Арина Ларина - Жених эконом-класса
– Мама, это Даша. Мы хотим пожениться, – сообщил он. От мамы одуряюще пахло валокордином, но Юра был слишком возбужден, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
– Прямо сейчас? – сухо поинтересовалась мама, внутренне растаявшая от счастья, что сын жив, но мобилизовавшаяся для борьбы с этой крашенной хной проблемой. «Проблема» глупо хихикнула и прижалась к Юре, выставив круглое колено.
Мама оказалась права. Даша была «не пара». Это выяснилось довольно быстро, на первой же вечеринке, куда влюбленные пришли вместе. Возлюбленная напилась до фиолетовых звезд и прямо на балконе занялась непотребством с хозяином праздника. Это была первая трагедия в Юрочкиной жизни. Дальнейшие женские предательства он переживал уже легче. Собственно, не так уж много их и было. Сначала был неудачный брак с некрасивой дочерью папиного зама. Зато она была из хорошей семьи. Жизнь обещала скучное, но уверенное постоянство, но Юра ошибся. Через несколько лет его унылая некрасивая жена резко похорошела, и тут же выяснилась причина ее внезапного расцвета – коллега по работе, с которым она элементарно сбежала, оставив Юру в полнейшем недоумении, почему нельзя было по-человечески объясниться и развестись. К тому времени папа уже пристроил его на хорошее место, и Юра пошел в гору, поэтому недостатка в девушках, мечтавших похозяйничать в его душе, не наблюдалось. Зато имело место стойкое недоверие Юры к женскому полу, отличавшемуся завидным непостоянством. Следующая его пассия, белокурая Леночка, оказалась примитивной обирательницей кошельков, и Юра с трудом вырвался из ее цепких лапок, в которых застрял ворох подарков и материальная компенсация морального ущерба, вызванного разрушением ее светлых надежд. Затем он второй раз в жизни влюбился, но потерпел фиаско, так как дама сердца оказалась в итоге однолюбкой и вернулась к бывшему мужу. Одно время Юра даже подозревал, что его всего лишь использовали как орудие мести, но потом эти мысли поблекли и забылись. Отныне в его сердце было сухо и безжизненно, как в пустыне.
– Короче, выжить там сможет только верблюд, – констатировал как-то друг Леня за рюмкой чая.
Юра не спорил. Если верблюду охота, пусть живет.
Но в отличие от осторожного Леонида, женщин он продолжал любить, хотя сердце в этом процессе не задействовалось.
– Организму нужны вода, пища и женщина. Это физиология, – рассуждал Юра. – Любовь – это фантазия. Когда человеку скучно, он придумывает сказки про любовь и мифические идеалы. Я человек занятой, поэтому у меня реальные тетки. Платонические чувства для импотентов. А я пока еще о-го-го!
– Иго-го, – ржал Леня, категорически возражавший против присутствия на междусобойчиках «реальных теток» и смущавшийся своей веры в любовь. Дыма без огня не бывает. Раз про эту самую любовь говорят, значит, у кого-то было. Ведь про летающие тарелки тоже много спорят, но только самый недалекий нигилист рискнет однозначно настаивать на том, что инопланетян не существует. Только потому, что лично он их не видел.
Диана Юре нравилась. Ему вообще претили неухоженные клуши без маникюра и с осыпавшейся косметикой. В них было что-то дешевое – что-то от Даши, которая много лет назад стала поворотным пунктом в его отношениях со слабым полом. Женщина должна быть красивой игрушкой, легкой и необременительной. Как дорогой костюм на переговорах или внедорожник в лесу. Все должно быть к месту и ко времени. Безусловно, у плиты фифа на шпильках и с маникюром будет выглядеть крайне глупо, но для кухни у него была домработница, а для отдыха требовались именно такие утонченные мотыльки с точеным профилем. Диана не была красавицей, но в ней что-то чувствовалось. Как в коробке с подарком, перехваченной ленточкой. Ленточку хотелось немедленно сдернуть, чтобы найти сюрприз, поскольку такие коробки редко оказываются пустыми.
– А давайте в клуб! – неожиданно предложил он. Ужин – слишком интимно и сразу предполагает продолжение, а клуб – это возможность выбора: можно до утра развлекаться, а можно и поехать домой. В самом крайнем случае можно потеряться в толпе.
– А почему не театр? – хмыкнула Диана. – Или я выгляжу настолько несерьезно?
«Хочет выглядеть серьезно, – умилился про себя Юра. – Как они все смешны. Серьезно надо выглядеть на переговорах или в суде, а с мужчиной… Женщина должна быть праздником, цветком, а не шуршащей газетой».
Диана отвернулась: «Все написано у него на физиономии. Клуб, выпивка, постель. Нашел дуру. Примитив».
– Для театра поздновато, – резонно заметил Юрий. Прозвучало это холодно и отстраненно.
– Клуб так клуб, – махнула ладошкой Диана с видом пресыщенной светской львицы. Перепад в Юрином настроении ее несколько отрезвил, и девушка решила не рисковать.
– Вот и миленько, – пробормотал он, даже не интересуясь предпочтениями спутницы. Отдыхать господин Иванов привык в проверенных местах, где любовь и материальная заинтересованность обслуживающего персонала гарантировала стопроцентную релаксацию.
Судя по ознобу, ледяными волнами скатывающемуся по спине, температура воздуха приближалась к точке замерзания. Катя тряслась, как овечий хвост, и шмыгала носом.
«Не хватало еще простудиться тут! – сердито размышляла она, но сдаваться было уже поздно. Сил придавало еще и то, что Саша не звонил. И если смотреть правде в глаза, то если в Катиной жизни и была искра, то к Александру это не имело никакого отношения. Во всяком случае, его образ меркнул на фоне яркого и волнующего Крягина, как светлячок в лучах прожектора. Хотелось получить подтверждение, что Катя все делает правильно. Советоваться с мамой бесполезно, учитывая ее необъективное отношение к Саше. Сейчас как никогда нужен был совет Лизы, но подруга второй вечер пребывала в состоянии «абонента вне зоны действия сети».
Послышалось урчание мотора, и Катя замерла. Надо было точно рассчитать момент и появиться в свете фар именно в тот момент, когда автомобиль будет выезжать из ворот. В противном случае ее либо не успеют заметить в вечерней темноте, либо вообще собьют. Оба варианта категорически не подходили. Шлагбаум нехотя начал подниматься, и она с отсутствующим выражением лица вышагнула из тени.
– Я, конечно, все понимаю, – Никольский высунулся из дверей «девятки» и с ненавистью разглядывал затихшую у капота секретаршу. – Но не до такой же степени! Если ты думаешь, что я тебя покалечу, а потом всю оставшуюся жизнь буду страдать от чувства вины и ухаживать за инвалидкой, то глубоко ошибаешься. В крайнем случае – выплачу все, что будет положено по суду. Так что в следующий раз, когда вознамеришься намотаться на мои колеса, десять раз подумай!
