Маргарита Южина - уДачный отпуск

Маргарита Южина

уДачный отпуск

Глава 1

Не те просторы…

– Мама! Ну так же нельзя! – чуть не ревела от возмущения Аня Мальцева, нарезая двадцать седьмой круг возле плетеного кресла. – А если б у меня… если б у меня на нервной почве что-нибудь отказало? Например, какие-нибудь ноги?!

– Какие-нибудь, это ты имеешь в виду задние или передние? – невозмутимо пошутила Зося Никодимовна, ее моложавая матушка, не отвлекаясь от зеркала.

На утро у нее имелись обширные планы, поэтому надо было выглядеть на все сто, а дочь со своими истериками совершенно ничего не хочет понимать.

– Нюся…

– Мама!! Я Анна! Анна Владимировна, а вовсе не Нюся! – топала ножкой строптивая дочь.

– Не спорь, я же лучше знаю, как тебя называла, – с той же ледяной непробиваемостью заметила маменька. – Нюся, лечи нервы. Я вот свои вылечила и теперь… Кстати, Нюсенька, расскажи: у тебя остался в Санкт-Петербурге нежный друг?

– Нет, мама! Никаких друзей – ни нежных, ни трепетных, ни разрывающих сердце! – мстительно проговорила Аня и хлопнула дверью, удалившись в свою комнату.

– Тем более… – пожала плечами перед своим отражением Зося Никодимовна. – Чего тогда зря волноваться… Нюся! Попереживай минут десять, а потом нам надо все обсудить!! Ты меня слышишь?! Господи, ну конечно же, ты меня слышишь, у тебя же намечалась проблема с ногами, а не с ушами… Нюся! Я тебя жду в столовой! Слышишь, Нюсенька?!!

Аня только заскрипела зубами и с силой плюхнула на голову подушку.

Аня никогда не видела своего дедушку Никодима Пафнутьевича Пузырева, однако он всегда представлялся ей человеком весьма романтичным. Будь это иначе, разве он назвал бы свою единственную дочь вычурным именем Зося? Но его дочурка – Анина мама – так влюбилась в свое имечко, что немедленно возомнила себя иностранкой, мечтала выйти замуж только за поляка и даже специально картавила лет до двадцати двух, чтобы все думали, будто у нее акцент. С польским замужеством не случилось – Зося Пузырева как-то необдуманно выскочила за соседа Володю Мальцева, но надеялась накопить денег и уехать в Польшу. Она даже дочку хотела назвать либо Гражиной, либо Бжичкой – на иностранный манер. Но, на Анино счастье, в ЗАГСе такие имена не регистрировали, и имя дочери дал отец. Без особенных изысков – Аня, – да и чего тут думать. Зося Никодимовна моментально переделала «Аню» в «Нюсю» и немного успокоилась. С Владимиром Мальцевым жизнь не сложилась. Он совершенно не понимал тонкой натуры Зоси Никодимовны, и им пришлось расстаться. Но Зося Никодимовна все же сумела так устроить свою судьбу, что вырастила дочку в достатке. Она и дальше могла бы организовать, чтобы Анюта жила сытно, но Аня вдруг бросила институт, ухоженную маменькину квартирку и рванула в Санкт-Петербург. Зося Никодимовна чего только не делала, чтобы выдернуть Нюсеньку из Северной столицы, но, увы, безрезультатно. И тогда дама признала, что дочурка немножко подросла, и на некоторое время занялась собой. Вернее, даже не собой (себя она всегда содержала в образцовом порядке), а своей семейной жизнью. Она вдруг узрела, что в их главке давно имеется мужчина, который не сводит с нее томного взгляда, выполняет все ее прихоти и даже готов отправиться с ней в вожделенную Польшу! Правда, пока только в длительную командировку, но ведь как это грело! И Зося Никодимовна поспешила расписаться. Но даже на свадьбу Нюся не смогла приехать. Только прислала огромный букет и здоровенную открытку: «Мамочка! Надеюсь, что этот девятый брак наконец станет для тебя счастливым и последним!»

Теперь Зося Никодимовна получила гордую фамилию Чушкина, стала любимой и горячо законной супругой Василия Степановича и в субботу отъезжала с мужем в Польшу. Конечно, до субботы надо было выкроить время, чтобы провернуть целую кучу бумажных дел, пробежаться по магазинам в сотый раз и обзвонить всех подруг с обалденным известием. Но все это Зосе Никодимовне уже не казалось таким невозможным, потому что она все же выудила Нюсю из далекого города. Дочь приехала. А Зося Никодимовна всего-то отправила телеграмму: «Нюся, доктор посоветовал написать завещание. Написала. Приезжай проверь ошибки. Твоя умирающая мать». И сработало ведь, а раньше чего только не придумывала!

– Мама! Ну разве ж можно так? – уже в который раз упрекала Зосю Никодимовну Аня поздно вечером, сидя на кухне и запивая чаем витые пирожные. – От твоей первой телеграммы я чуть с ума не сошла: «Соседи сдают меня в психушку, приезжай, выручай!», ладно я тогда Соньке позвонила, она мне все объяснила. Второй раз ты подписалась директором дома престарелых и просила привезти матери сменные простыни, в третий раз…

– Да что ты мне говоришь, все я помню… – недовольно морщилась Зося Никодимовна, стараясь выглядеть достойно. – В третий раз я писала, что подсела на иглу, в четвертый, что хочу устроиться стриптизершей, все я помню! Но мне же надо было как-то выковырять тебя оттуда!

– Зачем? Ну зачем, если я так хорошо устроилась и…

– Ой, не смеши меня бога ради! – красиво всплеснула руками Зося Никодимовна. – Она там хорошо устроилась! И как там можно хорошо устроиться? Гастарбайтершей? Потолки красить?

– Мама! Я…

– Ах нет, прости, я ошиблась! – поправила безупречную прическу мать. – Ты устроилась на швейную фабрику! Вершина совершенства! Дочь Зоси Чушкиной – швея!!

– Да!! – Аня с грохотом поставила кружку на стол. – Да! И вовсе не на швейную фабрику, а на частную… швейную фабрику, а это большая разница! И я там не швея, а… а модельер!

– Кто-о-о-о? – недоверчиво сквасилась мать. – И что ты там моделируешь? Вытачки на простынях? Вы же только постельное белье шьете! Модельер она!

– Ну… не совсем модельер, но… в перспективе у меня великое будущее! – гордо дернула головой Аня. – Да, сейчас мы с Ленкой Гороховой и Валькой Тимошкиной снимаем квартиру на троих, но пото-о-о-ом…

Зося Никодимовна вдруг на миг забыла про прическу, про плавный изгиб ухоженных рук и даже про свое отражение в зеркале, она просто обняла дочку, притянула к себе и, как бывало раньше, когда Аня была еще ребенком, погладила по голове:

– Ну какая ты у меня еще маленькая дурочка…

– Мам, мне двадцать семь, – буркнула из-под ее руки дочь. – Ты, наверное, не помнишь…

– Все я помню, и в двадцать семь бывают дурочками. Ну скажи, зачем тебе снимать с кем-то квартиру на троих, работать там, где тебе вовсе не нравится, шить какие-то наволочки и пододеяльники, когда ты почти закончила институт, когда твое призвание – архитектура! И все это ты запросто можешь получить, не долбясь об стену лбом. Только в родном городе, а не там. И квартира! Здесь будут пустовать три комнаты после евроремонта, а она свои гроши кому-то отдает! И все потому, что ее манят белые ночи!