Маргарита Южина - Хозяйка нудистского клуба
– Жор, чего он под колеса бросается? – наивно спросил Акакий. – Может, время спросить хочет?
– Денег он спросить хочет... – буркнул Жора, сбавляя скорость.
Гаишник никаких денег брать не собирался, зато Жоре пришлось выслушать целую лекцию на тему «Превышение скорости вредит вашему здоровью. Да и хрен бы с ним, с вашим здоровьем, но ГИБДД предупреждает...».
Выслушав сотрудника автоинспекции и с благодарностью приняв квитанцию на штраф, нарушители молчком захлопнули двери.
– Ну и что теперь Клавдии скажем? – совсем уж безнадежно проговорил Жора. – Может, соврем, что он и вовсе не приходил?
Акакий молчал как-то странно. Его глаза все больше таращились, губы синели, а по рукам пробегала дрожь.
– Жора... – просипел он вдруг. – Срочно... прямо на всех скоростях, какие есть, лети в детский садик...
– Ну, знаете... Я и в детстве-то в ясли... – хотел было обидеться Жора, но вдруг и сам сообразил: – Клавдия Сидрна? Вот черт!
Они все же нашли ту машину. Она стояла возле ворот «Одуванчика» и внутри ее никого не было. Детективы догадались оставить джип в темном месте и за ограду пошли медленно и осторожно, стараясь двигаться бесшумно как тени. У Жоры получалось плохо, под его ногами то и дело что-то хрустело, и Акакий Игоревич долбил его сухоньким кулачком. Друзья на некоторое время замирали, а потом снова двигались, стараясь не шуметь.
– Сейчас ты сдохнешь... – услышали они, когда в очередной раз замерли. – Просто заживо сгниешь, и все! И все! Ха-ха-ха!
Кто-то веселился совсем близко. Акакий рванул быстрее и, присмотревшись, увидел – под деревом сидела какая-то странная Клавдия, рядом с ее неподвижной рукой валялся маленький пустой пузырек, а возле нее глумился... Адам Васильевич. Да, да, тот самый святой старичок, ратовавший за здоровый образ жизни.
– Жора! Держи его! – взвизгнул Акакий, кинулся вперед и повис на шее обидчика.
Жора подскочил немедля, сгреб обоих тщедушных мужичков в охапку и только потом, за шиворот разделил на «первый – второй».
– Та-а-ак, я че-то не понял... – отпустил Жора Акакия Игоревича, а несчастного Адама Васильевича встряхнул, будто старое пальто. – Эт кто тут кого сгноить обещал? Ты, что ль?
– А вот и не я, ха-ха-ха... – нисколько не боялся Адам. – Она сама, сама сгниет. Потому что выпила отраву. И теперь все, так и помрет немтырь немтырем. Ха-ха-ха!!
– Не, ну тебе-то легче, конечно, – медленно свирепел Жора. – Ты-то сейчас подохнешь балагуром!
Акакий бросился к жене и чуть не закричал криком – та была недвижима и только быстрое дыхание говорило о том, что она жива. Да еще глаза, полные мольбы о помощи...
– Жора, не убивай его! Клава-то ведь, правда... она вообще ничего... только дышит... – тихонько вытирал глаза рукой Акакий и шмыгал носом. – Может, он какое противоядие знает? Ты, с-с-скотина! Говори, что делать? Как теперь обратно-то? Клавочка, ты не это... ты не плачь... ты ж знаешь, мы с Даней... да нет, я, конечно, чего там... Но Даня! Он тебя на ноги поставит. Он кого угодно поставит... Ой господи, горе-то какое... Жора! Да пни ты его, чтоб разговорился!
Однако старичок понимал, что убивать его здесь никто не будет. Что он еще очень нужен. Поэтому глумился как мог:
– А нету никакого противоядия, разлюбезные мои! А потому что оно и нужно. Пора было вашей клуше на тот свет, давно пора. А я поторопил. А-ха-ха! И будет благость. Да, благость!
Акакий не знал, что делать, – метался от Клавдии к Жоре и готов был прибить мерзкого старика.
– Жора, – беззащитно моргал глазами он, – ты вот что, вези его к Ане. Пусть ему там мозги промоют. А я... мне надо Клаву... – маленькое лицо Акакия Игоревича некрасиво сморщилось, он снова всхлипнул и ткнул кулачком в хохочущего старика: – Ты знаешь, сколько лет меня эта женщина терпела? Все мои выходки! Всех моих девок глупых! А я все время искал невесть чего! А теперь вот только понял – счастье-то вот оно, в руках было, а я не уберег. Вот идиот! Вот иди-и-и-и... – И он еще раз бессильно ткнул в равнодушного Адама Васильевича кулачком и опустился возле своей недвижимой супруги.
Жора тут же кинулся выполнять приказание. Только уже возле самых ворот садика обернулся.
– Акакий Игрич, может, как-то помочь? «Скорую» вызвать, что ли?
– Да какая там «Скорая»? Вези уж. И пусть уже Аня узнает, что надо дать ей выпить, ну чтобы она опять... шевелилась...
Жора уехал, а Акакий вытер нос рукавом и склонился над Клавдией. Та только смотрела на него распахнутыми глазами.
– Ты, Клав, не бойся... – говорил Акакий будто сам с собой. – Мы с тобой все это... для нас с тобой это все – семечки... Давай-ка я тебя на себе... нам бы только до дороги добраться...
С неимоверным усилием он взгромоздил на себя многокилограммовое тело своей дорогой половины и, шатаясь во все стороны, потащил к выходу.
– Да мы с тобой еще... мы еще – ух! – едва перебирал он ногами. – Это разве горе... Вот помнишь, как Данька в прорубь провалился? Маленький еще был... Вот тогда... горе было совсем близко... а сейчас... Погоди маленько, я тебя... вот так...
У него уже кончались силы, а они не добрались еще и до садовской ограды. Он уже ничего не говорил, а только слабо скулил от обиды, почему он не пошел в отца. А если б пошел, был бы большим и сильным. Почему он такой дохлый, весь в мать? Как же ему дотащить Клаву, когда... когда сил уже и вовсе нет? А если она умрет? Как он без нее?
– Ну хватит уже... – раздался за спиной родной голос, и давящая туша спрыгнула с его горба на землю. – Спасибо, солнышко мое, не бросил.
Клавдия стояла перед ним как ни в чем не бывало и улыбалась всеми своими вставными зубами.
– Так ты... – не поверил глазам Акакий и вдруг завопил: – Сво-о-о-о-олочь! Да я ж чуть не сдох, пока тебя пер!
Клавдия Сидоровна не дала разбушеваться трепетному мужу, крепко прижала его к своей пышной груди и поцеловала в маковку:
– Голубок ты мой! Все мужики нам, невестам, обещают, что на руках носить будут, а таскал только ты. Да я ж тебя за это...
Тут она в порыве необузданной нежности схватила супруга на руки и чуть не вприпрыжку потащила к дороге.
– Толь-ко не-е-е го-о-о-лу-у-у-бо-о-о-к... – подпрыгивая в ее могучих руках, блеял Акакий Игоревич.
Уже под утро, когда Жора вернулся, сдав престарелого преступника на руки ответственных органов, Клавдия рассказала, как все было.
– Я, значит, прихожу к Карине за рецептом, а она мне бутылочку сует. И все бубнит какие-то рекомендации. Ну ясно же, не сама девка эликсир молодости приготовила. А кто тогда, если бабушка ее уже три года, как к праотцам отправилась?
– А просто спросить не могла? – бубнил Акакий.
Он все еще сильно переживал свой порыв. А главное, Жора видел, как он нюни распустил, вот ведь что обидно!
