась в гостиную и попыталась читать литературное приложение к «Таймс». Двадцать минут спустя в комнату вошел Руперт, мертвенно-бледный и дрожащий еще сильнее, чем Билли.
– В чем дело? – воскликнула Хелина в ужасе.
Налив себе на три пальца неразбавленного виски, он выпил его одним глотком.
– Он прыгнул, – сказал он. – Прекрасно прыгнул все чисто полдесятка раз. Извини, что накричал на тебя, но я просто не мог позволить показать перед ним, как боюсь за него.
Найти Билли спонсора было проблемой. Уход Дженни, неудачи лошадей и пьянство были так широко опубликованы в прессе, что прежде чем кто-либо сдвинулся бы с места, Билли надо было обязательно показать себя на поле трезвым и удачно прыгающим.
– Ты можешь конец года прыгать для меня, – сказал Руперт.
– У меня тоже есть гордость, – ответил Билли. – Да я и так уже достаточно пожил за твой и Хелины счет.
Билли устроил свое возвращение на новогодних предолимпийских соревнованиях, что было не лучшей оказией, так как праздничная атмосфера, всеобщая суматоха и старые воспоминания напоминали ему о Лавинии Гринслейд и Дженни. Все другие наездники и конюхи отнеслись к нему дружески и были рады его присутствию. Но он знал, что за спиной все они говорят о том, что он потерял кураж и больше не выберется на верх.
Никогда прежде ему не хотелось так отчаянно выпить, как за полчаса до первого заезда основной группы. Руперта, который следил за ним как тюремный надзиратель и оттаскивал от всех баров, как раз позвали на какое-то быстрое интервью. Трейси прогуливала Биссера на площадке сбора. Внутри бара Билли были видны новогодние выпивохи, которые опрокидывали в себя двойные виски, хлопали друг друга по спине и гоготали во все горло. Точно, одна рюмка не повредит, один быстрый двойной, чтобы успокоить нервы. Если он будет таким напряженным, то его страхи передадутся молодому Биссеру. Руперт дал денег на карманные расходы. Вытащив из кармана бриджей последнюю пятерку, он уже собрался войти в бар, когда голос произнес: – Привет, Билли. Как здорово видеть тебя вернувшимся.
